Элизабет Хойт - Тайна ее сердца
Однако первый драгун развернул коня, и теперь Годрик оказался зажатым между двумя всадниками. Радовало лишь, то, что эти драгуны патрулировали улицу вдвоем, а не в составе отряда.
— Сдавайся! — крикнул один из всадников и потянулся за пистолетом, спрятанным в седельной сумке.
Дьявол! Годрик прыгнул на всадника и схватил его за руку. Драгун едва не вывалился из седла. Конь попятился, принялся перебирать ногами, и всадник рухнул на землю.
Годрик же развернулся, чтобы отразить удар сабли второго драгуна. У всадника было преимущество, но Годрик не собирался отступать. Он сделал выпад, промахнулся и в это самое мгновение заметил решительный блеск в глазах другого драгуна.
Но было поздно.
Сильный удар заставил Годрика упасть на колени. В глазах помутнело, а в ушах зашумело, и все же он вывернулся, схватил противника за ноги, повалил на землю и оседлал.
Черт побери!
Зря драгун ударил его коленом между ног.
Годрик судорожно втянул носом воздух от ужасной боли и что есть силы ударил лежащего под ним солдата кулаком по лицу. Он наносил удар за ударом, второй драгун что-то кричал, но Годрик уже не мог остановиться.
Лишь цокот копыт большого количества лошадей заставил его замереть с поднятой рукой. Он посмотрел на распростертого на земле драгуна. Его глаза заплыли, из разбитых губ сочилась кровь, но он был все еще жив и пытался сопротивляться.
Слава богу.
Годрик вскочил на ноги и побежал. Бочка, стоявшая на углу дома, помогла ему взобраться по стене на крышу.
Раздались крики, но Годрик не стал оборачиваться. Он бежал. Черепица скользила у него под ногами, падала с крыши и разбивалась о мостовую. Сердце Годрика бешено колотилось, но он продолжал бежать и остановился, лишь оказавшись в полумиле от таверны.
Только теперь, облокотившись о дымоход, чтобы перевести дух, он понял, что его все еще кто-то преследует.
Годрик вытащил из ножен короткий меч и теперь наблюдал за тем, как худощавая фигура осторожно подобралась к краю крыши и начала проворно спускаться вниз. В этот самый момент Годрик схватил преследователя за ворот, развернул лицом к себе и приставил к его шее острие меча.
— Почему ты меня преследуешь?
Умные глаза парня сверкнули в темноте, однако их обладатель не сделал попытки высвободиться.
— Землерой Джек сказал, что тебе нужна информация о похитителях девочек.
— И?
Губы парня растянулись в невеселой усмешке.
— Я — один из них.
Спустя двадцать минут Годрик наблюдал за тем, как парень набивает рот щедро намазанным маслом хлебом и запивает все это ароматным чаем. Теперь Годрик изменил свое мнение относительно возраста бывшего похитителя. На крыше он принял его за молодого человека из-за довольно высокого роста. Но теперь на освещенной кухне Дома призрения несчастных младенцев и сирот Годрик разглядел нежные щеки парня, его тоненькую шею и изящные линии подбородка. Теперь он дал бы ему не больше пятнадцати лет.
Каштановые волосы мальчишки были собраны в хвост грязной бечевкой, лишь несколько прядей упали на лицо. На нем были засаленный жилет, слишком большое для него пальто и бесформенная шляпа, натянутая на самые глаза, которую он не потрудился снять, даже войдя в помещение. Из широких рукавов выглядывали изящные запястья, а ногти окаймляла въевшаяся грязь.
Мальчик поймал на себе взгляд Годрика и дерзко вздернул подбородок.
— Чего глядите?
Уинтер Мейкпис, сидящий рядом с Годриком, прервал молчание:
— Как тебя зовут?
Мальчик пожал плечами и, очевидно, не усмотрев никакой опасности в вопросе, вновь сосредоточил внимание на тарелке.
— Элф.
Он зачерпнул щедрую порцию земляничного джема из глиняного горшочка, намазал его поверх масла, согнул кусок хлеба пополам и сунул его в рот.
Уинтер с Годриком переглянулись. Последнему потребовался весь его дар убеждения и даже несколько угроз, чтобы привести Элфа в приют. Годрик не хотел оставаться на переполненной драгунами улице и, уж конечно, не собирался вести этого странного парня к себе домой. Особенно после того, как он признался в причастности к похищениям девочек.
— Как долго ты работал на похитителей? — тихо и спокойно спросил Уинтер.
Элф проглотил еду, а потом запил ее доброй порцией чая.
— Около месяца. Только я больше не работаю с этими мерзавцами.
Уинтер вновь наполнил чашку мальчика чаем, но Годрик не мог терпеливо ждать, пока тот наестся.
— По твоим словам я понял, что ты и сейчас один из них.
Элф перестал жевать, поднял на Годрика глаза и прищурился.
— Тебе крупно повезло, что у тебя есть я. Никто из этих людей пока не согласился с тобой поговорить. Так что не зли меня.
Уинтер многозначительно посмотрел на Годрика и еле заметно покачал головой.
Годрик вздохнул. Ему было сложно расспрашивать юнца и при этом оставаться спокойным и говорить тихо, чтобы мальчишка впоследствии не узнал его. Кроме того, Уинтер имел больше опыта в общении с детьми. Даже с такими трудными.
— Как ты стал похитителем девочек? — спросил Уинтер, беря краюшку хлеба и отрезая еще два куска.
Годрик удивленно вскинул брови. Элф съел уже половину краюшки.
— Слыхал про эту шайку, — ответил Элф, принимаясь размазывать по хлебу масло. — Слыхал, что они любят работать по нескольку человек. Однажды узнал, что одного из парней переехала телега. Размозжила голову, вот он и помер. Меня взяли на его место. Хорошо платили. — Он замолчал, чтобы громко отхлебнуть чаю и вновь намазать хлеб джемом. — Работа мне нравилась.
— Тогда почему ты решил уйти от них? — бесстрастно спросил Уинтер.
Джем уже начал стекать с хлеба, а Элф просто смотрел на него.
— Была одна девочка по имени Ханна. С рыжими волосами. Пять лет ей всего. Такая болтушка. Совсем меня не боялась и ничего не боялась, хотя нам ее продала родная тетка. Мы с Сэмом отвели ее в мастерскую. Ей там, вроде, было неплохо…
— Неплохо? — прорычал Годрик. — Этих девочек заставляли работать день и ночь, били и почти не давали есть.
— Бывает и хуже, — с вызовом произнес Элф, хотя и не поднял на Годрика взгляда. — Ее могли продать в публичный дом или нищему, который выколол бы ей глаза и заставил просить милостыню.
Уинтер снова посмотрел на Годрика, призывая его к спокойствию.
— Что случилось с Ханной, Элф?
Мальчик вонзил пальцы в хлеб с такой силой, что из него полился смешавшийся с маслом джем.
— Ее не было в мастерской, когда я пришел туда в следующий раз. Мне не сказали, что с ней сталось. Она просто… пропала. — Элф поднял голову, и в его застланных слезами глазах сверкнул гнев. — Тогда я и решил уйти. Не захотел больше поступать дурно с маленькими девочками.
