Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
«Забудь свои страхи, Лаура. Тебе ничего не причинит вреда».
Она нахмурилась, глядя на него. Но Коннор все же чувствовал, как ее покидает напряжение. Он привлекал ее к себе все ближе, постепенно улавливая ритм, и каждый его шаг был таким же естественным и непринужденным, как его дыхание.
Лаура, потупив взор, смотрела на его губы. Коннор чувствовал, как ее томят воспоминания о поцелуях, которые они делили, как мягко соприкасались их губы, перемешивалось дыхание. И еще сны. Преследовавшие его видения о чудесных мгновениях, проведенных вместе.
Он опустил глаза, глядя на нее, на ее стройную шею, красивую грудь, скрытую под бледно-голубой тканью. Мысленно он видел ее такой, как тогда, на озере, с головой, откинутой назад, солнечным светом, пылающим на ее мокрой коже. Он вспомнил вкус ее кожи. У него в животе напряглись мышцы, желание к этой женщине пульсировало во всем теле.
Он прижал ладонь к ее талии, недовольный тем, что ткань не дает ему возможности дотронуться до ее кожи. Лаура вцепилась пальцами в его руку и чуть приоткрыла рот, глядя на него.
— Я хочу тебя! — беззвучно произнес он.
Лаура сделала глубокий вдох. Желание струилось в ней сверкающим золотистым потоком. Он чувствовал, как оно поглощает его вместе с музыкой. Ее платье на каждом шагу прикасалось к его ногам нежной, дразнящей лаской.
Он смотрел на нее, едва удерживаясь от поцелуя.
Музыка взмывала к небесам, мелодия становилась все громче и громче, пока не взорвалась в финальном крещендо. Последние ноты эхом отразились от стен залы. Вальс закончился, но Коннор все еще держал в руках свою прекрасную партнершу. Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.
— Коннор, вы просто чудо.
При звуке голоса Софи Лаура выскользнула из объятий Коннора и отступила от него на шаг, нахмурившись, как будто внезапно вспомнила, где они находятся.
— Коннор, можно поверить, что вы рождены для вальса, — сказала Софи.
Коннор усмехнулся, глядя в широко раскрытые глаза Лауры.
— Может быть, я просто нашел партнера, с которым был рожден танцевать.
Сомнение, которое поблескивало в прекрасных глазах Лауры, сменилось уверенностью.
— Тогда скажи мне, почему ты был рожден на тысячу лет раньше, чем нужно?
Коннор пожал плечами. — Это неважно. Я здесь, и здесь я останусь. — Как ты можешь быть столь уверен? — Лаура смотрела на него, и глаза ее наполнились слезами. — Откуда ты знаешь, что в следующее полнолуние тебя не унесет назад, в твое родное время?
— Ты из-за этого сторонишься меня? — Коннор провел пальцами по гладкому изгибу ее щеки. — Ты боишься, что я исчезну?
Она отступила на шаг, прижимая руку к щеке.
— Ты не сможешь жить в этом времени!
— Я смогу жить там, где есть ты.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала Лаура. — Пожалуйста, не говори мне таких слов!
Коннор боролся с желанием броситься вслед за ней, когда она выскочила из комнаты, взметнув синими юбками и шурша какими-то таинственными женскими одеяниями, скрытыми под верхним слоем ткани. Он закрыл глаза, вдыхая запах весенних цветов, оставшийся после ее ухода. Он чувствовал, как поддается броня.
«Скоро, любовь моя, — мысленно прошептал он, обращаясь к ней. — Скоро ты будешь моей».
Нервы у Лауры были взвинчены до предела. Софи видела напряжение племянницы, вслед за которой она вошла в холл театра. И у нее были причины для волнения. С обоих боков от бедняжки шествовали Коннор и… Филипп Гарднер. Спасибо Дэниэлу!
Софи замечала любопытные взгляды, бросаемые в ее сторону, когда они с Дэниэлом пробирались по переполненному залу. Она не могла позволить себе выказать свои чувства, сколь бы сильно ей ни хотелось повернуться и дать человеку, идущему рядом с ней, пощечину.
Она оказалась глупой, романтичной старой девой, подумав, что Дэниэл действительно решил пойти с ними в театр, чтобы провести время с ней. Софи взглянула на высокого, темноволосого человека, рядом с которым она шла. Электрический свет отражался от стеклянного потолка, бросая золотые лучи на улыбающееся лицо Дэниэла. Ох, он выглядел таким самодовольным!
Она замедлила шаги, отстав от молодых людей на несколько футов.
— Вы не сказали, что пригласили Филиппа присоединиться к нам. — Она говорила так тихо, что Дэниэлу пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее, и ей в нос ударил резкий запах лавровишневой воды.
— Я решил, что он заслуживает равных шансов завоевать расположение Лауры.
— А если она предпочтет Коннора?
— Она всего лишь увлечена Коннором. — Дэниэл нахмурился, взглянув на Коннора. — Посмотрите на него! Он красив как черт, очарователен, как змей, соблазнивший Еву! Им увлечется любая девушка.
Софи задержалась в холле, когда Лаура и два ее кавалера проскользнули за золотые бархатные портьеры в ложу.
— А если это больше, чем просто увлечение?
— Не может быть.
— Но все-таки? Что вы тогда будете делать?
Дэниэл сжал губы в тонкую линию.
— Я уверен, что в конце концов Лаура сделает верный выбор.
— То есть станет женой Филиппа Гарднера.
Он кивнул.
— Я уверен, сравнив обоих, она увидит все преимущества Филиппа.
Софи покачала головой. Дэниэл становился слеп, когда речь заходила об этом самодовольном снобе.
— Вы должны понимать, что ставите ее в весьма неловкое положение.
Дэниэл улыбнулся, взяв ее за руку, чтобы отвести в ложу.
— В конце концов она поблагодарит меня за мои старания.
Глава 19
«Отец выжил из ума», — думала Лаура. Только этим можно было объяснить то, что она попала в такое положение. Она бросила взгляд на Филиппа, сидевшего слева от нее. Филипп смотрел на Коннора так, как будто обдумывал способы расчленить его на мелкие кусочки.
Коннор, сидевший справа от нее, делал вид, что не замечает Филиппа. Его гораздо больше интересовали шесть люстр, висевшие гроздьями сверкающих льдинок под высоким потолком; люди, заполняющие кресла из золотого бархата в партере; сцена — причудливые узоры, украшающие арку просцениума, и занавес из золотой парчи, закрывающий помост.
Когда музыканты начали настраивать инструменты, и по залу полетели звуки, перемешиваясь с разговорами и смехом бурлящего людского потока, все его внимание оказалось приковано к оркестру, как будто он никогда не видел ничего более поразительного.
Лаура улыбнулась, глядя на Коннора, заметив радость в его глазах. Рядом с ним все обыкновенные вещи начинали видеться в другом свете. Обыденное становилось чудесным.
— Что вы такого интересного здесь нашли, мистер Пакстон? — спросил Филипп, наклонив голову и посмотрев на Коннора. — Вы оглядываетесь с таким видом, как будто никогда раньше не бывали в театре.
