Диана Хэвиланд - Наперекор стихии
— Мы не лежали…
— Нет? Возможно, я тебе и поверю. Я теперь знаю, что есть много способов доставить друг другу удовольствие.
Слезы жгли глаза. Ей хотелось, чтобы Брайн опроверг грязные подозрения, но он ничего не сказал.
— Полагаю, мои таланты ограничены в сравнении с мастерством женщин, которых ты знал!
Он приблизился к ней, схватил за плечи, сжав так сильно, что она вскрикнула от боли.
— Послушай меня! Я разговаривал с Иветтой, когда объявили ужин, и сопровождал ее в столовую. Нам нужно было кое-что обсудить.
— Что обсудить?
Серые глаза Брайна сверкнули воинственно, но голос остался спокойным.
— Это, моя дорогая, тебя не касается. Да, я ехал домой. И Иветта была со мной в одной карете. Ее кучер был пьян, и я…
— И все это время вы обсуждали счастливое прошлое в Нью-Орлеане. Ты действительно надеешься, что я в это поверю?
Даже произнося эти слова, Селена помнила рассказ Рауля о несчастном детстве и молодости Брайна.
— Я думал, ты мне доверяешь…
Он привлек ее к себе, и она почувствовала его мужественность, тепло и голод.
— Ради Бога, Селена. Не веди себя так. Нам… — Он сжал ее в объятиях, прикасаясь губами к шее. — Ты же тоже хочешь меня. Скажи это, Селена!
— Я хочу тебя, Брайн… Сейчас… И всегда…
Он поднял голову.
— Всегда?! О нет. Для нас может быть только сейчас! Позволь мне любить тебя, Селена, за все те часы, что пробуду без тебя, за все долгие мили разлуки…
Девушке захотелось сдаться. Но он ничего не объяснил. Ни об Иветте, ни о… Неожиданно она вспомнила рассказ Рауля о дочери хозяина гостиницы. Если она сейчас уступит, то не будет отличаться от других.
Ее тело напряглось, губы не ответили на поцелуй. С минуту он упорствовал, затем, резко вздохнув, освободил ее. Селена замерла, читая гнев в каждой линии красивого, решительного лица.
— Пожалуйста, постарайся понять. Я люблю тебя, Брайн.
— Но, видимо, недостаточно, чтобы принять меня таким, каков я есть.
Отстранившись, он прошел в кабинет и начал укладывать оставшиеся вещи порывисто и нетерпеливо. Селена молча смотрела на него, не в состоянии ни двигаться, ни говорить. «Он оставит меня, — билась в сознании лихорадочная мысль. — Но он не может уйти!» Ей до боли хотелось броситься в его объятия и задержать хотя бы на минуту, пусть для этого необходимо забыть о собственной гордости. Но его голос леденил душу:
— Мне нет пользы в такой любви. Слишком много пут и обещаний. Хочешь, чтобы я обещал, что вернусь к тебе после войны и женюсь?
Отчаянной надеждой замерло сердце.
— Почему нет, Брайн? О, мой дорогой. Я буду ждать, если…
— Я не женюсь на тебе, Селена. Я говорил тебе это. Возвращайся в Ливерпуль. Я послал бы тебя в уважаемую английскую семью, где ты была бы в безопасности и нашла со временем подходящего мужчину, желающего жениться. С твоей красотой и очарованием это сделать легко.
— Но я…
— Перестань! Успокойся. Ты решила поехать со мной в Париж. Даже шантажировала меня ради этого.
— Нет. Это было не так.
Брайн пожал плечами.
— Не так? Какая разница. Мы замечательно провели последние недели. И ты можешь продолжать в том же духе. В доме у Жизель ты понравилась всем мужчинам. Из десятка предложений тебе есть что выбрать.
— Не надо! Брайн! Пожалуйста, не надо! Ты знаешь…
— Я знаю, что для одинокой молодой девушки мир преподносит не такой большой выбор. Не хочешь жить на содержании, выходи замуж за молодого француза — какого-нибудь служащего или владельца магазина.
Вынув бумажник, он извлек пачку кредиток и бросил на стол возле кровати.
— Здесь хватит до того, как ты примешь решение. Если соберешься замуж, тебе нужно будет небольшое приданое. Учти, эти уважаемые французы придают большое значение приданому.
— Будь ты проклят, Брайн Маккорд! Я больше никогда не хочу тебя видеть!
Он заставил ее замолчать, грубо прижав к себе и с силой поцеловав. После чего бросил на кровать, собираясь овладеть ею. Девушка даже хотела этого. Хотела, чтобы он заставил ее забыть гордость, подчинил своей воле. Она взглянула на его лицо: сильные скулы, резкая линия подбородка, серые глаза, широкий, чувственный рот — и поняла, что никогда не хотела его так сильно, как в эту минуту.
Но он не сделал ни шагу в ее сторону, стоя над кроватью в молчании. Затем нагнулся, взял ее руку, прижал ладонь к щеке и к губам. На мгновение расслабился, и в его сером взгляде мелькнули тоска и нежность.
— До свидания, Селена, — проговорил он, выпрямляясь.
Взяв чемодан, он быстро вышел из спальни, прошел через гостиную и исчез.
Селена откинулась на подушки, пораженная случившимся. Слезы не приходили. Лишь взгляд — пустой, выпитый до дна печалью — застыл на голубом балдахине над кроватью, где глупо улыбались купидоны, окруженные раззолоченными толстыми голубками.
19
Селена с безразличием смотрела на поднос с едой. Хотя был уже почти полдень, аппетита не было. Даже густой аромат кофе оставил ее равнодушной.
— Вам не следует морить себя голодом, мадам, — заметила Вивьен. — Только попробуйте одно из этих пирожных…
— Унеси поднос, — сказала Селена, — и…
Звонок в дверь прервал ее.
Вивьен просияла.
— Может быть, это капитан де Бурже.
— Если это он, отошли его.
— Но он уже заходил три раза…
— Не хочу его видеть… Вообще никого не хочу видеть.
Вивьен вздохнула и неодобрительно покачала головой.
Оставив поднос на туалетном столике возле постели, она поторопилась выйти из комнаты.
Яркие лучи солнца, проникающие через высокие окна, свидетельствовали, что наступила весна, на ветвях деревьев уже появились свежие зеленые побеги, но Селена едва замечала их, переполненная печалью. Брайн ушел, быть может навсегда. Его затянула война, которая была ей безразлична. Будущее представлялось ей совершенно серым и бессмысленным. Она вновь и вновь вспоминала его слова: «Позволь мне любить тебя, Селена. За все те часы, что пройдут без тебя. За все долгие мили разлуки…»
Не была ли она не права, что отказала ему, сохранив свою гордость? Никакой гордости уже не осталось, одно щемящее одиночество. Может быть, придется съехать с квартиры и покинуть дом, потому что здесь все напоминало ей о Брайне. Но она знала, что воспоминания о нем останутся с ней, куда бы она ни устремилась. Кроме того, ею овладело что-то вроде летаргии, так что даже одеться и позволить Вивьен привести в порядок волосы ей удалось с трудом. Какая разница, как она выглядит, если Брайна здесь нет и он не увидит ее?
