Лиз Карлайл - Тень скандала
Он резко отдернул руку.
— Прошу вас.
Куотермейн взял печенье, покрутил его в пальцах, затем откусил.
Его глаза восхищенно расширились.
— О. чертовски вкусно, — пробормотал он.
— Великолепно, не так ли? — осведомился Рутвен. — Кстати, Куотермейн, вы знаете, что берберы делают с теми, кто их обкрадывает?
— Не имею понятия, — отозвался тот, сосредоточенно жуя.
— Отрубают правую руку.
Куотермейн чуть не подавился.
— Кажется, вы правша? — поинтересовался Рутвен. — Я так и думал. Советую вам пересмотреть свои планы.
— И что, по-вашему, я собираюсь украсть? — требовательно спросил Куотермейн.
— Нашего шеф-повара, — ответил Рутвен. — Белкади не понравится, что вы пытаетесь переманить парня к себе. Я бы советовал вам перестать встречаться с ним и поместить объявление в «Таймс».
Куотермейн побагровел, уставившись на него с таким видом, словно его вот-вот хватит удар. Затем отложил печенье и пододвинул листок к Нейпиру.
— Мне пора, — сказал он. — Вот то, что вам нужно. Пришлите мне записку, если у вас возникнут вопросы.
Нейпир развернул листок и пробежал его глазами.
— Что это за список?
— Долгов Джозайи Крейна, — буркнул Куотермейн. — С именами должников, датами и сведениями о том, были ли они выплачены. К сожалению для мистера Крейна, большинство из них, как вы можете убедиться, весьма значительны.
— Иисусе, — пробормотал Нейпир себе под нос.
Куотермейн отодвинул блюдо с печеньем.
— А вы, — сказал он, вперив мрачный взгляд в Рутвена, — надеюсь, окажете мне ответную любезность и примете к сведению, что вам не разрешается приближаться к моим карточным столам на пушечный выстрел.
Маркиз только улыбнулся.
— Насчет отрубания рук, старина… — невозмутимо промолвил он. — Кажется, я перепутал берберов с арабами. Берберы сразу перерезают горло.
Куотермейн презрительно усмехнулся и вышел из столовой. Но его лицо оставалось багровым. Он был далеко не трус, но только дурак стал бы связываться с Белкади.
Рутвен улыбнулся и взял печенье, оставленное Куотермейном.
— Зачем пропадать добру? — сказал он и сунул его в рот.
Нейпир был явно озадачен.
— Как давно вам известно об этом? — глухо спросил он, не отрывая взгляда от списка.
— Во всех деталях? — поинтересовался Рутвен. — Около трех минут. — Он проглотил печенье и встал. — А теперь, думаю, настало время совершить небольшую прогулку за реку.
Комиссар нехотя поднялся.
— Куда? — рассеянно отозвался он.
— В Ротерхит, — уточнил Рутвен, направившись к лестнице. — В док. Мне хотелось бы завязать более тесное знакомство с Джозайей Крейном.
Нейпир схватил его за локоть.
— Проклятие, Рутвен! Вы опять вмешиваетесь в полицейское расследование. Я этого не потерплю.
Маркиз с трудом подавил вспышку гнева.
— При всем моем уважении, комиссар, вы бы не продвинулись в своем расследовании ни на шаг, если бы не я. Такой человек, как Куотермейн, никогда бы не обратился к полицейскому, даже если бы он висел над бездной, а вы проходили мимо.
— Проклятие, это не ваше…
— Я собираюсь в Ротерхит, — перебил его Рутвен. — И как частное лицо имею на это полное право. Вы не можете остановить меня. Но можете составить мне компанию.
Челюсти Нейпира сжались.
— Вы на все готовы, — процедил он сквозь зубы. — Чтобы отвлечь внимание от этой женщины.
— Да, — отозвался Рутвен натянутым тоном. — Вы правы. Так вы идете или нет?
— Это приказ, милорд? — огрызнулся Нейпир. — Если да, так и скажите. Мне ни к чему очередной визит сэра Джорджа, который расскажет мне, как выполнять мою работу — особенно в ситуации, когда я уже готов передать дело в суд.
— Даже так? — Рутвен подавил внезапный приступ страха. — В любом случае вы зря тратите время, Нейпир. Мадемуазель Готье невиновна.
— Если вы так думаете, то вы простак, поддавшийся чарам женщины. Никогда бы не поверил, что вы способны на это. Поговаривают, что у вас нет сердца.
— У меня есть еще и голова, — тонко улыбнулся Рутвен. — Ну что, идем? Вы не возражаете, если мы воспользуемся моей каретой? Заодно убедитесь, что у нее гораздо лучшие рессоры, чем у уличного извозчика, если вас интересует мое мнение.
Комиссар выхватил свое пальто у лакея.
— Пожалуй, мне лучше пойти, — буркнул он. — Пока вы не натворили дел.
Рутвен сделал приглашающий жест в сторону двери.
— Только после вас.
Они тотчас же окунулись в специфический лондонский воздух — плотный, желтоватый туман, пахнущий сожженным углем, конским навозом и речной тиной. Он никогда не привыкнет, подумал Рутвен, к этой влажной пелене, которая окутывала тысячи прегрешений, неохотно отдавая свои тайны. Какая ирония, что они собираются навести визит Джозайе Крейну, чтобы приподнять вуаль, скрывавшую его секреты.
— Думаю, идти пешком было бы опрометчиво, — заметил он, тщетно пытаясь разглядеть противоположную сторону улицы.
Комиссар буркнул что-то в знак согласия, и Рутвен велел подать свою карету.
— Я хочу знать только одну вещь, — сказал Нейпир, когда они устроились на сиденье.
Рутвен выжидающе приподнял брови.
— Поведайте мне, — Нейпир отвернулся, устремив свирепый взгляд в окно, — как вы узнали, что Куотермейн пытался переманить вашего повара?
Но маркиз молча откинулся на спинку сиденья, не удосужившись ответить.
В лондонском торговом порту бурлила жизнь. Все были заняты делом: от грузчиков, которые выныривали из тумана с тяжелой поклажей на спине, до матросов, сновавших с кораблей на берег и обратно. Карета Рутвена выехала на оживленную Ротерхит-стрит, ловко протиснувшись между повозкой, груженной мешками с зерном, и досками, сваленными прямо на булыжную мостовую.
По словам Грейс, контора компании «Крейн и Холдинг» располагалась сразу за главным доком, но из-за тумана кучер чуть не проехал мимо, повернув в последний момент так резко, что Нейпира швырнуло на стенку кареты. Выругавшись себе под нос, он одарил Рутвена очередным злобным взглядом, словно считал его лично ответственным за причиненное неудобство.
Контора, насколько можно было разглядеть в тумане, выглядела как обычное заведение такого рода в этой части Лондона, что подразумевало прочность конструкции и обшарпанный вид.
Внутри небольшой приемной ожидали несколько клерков: один с чертежами под мышкой, двое других в рабочей одежде, видимо, бригадиры.
За высокой конторкой, отделенной от остального помещения, сидел прыщавый молодой человек, делавший пометки в учетной книге. Рутвен подошел ближе и кашлянул.
