Тесса Дэр - Богиня охоты
В голосе Джереми звучали нотки отчаяния, но ему сейчас это было безразлично.
Люси кусала губы, избегая смотреть ему в глаза.
— Мы ночуем в новом, необычном для нее месте. Она может проснуться среди ночи и испугаться. Нет, я не могу оставить ее одну!
«А меня? — хотелось спросить Джереми — Меня ты можешь оставить одного?» Впервые в жизни он завидовал дряхлой старушке в смешном тюрбане.
— Ты, конечно, права, — процедил он сквозь зубы, стараясь скрыть ребяческую обиду.
Джереми понимал, что Люси нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Пока еще она не тянулась к мужу, не испытывала потребности всегда быть рядом с ним. Ну что ж, Джереми готов был запастись терпением и подождать.
Дороги были в хорошем состоянии. Стояла сухая погода, и рано утром молодожены снова отправились в путь. Однако осенний день короток, и к Корбинсдейлу они подъезжали уже в густых вечерних сумерках.
Навстречу им вышла вся прислуга. Они с должной учтивостью приветствовали графа и его молодую супругу
— Милорд, миледи, — сделав реверанс, обратилась к господам экономка, миссис Грин, — добро пожаловать в Корбинсдейл.
Джереми заметил, что экономка, пышная женщина средних лет, с любопытством поглядывает на Люси, и сдержанно кашлянул. Миссис Грин вздрогнула и с виноватым видом взглянула на графа.
— Ваши комнаты готовы, милорд, — сказала она.
— С нами приехала тетушка миледи, — сообщил Джереми, показав глазами на тетю Матильду. — Она будет жить у нас. Подготовьте для нее синие апартаменты. Кроме того, ей понадобятся две сиделки
В глазах миссис Грин промелькнуло выражение удивления, но она быстро взяла себя в руки.
— Хорошо, милорд. Когда прикажете подавать обед?
— Через час, — ответил Джереми и кивком дал понять экономке и прислуге, что все свободны
Затем он провел Люси и ее тетушку наверх. Когда они поднялись на второй этаж, внизу закипела работа. Лакеи торопливо занесли в дом багаж, а потом доставили его в комнаты графа и графини по черной лестнице.
Слуги очень быстро подготовили синие апартаменты для тети Матильды и поставили перед дверью ее сундуки.
Когда Джереми ввел дам в эти комнаты, служанка, снимавшая чехлы с мебели, торопливо вышла.
— О Боже, как красиво! — ахнула Люси.
Тетя Матильда, на голове которой, как всегда, красовался тюрбан, сцепив пальцы рук, внимательно оглядела свои новые апартаменты. На окнах висели портьеры из темно-синего бархата, мебель обита сине-белой тканью. На каминных экранах изображены пасторальные сцены.
— Как мило, — по обыкновению, произнесла старушка. Джереми взял Люси за руку и вывел в коридор.
— А вот здесь расположены наши комнаты, — сказал он и ввел ее в гостиную.
Потрескивавший в камине огонь озарял мягким светом французскую мебель красного дерева и средневековые гобелены.
— Это наша общая гостиная, — сказал Джереми. — Направо находятся мои покои, а налево — твои. Я нанял для тебя горничную, одну из лучших в Лондоне.
Люси кивнула, озираясь по сторонам. Ее глаза были широко распахнуты от изумления.
Джереми видел, что его жена ошеломлена. Ему необходимо было дать ей отдохнуть с дороги и немного освоиться.
— Ты можешь пройти в свои покои, умыться и переодеться к обеду. Должно быть, ты проголодалась.
Люси улыбнулась. К ней постепенно возвращалась ее обычная самоуверенность.
— «Проголодалась» не то слово, — уточнила она. — Я просто умираю с голоду.
Джереми засмеялся:
— Понятно. В таком случае давай поторопимся. Через сорок минут Джереми снова появился в гостиной.
За это время он успел принять ванну и переодеться в черный вечерний сюртук. Люси уже ждала его, сидя в кресле и глядя невидящим взором в камин. Увидев ее, он застыл в дверном проеме. На Люси было платье из бледно-желтого шелка, ее волосы были зачесаны наверх и собраны в простой узел. Люси не знала, что за ней наблюдают. Вид у нее был грустный, потерянный.
У Джереми сжалось сердце. Это был их первый вечер, проведенный в семейном гнезде. Но их отношения пока что не вполне ладились, и это огорчало Джереми. Впервые в жизни он пожалел о том, что ему, наверное, не хватает обаяния и умения очаровать даму. Несколько милых легких фраз, сказанных небрежным тоном, могли бы растопить лед и расположить Люси к Джереми. Но он не мог найти нужных слов.
Джереми вздохнул. Тоби на его месте не растерялся бы.
В этот момент Люси заметила его, встала и натянуто улыбнулась. Джереми кивнул и предложил ей руку. Он был доволен хотя бы тем, что может предоставить в ее распоряжение нечто вполне реальное — роскошный дом, хорошую пищу, стабильность и уверенность в себе, которые дает женщине брак. Конечно, для Люси этого было мало, но все же без комфорта тоже трудно обойтись.
Джереми провел жену и ее престарелую тетушку вниз по лестнице на первый этаж. Когда они вошли в столовую, у Люси перехватило дыхание. На длинном прямоугольном столе сияли серебро, фарфор и хрустальные бокалы с золотым обрезом. Вдоль стены стояло полдюжины лакеев в ливреях, ожидавших распоряжений господ.
Джереми подвел Люси к концу стола, и лакей отодвинул для нее стул. Когда она стала опускаться на него, слуга снова пододвинул стул к столу, и Люси неловко плюхнулась на сиденье, громко ойкнув от неожиданности. Ее щеки порозовели от смущения.
Лакей бесшумно отступил к стене.
Джереми решил сам усадить тетю Матильду за стол слева от Люси. Справившись со своей задачей, он обошел стол и уселся на другом конце, напротив дам. Джереми кивнул слугам, и они подали суп.
— Из чего этот суп? — спросила тетя, осторожно зачерпывая ложкой красноватую жидкость. — У него необычный цвет. Я еще такого не ела.
Джереми попробовал суп.
— Из лобстеров, — ответил он, узнав знакомый вкус.
Отведав первое блюдо, Люси пришла в полный восторг.
Впервые за последние два дня ее лицо просияло.
— Как вкусно! Просто объедение! — воскликнула она, закрыв глаза от удовольствия.
Джереми почувствовал, что, глядя на молодую жену, начинает возбуждаться. Лежавшая на его коленях салфетка зашевелилась.
К тому времени, когда Люси с аппетитом заканчивала вторую порцию супа, возбуждение Джереми достигло своего апогея. Волнение плоти доставляло ему определенные проблемы. Джереми казалось, что его лицо сейчас приобрело цвет лобстера.
Однако страдания Джереми на этом не закончились.
Люси продолжала восхищаться каждым следующим блюдом с таким безудержным энтузиазмом, что Джереми всерьез стал беспокоиться за свое мужское здоровье. Всего в этот вечер подавали семь блюд. Джереми не знал, что ему делать со своим поваром-французом — придушить или увеличить жалованье. Он заставлял себя есть, хотя у него начисто пропал аппетит. Джереми обуревали совсем другие чувства и желания.
