Александра Хоукинз - Ночь с пылким негодяем
— Это почему же? — Когда в нос ей ударил запах копченого окорока, она поняла, что умирает от голода.
Пока она наливала в чашку горячий чай, Анна раздвинула занавески.
— Нечего от меня прятаться, Кэтрин.
— Давно ты знаешь?
Даже если бы она стала отрицать, что Сэйнт был в «Золотой жемчужине», разбросанные по комнате предметы одежды и смятые простыни недвусмысленно говорили о том, что происходило здесь ночью.
Анна уверенно прошлась по комнате, собирая одежду мадам Венны.
— Вчера, — с довольным видом заговорила она, — ты совсем не заволновалась, когда узнала, что на одного из наших охранников напали, следовательно, ты знала, кто это совершил. Это был Сэйнт, верно? Эту ночь он провел здесь с тобой.
Мадам Венна скрыла усмешку, поднеся к губам чашку.
— Да.
— Его присутствие объясняет и то, почему ты вчера не захотела открыть мне дверь. — Анна бросила ворох одежды на кресло. — Охранник этот сказал, что мужчина, который ударил его, был пьян. Он тебя не обидел?
От абсурдности этого предположения брови мадам Венны поползли на лоб.
— Сэйнт? Нет. Он… Он любит все делать так, как считает нужным.
Что-то в выражении ее лица, когда она произносила эти слова, заставило Анну замереть и настороженно посмотреть на подругу.
— Сэйнтхилл насиловал тебя, когда я вчера стучалась в дверь!
Мадам Венна залилась смехом. Она вспомнила, как он ласкал ее между ног.
— Почти угадала. — Мадам Венна взяла хлеб и запихнула в рот большой кусок, чтобы не сказать лишнего.
Колкость, которую приготовила Анна, вылетела у нее из головы, как только она заметила осколки фарфоровой маски на полу.
— Что случилось? Боже правый, это Сэйнтхилл сделал?
— Он, — кивнула мадам Венна, сосредоточенно жуя. Дожевав и проглотив хлеб, она прибавила: — Но моего лица он не видел. Я специально не зажигала свечи. Зажгла, только когда надела другую маску.
Она стала собирать осколки.
— Я, конечно, не должна спрашивать…
Мадам Венна махнула рукой.
— Мы слишком долго дружим, чтобы иметь друг от друга секреты.
— Хорошо, — сказала ее подруга, явно взволнованная, и села на край кровати. Немного помолчав, она продолжила: — После ночи, проведенной с Сэйнтхиллом, у тебя и щеки порозовели, и глаза светятся.
Мадам Венна чуть не поперхнулась чаем.
— Ты говоришь так, будто обычно я похожа на привидение.
— Нет-нет. Новый любовник — это чудесно и захватывающе интересно, просто ты всегда была очень осторожна с мужчинами. Да и Сэйнтхилл ведь не новый любовник. Кэтрин, шесть лет назад ты нашла причины, чтобы порвать с ним. Мне, конечно, приятно видеть тебя такой счастливой, но, по-твоему, разумно подпускать его к себе так близко?
Мадам Венна поправила на груди край покрывала, которое так и норовило соскользнуть.
— Я не думаю, что кто-либо может ему что-либо позволять или запрещать. Он всегда поступает так, как хочет.
— Гм.
— Что значит «гм»?
— Да нет, ничего. Я просто подумала, что многие из наших общих знакомых говорят то же самое о тебе.
— Анна, то, что произошло между мною и Сэйнтом… — Она сделала широкий жест рукой, в которой держала ломтик хлеба. — Это было чудесно, и я ни о чем не жалею. Но все равно наш роман не продлится долго. Мы ничего не обещали друг другу под покровом ночи, не клялись любить друг друга до гроба. У нас нет будущего.
— Для тебя, возможно, и нет, а для Кэтрин?
— Я думаю, что, когда маркиз Сэйнтхилл надумает жениться, он не опустится до внебрачной дочери лорда Гриншилда и леди Эйр, — сухо промолвила она. — Кроме того, у Кэтрин есть свои тайны.
— Да, эта упрямая девчонка и есть ты.
Мадам Венна раздраженно закатила глаза.
— Я это очень хорошо знаю, моя дорогая подруга.
— А Сэйнтхилл? — не унималась Анна. — Он знаком с обеими женщинами. Кэтрин, ты играешь с ним в очень опасную игру. Что, если он узнает правду о Кэтрин?
— Он не узнает.
— Почему ты так уверена? — Анна схватила мадам Венну за руку, не давая ей отвернуться. — Он может погубить и тебя, и все, что ты построила. Сэйнтхилл тебе не предан, и, как бы он ни любил Кэтрин или мадам Венну, это не умалит его ярости и жажды мести, когда всплывет правда и об этом заговорят в свете. Он станет посмешищем из-за того, что так опростоволосился, отдав свое сердце шлюхе.
Она досадливо поморщилась, потому что разделяла опасения подруги.
— Довольно, Анна. Я уже поняла тебя.
— Я люблю тебя, Кэтрин, и не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Мадам Венна опустила хлеб на тарелку. Этот неприятный поворот в их разговоре лишил ее аппетита.
— Ты напрасно так волнуешься. Сэйнту нужны только чувственные отношения, ничего больше. Со временем он устанет от мадам Венны.
Анну это не успокоило.
— Поэтому он всю ночь провел в твоей постели? Эйбрам мне сказал, что слуги видели, как он выходил из твоей спальни, когда рассвело.
Как мадам Венна могла объяснить подруге то, что произошло здесь вчера, так, чтобы не показаться наивной или, и того хуже, влюбленной? Она ожидала, что он уйдет после ее рассказа о бегстве от Ройлзов. Хоть она и опустила большинство самых неприятных подробностей, от нее не укрылось, что его глаза гневно сверкали. Заметила мадам Венна в них и жалость. Ведь она позволила ему увидеть уродство, скрытое под полумаской.
Но вместо того, чтобы уйти, Сэйнт задул свечу, обнял свою любовницу и нежно прижал к себе. Он не стал говорить об ужасах, которые она пережила, как и банальные слова утешения. Она заснула в его объятиях, чувствуя спиной его сердцебиение и кожей головы его теплое дыхание.
Никогда еще ее сон не был таким глубоким и безмятежным. Под утро она проснулась от его нежных прикосновений.
«Ты нужна мне», — прошептал он и накрыл ее своим телом.
Мадам Венна раздвинула ноги, и его член плавно скользнул в ее лоно. Они предавались любви неспешно и нежно. Когда Сэйнт достиг вершины наслаждения, она оказалась там с ним, и это было непередаваемое ощущение.
Она чуть было не попросила его остаться, но все же подавила в себе это желание. Достаточно было и того, что Сэйнт сам не хотел уходить.
— Он на удивление вынослив, — осторожно промолвила мадам Венна, подозревая, что и так уже рассказала подруге слишком много.
Анна улыбнулась, взгляд ее сделался рассеянным, когда она вспомнила свои встречи с маркизом.
— О да! Мне известно, что не только я хотела бы видеть его в «Золотой жемчужине» почаще.
Мадам Венна поднесла руку к груди, когда ревность пронзила сердце острой болью. Удивившись этому, она нахмурилась. В конце концов, она сама посылала Анну и других девочек в «Нокс». Однако глупо видеть угрозу в том, что произошло несколько лет назад.
