Шерил Сойер - Любовница. Война сердец
— Где письмо?
Она проговорила медленно, словно проглатывая слова:
— У меня его нет.
— А у кого же оно? У адмирала?
— Нет! — злобно прошипела она. — Он и понятия о тебе не имеет.
София, конечно, защищала отца, но в то же время говорила правду. Он и не думал хвастаться, когда говорил о том, будто знает все, что у нее на уме: каждая ее эмоция всегда отражалась на ее лице.
Кул с нетерпением повторил свой вопрос:
— У кого письмо?
— У полковника Гранта.
Он поднялся, но на сей раз София не шелохнулась, стараясь сохранять спокойствие. Это снова вызвало в нем прилив ярости, но он постарался взять себя в руки.
— Ты лжешь, я говорил с Грантом сегодня — если бы письмо было у него, меня бы уже давно арестовали.
Себастьян приблизился к ней на шаг. София приподнялась на колени, опираясь на стул. Одна сторона ее лица была красной, а другая — белой как мел. Если бы она не была такой дурой, возможно, ему бы не пришлось ее убивать. После того как он избавился бы от ребенка, ему бы перешло в руки все: Бирлингдин, баронство и состояние Гамильтона. Но раз так, пусть отвечает за свою глупость — она же запятнала себя вместе с Десернеем.
Потом он подумал о том, о чем Грант говорил ранее: о связи с Десернеем. Из его слов Себастьян узнал, что этот человек в Бельгии. Это стало еще одной плохой новостью, которая разжигала внутри его столько страстей и негодования. Внезапно имя запульсировало у него в голове, и он резко сказал ей:
— А как насчет Десернея?
Он прочитал мгновенную реакцию на ее лице, кровь заиграла под прозрачной кожей ее левой щеки, придавая теплый глубокий оттенок ее глазам.
— Так ты отдала письмо ему?!
София покачала головой, черные волосы взметнулись вверх, и он понял, что был прав.
Он проговорил:
— Я отыщу его, я разрежу его на сотню кусков! Ах, если бы ты только была жива и могла это видеть!
Время пришло. Он нагнулся и протянул к ней руки.
София поднялась с колен.
В ее руке блеснул пистолет. Как только его пальцы снова коснулись ее кожи, холодный металлический глаз пистолета уже смотрел ему в лицо, и она спустила курок.
Гарри всегда нравились экскурсии с дедушкой. Во время прогулок дедушка обычно держал его за руку своей большой теплой ладонью и никогда не дергал при этом, но это не означало, что короткие ножки могли уйти дальше длинных. Беседа складывалась неторопливо, с его любимыми выражениями. Гарри больше ни от кого не слышал, чтобы кто-то мог тонуть в разговорах и диалогах, словно галька в пруду. Все те вещи, которые он не мог говорить при маме, вроде «да пошло бы все это к черту». И он мог задавать дедушке любые вопросы, какие угодно и когда угодно, и всегда быть уверенным в ответе. Он знал, если они оба поплывут по морю новых слов и выражений, объяснений и понятий, на это у них уйдет не один час путешествий. А пока они поплывут куда-нибудь поближе к дому.
Они прогулялись по Королевской площади и присели на углу в кофейне, чтобы дедушка мог выкурить сигару, а Гарри попробовать имбирное пиво. Потом они купили пирожные для мамы и направились обратно, считая, кто больше заметит полковых повозок, запряженных лошадьми. Адмирал, которому казалось, что все должны быть на фронте, конечно, замечал больше, чем Гарри. А Гарри вежливо предупреждал его, когда дедушка пытался посчитать некоторые по второму разу.
Когда пошел дождь, они раскрыли большой зонт, а потом весело смеялись, когда поняли, что он совершенно не спасет их от такого ливня. Дедушка сказал, что единственное для них спасение — взять ноги в руки и мчаться, забыв обо всем. Только так они смогут добраться до отеля. Они вымокли до нитки и запыхались, но у них все же хватило дыхания для того, чтобы пропеть песенку мореплавателя, пока они считали пролеты и ступеньки до своего номера.
На полпути наверх их остановил портье:
— Простите меня, господин адмирал, не передадите ли вы ее превосходительству леди Гамильтон, что у нас возникли сложности с ее размещением?
— О чем вы говорите? — удивился Меткалф.
— О просьбе миледи. Управляющий делает все возможное, но отыскать в Брюсселе свободные комнаты не так-то просто, как это может показаться на первый взгляд.
Адмирал остановился и уставился на него в растерянности.
Портье безнадежно развел руками.
— Возможно, ее превосходительство согласится остаться у нас еще на одну ночь?
Адмирал взглянул на него с сомнением и многозначительно произнес:
— Я поговорю с ней.
Он выглядел озадаченным, пока они поднимались по лестнице.
А потом раздался грохот, словно внезапный раскат грома. Это был выстрел, и звук его донесся из-за маминой двери.
Они бросились вперед, портье бежал позади. Гарри остановился снаружи и взглянул вверх. Он увидел, как побледнел дедушка. Потом он оттолкнул внука в сторону и распахнул дверь. Портье отпрянул назад, но Гарри успел увидеть, что мама лежала на полу. Отодвинув дедушкин локоть, мальчик с трудом разглядел человека, стоявшего рядом с ней. Гарри наклонился и звал ее по имени. Она выглядела так же, как однажды выглядела Мод, когда потеряла сознание, прогуливаясь в жару по утесам. Потом он увидел, что ее ресницы вздрогнули, и наклонился над ней. Мама открыла глаза. Все следующее произошло в доли секунды:
— Мама! Ты упала в обморок!?
Потом он посмотрел на пистолет лежавший рядом с ней, в нескольких сантиметрах от ее вытянутой руки.
Адмирал прорычал:
— Что, черт возьми, тут происходит?
Человек оказался кузеном Себастьяном, кровь текла из глубокой раны на его правой щеке, окрасив в багряный цвет его воротник.
Мама пыталась подняться.
Голос адмирала задрожал, но его голубые глаза были словно лед под зимним солнцем, пока он переводил взгляд с дочери на Кула.
— Ради Бога, что здесь произошло?
— А на что это похоже? — прошипел кузен Себастьян. — Ваша дочь, сэр, истеричка!
Он выбежал из комнаты.
— Нет! — закричала мама. — Остановите его!
Гарри попытался следовать за ним, но она снова крикнула:
— Нет! — и схватила сына за пальто, прижимая его к себе.
В руках он все еще держал сверточек с пирожными, которые смялись, когда она крепко обхватила мальчика.
Адмирал издал еще один рык и бросился к дверному проходу, где он находился минуту ранее со служащим. Выбежав на лестничный пролет, он прокричал:
— Остановитесь, сэр! Остановите этого человека!
Но никто не успел этого сделать — Себастьян исчез слишком быстро. Адмирал сразу же вернулся в комнату, пересек ее и встал около омываемого дождем окна, проклиная себя, что так запыхался. Даже не глядя, Гарри знал, что кузен Себастьян, должно быть, уже мчится по улицам, залитый кровью, и очень-очень злой потому, что мама стреляла в него.
