Джейн Фэйзер - Клевета
— Нам доставила бы удовольствие такая любезность, — ответил д'Ориак и взглянул на кузину.
Он и его рыцари вошли вслед за Гаем в зал, где горел огонь и столы были приготовлены для обеда.
Магдален с ними не пошла, хотя знала, что совершает непростительный грех, против всех правил гостеприимства и родства, но ничего не могла с собой поделать. Войдя в свои покои, она позвала Эрин.
— Пойди к сеньору де Жерве и скажи ему, что я чувствую себя плохо и не могу присутствовать в зале сегодня.
Эрин поспешила в большой зал, где сеньор де Жерве и его гости пили вино перед камином. Разговор явно не клеился: отсутствие хозяйки было замечено всеми.
— Милорд, — Эрин украдкой подошла к Гаю.
Гай быстро на нее взглянул:
— Да?
— Я от госпожи, милорд.
— Где же она? — Эрин было ясно, что сеньор вне себя.
— Она сказала, что чувствует себя плохо, милорд, и не может быть в зале сегодня.
Губы Гая вытянулись. Он не мог понять, какую игру затеяла Магдален, но что делать, если она и дальше продолжит свое оскорбительное поведение?
— Можешь сказать госпоже, что я прощаю ее, но только до обеда, там я потребую ее присутствия за столом.
Эрин быстро ушла, и Шарль д'Ориак, который слышал этот разговор, заметил:
— Кажется, что я чем-то не угодил моей кузине. Я бы попросил прощения за мою ошибку, но я не знаю в чем дело?
— Не обращайте внимания, прошу вас, — сказал он холодно.
— Некоторые капризы требуют узды, не так ли? — любезно продолжил д'Ориак, — я заметил, что к женщинам нужен именно такой подход.
Что-то в его голосе заставило Гая насторожиться. Конечно, это едва ли было необычное чувство. Он был уверен, что такие люди, как Боргары, не причинят вреда Магдален, когда они находятся у него в гостях, а она — под его опекой. В этих стенах он мог обеспечить ей полную безопасность. Он должен был тем не менее раскрыть, какие намерения таит в себе этот официальный визит. Но как он мог это сделать, если Магдален так настроена против д'Ориака? Это не в ее характере, а просто выказывать отвращение к д'Ориаку в связи со встречей в Кале непростительно.
Эрин передала слова де Жерве Магдален.
— Он очень недоволен, госпожа, — прибавила она, глядя в замешательстве на Магдален, которая сидела съежившись на подоконнике. — Послать за мастером Элиасом, чтобы он дал вам лекарство?
Магдален покачала головой, вздрагивая, хотя в комнате не было холодно.
— Нет, но я не хочу выходить отсюда до тех пор, пока остановившиеся у нас рыцари не уедут.
— Но они сказали, что сеньер д'Ориак ваш родственник, госпожа, — теперь Эрин ясно выразила то, что думали все. Ее госпожа ведет себя неподобающим образом. Может быть, это одна из странных причуд, свойственных беременным женщинам?
Магдален ничего не ответила, и Эрин оставалась стоять в нерешительности, а затем пошла искать де Жерве. В это время он сопровождал посетителей в покои, отведенные для гостей, где они могли бы освежиться перед обедом, и нахмурился, когда заметил Эрин, взволнованно и нерешительно стоящую рядом с группой слуг. Она явно хотела что-то ему сказать.
Он дождался, когда гости выйдут, затем повернулся к ней.
— Ну что тебе, Эрин?
— Это касается моей госпожи, — Эрин скрестила руки на переднике, — с ней что-то неладно.
— Она хорошо себя чувствовала час назад, — сказал он, нахмурившись.
— Это не болезнь тела, милорд, — красные от работы руки Эрин были сжаты в кулаки, будто она с большим усилием превращала чужую ей мысль в слова, — это от души.
— Что за чушь ты несешь? — Гай начал терять терпение.
— Она очень странно говорит, — сказала Эрин, — она не хочет, чтобы мастер Элиас лечил ее, но, может быть, она захочет повидать отца Вивиана? Мне кажется, на нее наложено проклятие, милорд.
— Не говори глупостей! — вновь воскликнул Гай, — Магдален ведет себя как своенравный и капризный ребенок. Разумеется, на ней не лежит никакого проклятия.
Он быстрым шагом пересек двор, поднялся по боковой лестнице и направился к комнате Магдален в женской части замка. Он без стука вошел и резко закрыл дверь за собой, перед самым носом замершей Эрин.
— В чем дело, Магдален?
Она все еще сидела сжавшись на подоконнике, и, когда взглянула на него, в ее пустых глазах он увидел страх.
— Я не хочу знать этого человека, — тихо сказала она, — он хочет навредить мне, Гай, я знаю это.
Гай покачал головой:
— Это у тебя просто фантазия разыгралась, дорогая. Но даже если то, что ты говоришь правда, неужели ты думаешь, что я позволю ему причинить тебе зло?
— Конечно, нет, любимый… но все равно в нем есть что-то злое, — повторила она завороженно, — я ощутила это в Кале и почувствовала с той самой минуты, как только он въехал во двор.
— Ты несешь сущую чепуху! — Гай заставлял себя говорить с нарочитой резкостью, поскольку считал, что тем самым сможет вывести Магдален из состояния транса. — Я не хочу выглядеть жестоким, но, если ты будешь и впредь верить в эти глупости, тогда берегись!
Магдален опустила глаза. Слова Гая как бы прошли сквозь паутину безотчетного страха, опутавшего ее за последний час, реальная угроза Гая наложилась на тень неосознанной угрозы.
— Он мне не нравится, — тихо произнесла она, сдаваясь.
— Это не отговорка, необходимо соблюсти приличия, — он сел рядом с ней на подоконнике, — я не требую от тебя невозможного, мой кумир. Веришь ли ты мне, что я сумею тебя защитить?
— Да, но ты не можешь все время быть здесь.
— Твой кузен просто прибыл с визитом. Я буду рядом с тобой все это время, пока он здесь, — пытался Гай успокоить Магдален в одолевающих ее страхах, — теперь ты будешь вести себя, как подобает леди?
Взяв ее за подбородок, он взглянул ей в глаза внимательным, изучающим взором.
— Если ты этого не сделаешь, то я должен буду тебя предупредить, что ты навлечешь на себя крайнее мое неудовольствие, — он смягчил свои слова улыбкой, но Магдален не сомневалась, что он так на самом деле думает.
— Хорошо, я постараюсь быть учтивой, мой дорогой, — сказала она, — но не больше.
— Этого будет вполне достаточно, — он поцеловал ее в кончик носа, — ты хозяйка этого замка, да и не пристало Магдален Ланкастерской вести себя, как испуганный ребенок.
— Разумеется, нет, милорд, — ее откровенный взгляд встретился с его добрыми синими глазами, но в моем кузене заключено зло, и оно направлено против меня. Ты можешь говорить, что хочешь, но это не изменит моего мнения.
Гай добился своего: Магдален больше не боялась, так ему во всяком случае казалось. Он не мог допустить, чтобы ее неясные страхи превратились в тревогу, как и не мог допустить, чтобы она узнала, что между нею и де Боргарами стоит он, Гай де Жерве.
