Маргерит Кэй - Невинная в гареме шейха
— Не сомневаюсь, что мы сможем договориться, к нашему обоюдному удовлетворению, — ровно ответил Рамиз. — Я знаю, насколько важен этот маршрут для Ост-Индской компании.
Дипломат меньшего ранга наверняка бы не сдержал удивления, но опыт лорда Генри сослужил ему хорошую службу. Будучи хорошим игроком, он знал, когда надо предъявить козырь.
— Именно так, — сказал он. — Три месяца гораздо лучше, чем три года. Так что же вы хотели бы получить взамен?
— Все детали мы обсудим завтра. Скажу лишь, что для меня будет удовольствием заключить договор, который принесет нашим странам долгосрочные выгоды. А сегодня, я полагаю, вам стоит отдохнуть с дороги. Пустыня бывает очень неласкова к тем, кто к ней непривычен. К тому же вы наверняка хотите увидеться с вашей дочерью.
— В этом нет никакой спешки. Уверен, Силия и Кэсси будут только рады между собой пообщаться, пока мы не закончим свои дела.
Перегрин нахмурился. Генеральный консул дал ему недвусмысленные указания — он должен вытянуть из леди Силии какую-нибудь полезную информацию, чтобы помочь делу. И пусть он испытывал от своего омерзительного положения чудовищный дискомфорт, но ослушаться лорда Винчестера было еще страшнее. Перегрин потянул за рукав лорда Генри.
— Милорд, может быть, вам стоит все-таки повидаться с леди Силией? — сказал Перегрин и со значением на него посмотрел. — Узнаете, как она, чем занимается и так далее. Ей наверняка не терпится рассказать вам о своих приключениях, если вы понимаете, о чем я.
— Черт побери, я же сказал, что это может подождать, — нахмурился лорд Генри.
— Но, милорд… — попробовал настоять Перегрин.
— Я же сказал, не сейчас! — в ярости рявкнул лорд Генри и повернулся к Рамизу. — Прошу прощения за своего заместителя. Он очень устал.
Рамиз хлопнул в ладоши, и двойные двери в дальнем конце зала распахнулись.
— Без сомнений, вы тоже устали, лорд Армстронг. Слуги проводят вас в ваши покои и покажут мужской хаммам. Мы увидимся с вами за ужином.
Он учтиво кивком отпустил гостей.
— Акил, говори, если тебе есть что сказать. — Подождав, пока лорд Генри и Перегрин ушли достаточно далеко, Рамиз поднялся на ноги, сдернул с головы расшитую драгоценностями гутру и бросил ее на трон. — Оставь этого слабоумного заместителя, пусть сам о себе заботится. Тут что-то происходит, и я хочу знать, что именно.
— А соглашение?
— Как мы и договаривались. Лорд Армстронг понимает, что находится не в самой сильной позиции.
Погладим его по шерстке, и он не станет спорить по основным пунктам. Сестра леди Силии и ее тетя сейчас с ней в гареме?
Акил кивнул:
— Если все пройдет гладко, леди Силия может уже завтра отправиться домой.
— За что ты ее так невзлюбил?
Акил заколебался:
— Не то чтобы невзлюбил. При других обстоятельствах она бы мне даже понравилась. Но здесь она чужачка, Рамиз.
— Ты же видел, как принял ее шейх Фарид. И его жены.
— И многие другие, включая мою собственную жену. Леди Силия несомненно очаровательна.
— Но?
Акил начал напористо говорить:
— Вам известно мое мнение. Давайте не будем ссориться. Дело не только в том, что она чужачка. Ее семья этого не примет. И ваши подданные тоже. В глазах таких, как лорд Армстронг, мы — язычники. Меня бы не удивило, если бы он подозревал, что его дочь держали в вашем гареме наложницей.
— Если бы он так думал, то едва ли был бы со мной так вежлив, — резко сказал Рамиз.
— Он в первую очередь дипломат, а уже во вторую — отец. Он сначала подпишет соглашение на благо Британии, а потом уже поволнуется о дочери. Попомните мои слова, Рамиз. Да, сейчас он промолчал, но это не значит, что он будет молчать вечно. Будем надеяться, что леди Силии не на что жаловаться.
Рамиз ужасно возмутился:
— Ты бы лучше надеялся, что это мне жаловаться не на что, ради твоего же блага. Выясни, чего так боится Финчли-Берк, и дай отчет перед ужином. И приведи завтра во дворец Ясмину. Силия наверняка захочет с ней попрощаться.
— Значит, она уедет?
Рамиз провел рукой по волосам.
— Так ли уж невозможно представить, что она останется?
Акил покачал головой.
— Вы не захотите услышать мой ответ, — произнес он и ушел.
Оставшись в одиночестве, Рамиз долго смотрел в пространство. Дело было не в том. Он мог представить, что Силия остается, но не мог — что она уедет. Он сам не знал, как это произошло, но она стала неотъемлемой частью его жизни. И он — Рамиз аль-Муханна, принц А-Кадиза — не хотел представлять остаток своей жизни без Силии. И даже думал, а должен ли он теперь с ней расстаться? Если даже шейх Фарид ее принял, почему бы и другим не сделать то же самое? В качестве его супруги она наполнит его жизнь смыслом и сгладит любую негативную реакцию, которая неизбежно последует за его отказом жениться на какой-нибудь соседской принцессе.
После прошлой ночи он был в этом уверен — настолько, насколько может быть уверен мужчина, которому женщина еще не говорила, что она его любит. Вчера они провели незабываемую ночь вместе. И это были не просто плотские утехи, а нечто основополагающее, почти религиозно-сущностное. Любовное поклонение. Стремление создать из двух половин единое целое. Потребность скрепить семенем сие единение. Раньше это вызвало бы у него лишь насмешку. Но он хочет, чтобы Силия была рядом. Хочет, чтобы она принадлежала ему, и только ему.
Хочет от нее детей — и не ради продолжения рода. Дети стали бы плодом их любви.
Все это потребовало бы от нее очень многого. Силии пришлось бы отказаться от родной семьи и верности Англии в обмен на верность А-Кадизу и посвятить себя не только самому Рамизу, но и его стране, где ей чужды все обычаи и традиции. И посвятить отнюдь не формально, ибо только тогда подданные ей поверят и ее примут. В стране грядут перемены, и они могут пойти быстрее, если рядом с Рамизом будет находиться Силия. Но некоторые реалии никогда не изменятся. Став его принцессой, Силия должна была бы не просто формально соблюдать их традиции, она должна была бы проникнуться их духом, принять сердцем. Это очень, очень много. Возможно, даже слишком много для нее.
Рамиз заставил себя вообразить свою жизнь без Силии, но разум отказывался ему подчиняться. Она принадлежит ему — и всегда будет принадлежать. Завтра, при свете дня и в присутствии ее семьи, он сделает ей предложение. Востребует то, что ему принадлежит по праву.
Полный решимости, он даже не сразу понял, что возникшая в душе легкость объясняется предвкушением счастья. Он удалился к себе в покои, дабы переодеться. Интересно, как там Силия со своей сестрой? Говорит ли она о нем, поверяет ли свои тайны? Нет, едва ли. Его Силия — он уже мысленно считал ее своей — всегда невероятно разумна. Она не скажет ничего, что могло бы поставить под угрозу отношения с ее отцом. Ничего, что могло бы бросить тень на отношение к ней самой. Она по-настоящему его любит. Он был в этом почти уверен.
