Барбара Картленд - Во власти мечты
— Вы дали как-нибудь Энн понять, что она вам нравится?
— Я не посмел, — сознался Роберт Данстен. — Это может показаться глупым, но я так волнуюсь, даже боюсь, как ничего не боялся прежде, потому что ничто прежде не значило для меня так много.
Его искренность была неподдельной. На лице Салли неожиданно появилась открытая, счастливая улыбка, какая появлялась всякий раз, когда она была уверена в чем-то.
— Если вы действительно любите Энн так сильно, — сказала она, — а я думаю, что так оно и есть, — она полюбит вас; но не спешите, Энн ненавидит, когда ее торопят. У меня есть идея. Думаю, это будет лучше всего, если вы согласитесь.
— Я соглашусь на что угодно, — быстро ответил Роберт Данстен.
— Вы должны приехать к нам в Сент-Читас. В Сент-Айвсе полно отелей. Вы можете приехать на машине навестить нас. Там вы могли бы побыть с Энн наедине, и никто не мешал бы, не звонил. Думаю, если бы вы встретились в деревенской обстановке, это произвело бы другое впечатление на Энн.
— А что здесь не так? — спросил Роберт Данстен с долей юмора в голосе.
— Здесь все очень хорошо, но это не то, что любит Энн.
— А что она любит?
— Не думаю, что должна рассказывать вам об этом. Вам нужно самому узнать. Я могу только сказать, что ей хотелось бы чувствовать себя защищенной, хотелось бы, чтобы все вокруг было красиво без излишней роскоши, а не просто дорого.
— Понимаю. Мы примерно об этом и говорили, когда я приходил к ней в больницу. Ладно, Салли, отправляйтесь в Сент-Читас и берите Элейн с собой. Сделайте все необходимые распоряжения и, пожалуйста, позвольте мне оплатить часть расходов.
— Спасибо, — просто ответила Салли.
— Спасибо вам за доверие. Могу ли я рассчитывать на ваше благословение? — очень серьезно спросил Роберт.
— Никогда бы не подумала, что кто-нибудь когда-нибудь обратится ко мне с подобным вопросом, мистер Данстен, но могу ответить абсолютно искренне — да. Я рада.
Роберт Данстен пожал руку Салли.
— Заручившись вашей дружбой, я выиграл битву наполовину, — с надеждой произнес он.
— Конечно, вы можете рассчитывать на мою дружбу, хотя когда-то я считала вас своим злейшим врагом.
— Это должно послужить вам уроком: никогда не судите о людях слишком поспешно, — сказал Роберт Данстен, поддразнивая Салли.
— Возможно, мне не стоило изменять свое мнение так скоро.
Глаза Роберта Данстена сверкнули.
— Салли, последнее слово всегда за вами!
— Вы допускаете ошибку, забывая, что я женщина, — рассмеялась Салли.
— Немногие мужчины сумели бы забыть об этом, — галантно возразил Роберт Данстен.
Окончив занятия с Элейн в этот вечер, Салли сразу же отправилась в больницу Святого Антония. По дороге она снова и снова обдумывала удивительные события этого дня. Ей все еще не верилось, что такое возможно. Роберт Данстен был последним человеком в мире, кого она могла представить мужем одной из сестер, а сейчас ей казалось, что раньше она была просто слепа. Она ведь видела, что каждый день у постели Энн появляются корзины великолепных цветов, присланные Робертом Данстеном. Даже интерес Элейн к сестре ее гувернантки не мог служить единственным поводом для таких экстравагантных подарков.
Правда, Салли показалось, что Энн чрезмерно интересуется всем, что происходит в квартире Данстенов. Она расспрашивала об Элейн, но Салли неизменно рассказывала и об отце девочки, а теперь пыталась припомнить: не представила ли она сестрам мистера Данстена в слишком невыгодном свете?
«Я должна тщательно обдумывать свои слова», — напутствовала сама себя Салли, идя по больничному коридору. В палате она застала Энн, которая весело болтала с соседкой.
Салли отлично понимала, чего стоило сестре привыкнуть к обстановке в общей палате. Она изумилась до крайности, услышав от Дэвида о настойчивом желании Энн сменить палату. Когда она пришла навестить сестру и нашла ее, бледную и измученную, в конце длинного ряда больничных коек, Салли подумала, что подобная жертва вовсе не была необходимой, и попыталась уговорить Энн вернуться в отдельную палату. Но Энн не уступала, и тогда Салли начала понимать, что это как бы расплата за прежнее отвращение девушки к больным людям. Энн заставила себя стать одной из них и учиться принимать жизнь такой, какая она есть, а не такой, какой хотелось бы самой Энн.
Только Салли понимала, как тяжело сестре из-за невозможности побыть одной. Но постепенно ужас отступил. Девушка одержала победу над своими страхами, хотя первые два дня после операции Энн чувствовала себя хуже, чем предполагали, борясь не только с физическими страданиями, но и преодолевая отвращение.
Поняв все это, Салли перестала спорить с сестрой, чтобы не усугублять ее страданий. Инстинктивно она догадалась, что должна помочь Энн свыкнуться с ситуацией. Она знакомилась с другими больными, старалась внушить сестре, что это обычные люди, каждый со своей жизненной историей.
Наконец Энн успокоилась и поняла, что от болезни нужно не убегать, а отбиваться от нее изо всех сил. Увидев, как сестра непринужденно разговаривает с соседкой по палате, Салли уверилась, что Энн справится со всем и выйдет из больницы окрепшей и духовно, и физически.
— Здравствуй, дорогая, — поздоровалась Салли с сестрой, а затем с женщиной на соседней койке: — Как вы себя сегодня чувствуете, миссис Холл?
— Жаловаться не на что, милая, — последовал ответ, и Салли, присаживаясь рядом с Энн, подумала, что это, пожалуй, относится и к ее сестре.
Энн выглядела очень хорошо, хотя несколько похудела и казалась совсем прозрачной после всего, через что ей пришлось пройти. Глаза ее смотрели спокойно и даже весело, а волосы сияли, словно золото.
— Что ты делала? — спросила Энн. — Ты выглядишь так, будто произошло нечто важное.
— Так и есть, — ответила Салли. — Я обдумывала наше будущее, и надеюсь, ты одобришь мои идеи.
— Что ты придумала?
— В понедельник мы едем в Сент-Читас.
— Мы? — удивилась Энн. — Это значит ты и я?
— Ты, я и Элейн. Ты не возражаешь, если Элейн тоже поедет? Я не хочу оставлять девочку без присмотра в Лондоне.
— Конечно, я не против. Она такая милая. Ей понравится на побережье.
— Я уже отправила телеграмму миссис Баркус и попросила ее сдать нам комнату, — сказала Салли.
— А ты не думаешь, что у нее полно жильцов?
— Уверена, что нет. Она пускала жильцов только во время войны, когда ее сына не было, а теперь он дома. Но миссис Баркус говорила мне, что, если мы захотим приехать, ее сын сможет пожить у дяди.
— А мы поместимся в одной комнате?
