Жаклин Санд - Мадам Флёр
– Вы ничего не докажете, – повторил Мэтье. Теперь он был бледен как смерть.
– Да? – наигранно удивился виконт. – А я-то надеялся… Ваш помощник, любитель серых шляп, сейчас в полиции и дает показания. Арестовали его сегодня днем. Клотильда тоже никуда не денется. Ну так что, господа? Я предлагаю вам сдаться. Признание облегчит вашу участь… возможно. И, кстати, полиция уже…
– Ах ты!.. – заревел Жоффруа и, сорвавшись с места, подхватил брошенный Эсташем пистолет. Флер казалось, что рука мужа поднимается медленно-медленно… Все словно застыло, потекло вересковым медом, и дыхание замерло в груди.
И почти одновременно прозвучали два выстрела, один над ухом у Флер, так что она взвизгнула и зажмурилась, почти оглохнув; а когда открыла глаза, то увидела, что Жоффруа лежит на полу, неестественно выгнувшись, под ним расплывается кровавое пятно, а из дула пистолета Видока и из дула того револьвера, что непостижимым образом оказался в руке виконта де Моро, поднимается дымок.
И тут хлопнула дверь, помещение заполнилось народом, замелькали полицейские шапки; Флер, откинувшись назад, с изумлением наблюдала, как дюжие служители закона выкручивают руки Мэтье и Эсташу, растерянно глядящему на мертвого хозяина взглядом побитого пса.
Виконт отложил револьвер на стол, взял Флер за руки, поднял и прижал к себе; она уткнулась носом в его плечо, решила было заплакать, но раздумала.
– Виконт де Моро! – раздался рядом высокий голос, и, отстранившись, Флер увидала рыжего полицейского инспектора, смотревшего на Сезара с непередаваемым осуждением. – Я благодарен вам за то, что вы помогли раскрыть это дело. Я даже не против того, что вы привлекли бывшего шефа Сюртэ. Но никогда вам не прощу, что вы называете нашего президента, – голос его взлетел на октаву, – просто-напросто Шарлем Луи!!!
Сезар мгновение смотрел на него, а потом захохотал, и к этому смеху присоединился подошедший Видок. Инспектор обиженно отвернулся и принялся выкрикивать приказания, а виконт вновь прижал к себе Флер. Она ничуть не возражала, ею по-прежнему владел яростный интерес, а еще хотелось снова взглянуть на тело мужа, чтобы убедиться: на сей раз он точно мертв. Но Флер не стала.
– А что это у вас за пистолет такой необычный, мсье Видок? – полюбопытствовала она.
– А! Это моя старая подружка. Называется «перечница». Совсем как я. – Видок подмигнул госпоже де Виньоль. – Если уж вы не станете моею подружкой, так пусть она будет!
– А вы придете посмотреть на запуск дирижабля? – спросил его Сезар, будто о самом обыденном.
– Еще бы! Ха! Я это зрелище теперь точно не пропущу!
…Уже позже, когда они сидели в карете, Сезар наклонился к Флер и тихо сказал:
– Я понимаю, что выбрал, возможно, не тот момент, но… Простите меня, что я втянул вас во все это, Флер.
– Наоборот, – возразила она, горячо сжимая его руку, – вы меня из этого вытащили!
– Что ж, мне кажется, я оправдался. Мы теперь оба убийцы вашего мужа. Вы первая, а я последний. Как вы думаете, – и он еще интригующе понизил голос, – может, если мы так похожи, мы уживемся вместе?..
Эпилог
Утро двадцать четвертого сентября выдалось ясным и безоблачным – то, что нужно для испытания дирижабля. Дул легкий ветерок, и Сезар, усевшись рядом с Флер в открытой коляске, понадеялся, что с этим-то сквознячком паровая машина справится.
– Да, но ты говорил мне, что на высоте ветер сильнее.
– Так и Анри умнее. Думаю, он это предусмотрел.
– Ах, ну сейчас мы увидим.
Она была диво как хороша – в платье небесно-голубого цвета, не иначе, чтобы воздухоплавателей поддержать, и с крохотным кружевным зонтиком. Всего пара дней прошла с момента страшной сцены в ангаре, но госпожа де Виньоль, Флер, совершенно преобразилась. Сезар знал, что в этом есть и его заслуга.
– Я хотел сказать тебе, – проговорил он, когда коляска уже подъезжала к ипподрому, – что лишь в один момент я был не уверен.
– В тот вечер? – Она поняла его с полуслова.
– Да. Когда ты вылила этот яд в кружку. Я ведь ждал, что придет Клотильда, и готов был поймать ее на месте преступления. А тут ты, и склянка эта у тебя, и вот ты все из нее выливаешь… – Сезар помолчал. – По правде говоря, я не знаю, что я делал бы, если бы ты не взяла у Анри его кружку. Просто не знаю.
– Ты же понимаешь, что я не могла не взять.
– Да, – сказал он тихо, – именно поэтому ты – это ты.
Она сверкнула льдистыми глазами и улыбнулась широко.
– Говорят, и президент сегодня будет.
– Уж конечно. Он-то спор выиграл почти и, как мне передавали, очень этим доволен.
На ипподроме было множество народу. Сезар и Флер заняли места на трибуне, рядом с Видоком, который сидел и с большим интересом созерцал то, что происходило на арене, и Годаром, волновавшимся, пожалуй, больше всех присутствовавших. Анри почти закончил наполнять оболочку дирижабля газом, и она рвалась в небо, удерживала ее лишь сетка, с которой тянулось к брусу множество веревок. На брусе было закреплено сиденье для аэронавтов и винт, там же находилась и знаменитая паровая машина. Все, как раньше показывал и рассказывал Жиффар – только более величественное, чем казалось в ангаре.
И вот наступил торжественный момент: после короткой речи Анри поднял дирижабль в воздух. Флер стиснула ладонь Сезара, глядя, как созданное человеком чудо медленно поднимается в небеса, словно показывая: если человек желает, он всего достигнет.
Машина работала хорошо, вниз из трубы валил дым. Пропеллер начал вращаться, но не очень быстро, со скоростью сто двадцать оборотов в минуту – на большее не хватало мощности. И все присутствующие увидели, что дирижабль по воле Жиффара двинулся в нужном направлении, а треугольный парус, служивший воздушным рулем, заставлял аппарат поворачивать вправо и влево, куда хотел изобретатель.
Такого еще не случалось в славном городе Париже. Толпа ликовала. Сезар представлял, как доволен Анри. Но стоило Жиффару подняться выше, где появлялся ветерок, – и дирижабль остановился. Собственная его скорость была всего два-три метра в секунду, или около десяти километров в час. Даже против слабенького ветра дирижабль замирал на месте, а при ветре чуть сильнее – двигался хвостом назад.
На высоте около тысячи восьмисот метров дирижабль уже совсем не справлялся с ветром, и его унесло от Парижа к местечку Траппа, после чего толпа, потеряв удивительный аппарат из виду и не дождавшись его возвращения, разошлась. Надвигалась ночь. Жиффар, как выяснилось позже, проявил завидное спокойствие и смелость. Песком из балластных мешков он потушил огонь под котлом, открыв все клапаны, выпустил пар. А затем в полной темноте благополучно спустился близ Траппы. Поскольку он не вернулся к месту взлета, ему официально не засчитали полет как управляемый. Но разве в этом дело? Разве в этом, повторял Сезар уже поздно ночью, когда Жиффар возвратился в Париж, и в гостиной виконта собрались его друзья, чтобы отметить первый управляемый полет, – таковым он и был на самом деле.
