Никола Корник - Сладкий грех
— Но мой долг перед Тео… — начала Лотта.
— Можете сообщать своему брату все, что пожелаете, — со смехом предложил Эван. — Может быть, так вы сможете обезопасить себя. Только помните, Лотта, что это все — ложь, — уже серьезно добавил он. — Больше не пытайтесь предавать меня, — прикоснувшись вновь к ее щеке, попросил Эван. — Пожалуйста, не стоит испытывать меня. Я настороже. — Его слова были произнесены жестким тоном.
Их взгляды встретились. Лотта только покачала головой.
— Я никак не могу понять вас, Эван, — пожаловалась она.
— К чему вам это, — засмеялся Эван. — Просто вы мне нравитесь, Лотта. Слишком нравитесь. Вот в этом-то все и дело.
— Но вы никогда не сможете мне доверять, — прошептала она.
Все перепуталось в ее голове. Эван позволил ей остаться. Не вышвырнул ее на улицу. Она в безопасности, по крайней мере пока. И Тео никогда не узнает… Она почувствовала облегчение, смущение, ее душа разрывалась между преданностью и желанием отстоять собственные интересы.
— Я ни в малейшей степени не доверяю вам, — признался Эван. — А вы не доверяете мне. Это остается основой нашего партнерства, — добавил он, пожимая плечами.
— Вы останетесь? — после некоторой паузы спросила Лотта.
Эван поколебался. Беспокойный отсвет свечи отражался в его глазах.
— Да, — наконец сказал он. — И черт бы меня побрал, я хочу вас, Лотта Пализер, несмотря на то что вы предали меня и расстроили мои планы.
Он склонился и поцеловал ее. Лотта чувствовала, чего ему стоило сдерживать себя. Он весь пылал изнутри. Повалил ее на подушки, и она затрепетала в его руках. Губы уже целовали ее со сдерживаемой страстью, руки раздевали, глаза упивались ее наготой. Она поняла, что теперь произойдет. Он потребует, чтобы она окончательно сдалась и полностью подчинилась его воле. Она заставила его уступить и привела в ярость. Теперь ее время платить.
Но не сейчас.
Все восстало внутри ее. Они оба вовлечены в борьбу — чья воля окажется сильнее. Однажды ей уже удалось выиграть.
Сейчас она заставит его запеть по-другому.
Быстрая, как молния, она оседлала его, воспользовавшись замешательством. Схватила со стула шарф и быстро обвязала вокруг запястья Эвана, притянув узлом к деревянному изголовью кровати. Она умела вязать узлы — Тео научил, когда они были еще детьми.
— Что за дьявол, — выругался Эван, повернувшись посмотреть, что она сделала.
Это дало возможность Лотте перехватить второе запястье и, обвязав сброшенной сорочкой, привязать у него за головой.
— Только не порвите мои шелка, — сладчайшим голосом пропела Лотта, — или вам придется разоряться на новые.
Она видела, как, вздувшись, напряглись его мускулы под тканью рубашки в попытке освободиться от пут. Шелк выдержал. Он выругался, недоверчиво глядя на нее синими глазами.
— Что, черт побери, вы собираетесь делать?
Лотта знала, что его не удержат никакие путы, если он разозлится. Потому снова села на него верхом, просунув руки ему под рубашку. Ее ладони прижались к его груди. Она склонилась и поцеловала его, раздвинув языком его губы, покусывая, заигрывая с ним. Она чувствовала его отзыв и сопротивление.
— Я немного устала просить у вас сострадания, Эван, — пожаловалась Лотта. — Теперь ваша очередь.
Ответ Эвана прозвучал очень выразительно на отличном французском, вызвав смех Лотты.
— Боюсь, это физически невозможно, моя любовь, — заметила она.
Лотта скользнула ниже, прижимаясь к нему обнаженным телом. Грубая ткань его бриджей шершаво прошлась по ее коже. Он уже был сильно возбужден, Лотта проявила большую осторожность, чтобы не прикасаться к чувствительным точкам.
— Думаю, — сказала она, немного отодвигаясь и задумчиво поглядывая на его распростертое тело, — у меня будут некоторые затруднения с вашими башмаками. Но, в самом деле, не звать же мне на помощь Марджери… Давайте оставим что-нибудь из одежды…
— Ради всего святого, Лотта, — хрипло произнес Эван, — дайте мне закончить.
В ответ Лотта с легкой нежностью поцеловала его губы, вырвав стон.
— Как интересно, вы ведь не собираетесь терять контроль над собой, — пробормотала она, прижимаясь губами к впадине его живота, пробуя на вкус жаркую солоноватую кожу.
— Конечно нет. — Голос Эвана звучал теперь более напряженно, словно он испытывал физическую боль. — Я управляю своими чувствами с пятнадцати лет. Никто не сможет отнять этого у меня.
«Никто не сможет отнять этого у меня…» В этом его сила… Сейчас Лотте это стало очевидно. Даже плен, отнявший у него всякую свободу, не затронул ее. Даже власти признавали за ним это качество. Они постарались сломить его волю другим способом, но не слишком в том преуспели. Он ушел из-под власти своего отца, сбежав из дома, и с тех пор сам себе хозяин. Никто не в силах поставить его на колени. Лотта укротила его мощь, взяла в плен. Наблюдала за тем, как, теряя контроль над собой, он одновременно зол и околдован этим.
— Перестаньте сдерживаться. Вам все равно ничего с этим не поделать, — прошептала Лотта, пройдясь губами по его груди и прижимаясь приоткрытым в поцелуе ртом к крепким мускулистым плечам.
Эван снова безуспешно попытался освободить свои руки от шелковых оков.
— Я хочу услышать ваши мольбы, — шептала она. Она тихонько прикусила его плечо.
Дрожь желания потрясла его тело.
— Вы изнуряете меня. — Синие глаза Эвана загорелись яростным огнем. — Избавьте меня от этого, Лотта.
— Но вы же сказали, что хотите меня.
— Сказал, — выдавил Эван сквозь стиснутые зубы. — И повторяю.
— Тогда… — Лотта провела рукой по вырисовывающемуся под тканью бриджей силуэту, и он снова дернулся всем телом в своих оковах, — не вижу никаких препятствий, не так ли? — закончила она.
Эван крепко выругался.
— Откуда вам известно, как вязать узлы? Нет женщин, которые знают, как это делается.
— Есть. Я же знаю… — пробормотала Лотта. Она превосходно себя чувствовала. Победительницей, женщиной.
И была очень, очень довольна собой. Она положила руку на застежку его бриджей, чувствуя, как натянулась ткань, быстро расстегнув пуговицы. Его жаркий и напряженный, пробужденный желанием член обрел свободу. Лотта умышленно не дотрагивалась до него.
— Вы не станете этого делать, — почти приказал он. Его глаза засверкали, челюсти крепко сжались, тело беспокойно задвигалось на кровати.
— Я это уже делаю, — возразила Лотта. — Мы всегда играем по вашим правилам, Эван. Но не в этот раз.
Снова она склонилась над ним с поцелуем, распущенные волосы струились на него душистым водопадом. Эван яростно рванулся, чтобы захватить ответным поцелуем ее губы, но она уже оставила его, прокладывая себе путь ниже, дразня языком и пробуя губами каждую впадинку, каждую выпуклость его тела.
