Рене Бернард - Сладкий обман
Рамис медленно покачал головой.
– О вашем отце. Она никогда не хотела, чтобы вы знали, потому что она стыдилась этого и хотела вас оградить. Он стал таким жестоким и изворотливым, что ваша матушка хотела уберечь вас от него любой ценой.
В комнате повисла долгая тишина. Джоселин смотрела в его бесконечно печальные глаза и наконец поняла, о ком шла речь.
– Марш. – Ей даже не нужно было видеть утвердительного кивка Рамиса, слышать подтверждение правильности ее догадки.
Марш. Ее отец. Человек, которого она ненавидела девять лет. Человек, который ежемесячно настаивал на случайных визитах, чтобы выплеснуть на нее свою злобу, хотя Джоселин просила его не приходить. Он ругался, пинал ногами стулья, потом приходил снова и снова, чтобы похвастаться знанием ее уязвимых мест… предупредить об угрозах со стороны других владельцев борделей… намекнуть на скрытые опасности, на которые ей следует обратить внимание. Фергус Марш. Ее отец.
«Он наблюдал за мной странным способом. Он… защищал меня».
Рамис склонил голову.
– Он подозревал, но ваша мать никогда не подтверждала его догадки. Даже сейчас, я думаю, он не уверен. Они стали врагами, и я не могу сказать, что сейчас творится в его сердце. Но от этого мой… грех еще больше.
– Твой грех? – выдохнула Джоселин.
– Я собирался убить его, госпожа.
– Н-но ты не сделал этого. Полиция найдет того, кто убивал девушек и…
– Госпожа! – Голос Рамиса звучал тихо, и Джоселин вся обратилась во внимание.
– Да, Рамис. – Она замерла, не зная, сможет ли вынести еще какие-то откровения, потом коснулась его руки. – Продолжай.
– Я всегда мог освободить вас от этих дел и теперь даже не знаю, смогу ли искупить свою вину. – Он отдернул руку. – Вы – поистине затворница. Эта маска сослужила вам хорошую службу. Вас не знают в обществе, вы для них – тайна. В своем кругу вы как тень, и даже если есть те немногие, кто знает вас в лицо, я хорошо заплачу им за молчание.
– Рамис, о чем ты говоришь?
– Люди видят то, что они хотят увидеть. Ни один человек в уважаемых домах Лондона не узнает вас. Потому что они не ожидают увидеть вас там.
– Я тоже не ожидаю увидеть себя там, Рамис.
– И даже если они уловят в вас сходство с хозяйкой борделя, которую они однажды видели, то будут держать язык за зубами, чтобы спасти свою репутацию. Все очень просто.
– Все очень просто… Что ты имеешь в виду?
– Я возьму управление «Колокольчиком» на себя. Именно я показывал вам, как ваша мать управляла заведением. У меня были необходимые для этого знания, но я настоял, чтобы вы взвалили на себя столь тяжкую ношу, вместо того чтобы уберечь вас от этой жизни. Я сохраню все, как было при вашей матери и при вас, и буду следить, чтобы никто больше не пострадал. Я смогу защитить всех так, как никто другой не сможет этого сделать.
Джоселин уже приготовилась возразить ему, но благоговейный трепет от проникающих в душу слов заставил ее молчать. «Он был здесь всегда. На его авторитет я полагалась первые месяцы и годы. Рамис был здесь направляющей силой. Ему не нужна моя поддержка, чтобы твердо стоять на ногах. Он может управлять «Колокольчиком», кухней и прислугой, и они едва ли заметят мое отсутствие. Ничего не изменится».
– Возьмите с собой Эдит в качестве служанки, ей не надо здесь оставаться. – Наставления Рамиса прервали ее размышления.
– Рамис, я не уверена, что могу просто…
– Уходите. Уходите из этого дома. Вы ведь всегда говорили об этом. Забирайте свое огромное состояние, которое заработали, и стройте ту жизнь, какая вам нравится. – Рамис опять склонил голову. – Жизнь, которую у вас украли.
– Ты никогда ничего не крал у меня! – Джоселин обняла Рамиса за шею, не обращая внимания на его напряженность, удивление и полную неготовность к этому жесту. Она уткнулась ему в плечо, из глаз потекли слезы, оставляя соленые дорожки на щеках. – Т-ты так много дал мне… Я… я не знаю, что сказать.
– Скажите, что вы уйдете.
Слишком просто. Это слишком просто. О Господи… – Я уйду, – прошептала Джоселин, и рыдания сотрясли ее тело. Она оплакивала клятвы, которые они давали, любовь, которую они потеряли.
– Достаточно! – Рамис посмотрел на нее с тревогой. – Вы теперь свободны. Вам предстоит многое сделать, госпожа. – Он встал и помог Джоселин подняться на ноги.
– Многое сделать?
– У вас есть имя, которое надо похоронить, и имя, которое необходимо воскресить.
Джоселин почувствовала, как губы растягиваются в улыбке, и какое-то неведомое ранее ощущение снизошло на нее. И только позже она поняла, что это было.
Надежда.
Глава 20
– Ты похож на дьявола, Рэндалл.
– Очень мило с твоей стороны, – криво усмехнулся Алекс.
– Это же рождественский бал, Алекс, – смело продолжал Дрейк, открыто наслаждаясь возможностью высказать свое мнение. – Разве ты не пригласишь какую-нибудь красавицу потанцевать?
– Может, тебе пора поболтать с другими гостями?
– Рождаются сплетни о состоянии твоего здоровья, Алекс, ты чахнешь на глазах. Скоро начнут заключать пари. Если дело в женщине, я очень рекомендую тебе разрешить вопрос или заставить себя побольше есть.
– С моим здоровьем все в полном порядке, – Алекс беспокойно заерзал на стуле, – я не чахну.
– Повторяй это перед зеркалом, если хочешь выглядеть убедительно, Святой Алекс. – Дрейк пригубил бренди. – Теперь признавайся.
– В чем я должен признаваться? – Алекс смотрел на огонь камина. Ему хотелось оказаться сейчас за сто миль отсюда. – Что я слишком поздно получил хороший урок? Нет оправдания человеку, который жертвует любовью, чтобы избежать угрозы скандала.
– Неплохая мысль, так можно и прославиться. – Дрейк вздохнул. – Ты для этого подходишь как нельзя лучше.
– Лучше сгореть на костре, дружище.
– Достойная кончина для святого, Алекс, – сухо заметил Дрейк.
Алекс округлил глаза.
– Мне кажется, для одного вечера я получил от тебя достаточно сочувствия. – Он расправил плечи, выпрямился, готовясь уйти. – Спасибо за приглашение, ваша светлость. Пожалуйста, передайте вашей очаровательной жене, что мне было приятно вновь встретиться с ней.
– Значит, она того не стоит?
– Прости? – Алекс замер на стуле.
– Не стоит того, чтобы пережить скандал? Та женщина, о которой ты тоскуешь несколько последних месяцев. Ты это имел в виду?
– Нет. – Алекс возмущенно встал. – Она решительно стоит этого, и если бы у меня был выбор, ничто не помешало бы мне это доказать. – Он суетливым жестом стал поправлять жилет, чтобы хоть чем-то занять задрожавшие руки.
Дрейк тоже встал, его поза была более непринужденной и естественной.
