Шерил Сойер - Любовница. Война сердец
София просчитала, сколько времени уйдет у ее отца и Гарри на то, чтобы вернуться. Тогда им всем придется уехать, сменить отель и не сообщать никому свой новый адрес. Она позвонила в холл отеля и попросила служащего подняться. Пока София ожидала его, она достала пистолет из ящика стола, аккуратно завернула его и спрятала под подкладку стула, стоявшего рядом с дверью. Ее пальцы не дрогнули, как в тот момент, когда она пыталась прибегнуть к оружию в Джолиф-корте. У нее больше не оставалось сомнений в том, кто был ее врагом.
Служащий быстро ответил на звонок, она отворила дверь и впустила его. Он стоял раскрыв рот, когда София сообщила ему о том, что им необходимо срочно переехать и что управляющий должен немедленно подыскать для них новый отель. Он пытался протестовать, но София настаивала. У них не было никаких жалоб по поводу обслуживания, но шум беспокоил ее сына. И она уверена, что наверняка можно подыскать им жилье в более тихом месте. София поинтересовалась, могли ли они выехать до наступления темноты.
Портье исчез, и она снова вернулась к окну. Начинался дождь, плотные занавесы воды стекали вниз по улицам, словно прелюдия к собиравшейся грозе.
Гарри и ее отец вымокнут до нитки даже при наличии зонтика. София машинально искала их глазами внизу. Возможно, и Себастьян Кул также находился где-то поблизости, намечая свой следующий шаг. Если бы Жак донес о нем полковнику Гранту, Делия Гоулдинг была бы жива. С другой стороны, возможно, таким образом он избежал ареста, торопясь в Брюссель, чтобы сначала отомстить. Раз так, он уехал уже сейчас куда-то на побережье или присоединился к французским войскам. София так увлеклась рассматриванием улицы и струй дождя, неистово колотящего по крышам, что не заметила, как позади нее отворилась дверь. Она даже не задумалась о том, что забыла запереть дверь за служащим отеля, когда тот уходил. Ее сознание настолько было занято мыслями о том, как можно защитить Гарри, что ей не было дела до того, что в комнате мог находиться посторонний человек.
У нее мурашки побежали по спине, когда она поняла, что рядом с ней кто-то есть.
София хотела обернуться, но не смогла. Длинные, стальные пальцы схватили ее за горло и принялись душить. Все ее тело было охвачено ужасом, а разум отказывался что-либо понимать. Она боролась, старалась вырваться и закричать, но такая паника работала против нее. Прежде чем она могла собрать воедино сознание и тело, чтобы сопротивляться атакующему, ее взгляд затуманился, и она лишилась чувств.
Себастьян был разъярен, но гнев придавал ему силу и сообразительность. Точно так же было и с Делией — он ослабил свою хватку в ту секунду, когда почувствовал, что София потеряла сознание, так чтобы на шее у нее не осталось синяков. Как и в случае с Делией, все должно выглядеть как самоубийство. На этот раз выбросить женщину из окна было бы небезопасным, лучше он ее задушит. Но позже.
Он опустил ее на стул и стал туго привязывать. Руки он связал заранее подготовленной веревкой. Ему не пришлось долго разрабатывать план действий. И конечно же, адмирал с мальчиком значительно облегчили его задачу своим отъездом. Он и понятия не имел, куда они уехали, возможно, в его распоряжении только полчаса, но он обязательно справится. София постепенно приходила в себя. Он заткнул ей рот платком и привязал к стулу ее ноги. Заперев дверь в коридор, быстро обыскал гостиную, потом отправился в спальню, выждав секунду и заглянув в комнату, где она сидела, чтобы убедиться, что все в порядке. София все еще находилась в полусознательном состоянии, все попытки высвободиться сошли на нет. Когда их взгляды пересеклись, он увидел ужас в ее глазах, от которого он испытал прилив удовольствия. Сучка. Всего этого могло бы не произойти — она сама вынудила его на крайние меры. Чтобы удержаться и не ударить ее, он перешел в соседнюю комнату и продолжил поиски.
Когда Себастьян понял, что ничего не найдет, гнев его усилился и практически вышел из-под контроля. Он вернулся к Софии и обнаружил, что она уже очнулась. Отчаяние четко читалось на ее лице, хотя она и пыталась скрыть это.
Он наклонился так, что его рот как раз оказался напротив ее уха:
— Где письмо? Я знаю, оно у тебя, Делия мне все рассказала. Она умоляла меня на коленях, чтобы я скорее покончил со всем этим. Так что не вздумай мне лгать. Я знаю все, что у тебя на уме, по одному твоему виду. — Он схватил ее и крепко сжал, они оказались лицом к лицу: — Оно здесь? Говори!
София отрицательно покачала головой. Это было только началом ее кошмара, но она даже не пикнула. В любом случае из-за столь оживленного движения за окнами и дождя кричать было бы бесполезно. Она пыталась собраться с силами и мыслями.
Себастьян направился в прилегающую комнату, отворил дверь и огляделся. Мальчик, вероятно, жил в этой комнате со своим дедушкой. Он внимательно изучил ее. На ее месте он, конечно же, не стал бы прятать столь важное письмо в детских игрушках. Когда он убедился, что опять не в силах что-либо отыскать, то задрожал от злости и нетерпения.
Он вернулся к Софии:
— Не кричи, или я убью тебя.
Вынув у нее изо рта платок, Себастьян убрал его в карман.
Голос ее зазвучал устрашающе, но подбородок был высоко поднят:
— Ты ничего от меня не узнаешь, пока не развяжешь меня.
Вместо ответа он выхватил саблю, и София по инерции отпрянула назад. Потом, прежде чем она сумела что-то вымолвить, он разрубил веревки на ее запястьях и лодыжках. Веревки разлетелись на куски, и он стал подбирать их и прятать в карман.
Теперь он стоял перед ней, сабля сверкала в воздухе между ними, ее конец находился совсем рядом с ее телом.
Внезапно она спросила:
— Почему?
Не сдержавшись, он сильно ударил ее по лицу, и София упала на пол. Волосы ее спутались, и она уставилась на него сквозь пряди. Словно перед ней стоял призрак.
Он отступил назад, отпер дверь и присел за стол в двух шагах от нее. Если бы кто-то вошел, создалось бы впечатление, что они просто беседуют. А если при этом она попыталась бы начать обвинять его, он просто будет все отрицать и назовет ее сумасшедшей. Делия, единственная, которая могла подтвердить, что письмо Фуше было адресовано именно ему, была уже далеко. Оттуда она уже не смогла бы его в чем-то уличить. Только ее слова могли бы стать единственным компроматом против него.
Теперь София взглянула на него совершенно другими глазами — это был человек, которого она никогда не знала, совсем чужой.
— Где письмо?
Она проговорила медленно, словно проглатывая слова:
— У меня его нет.
— А у кого же оно? У адмирала?
