Маргарет Мэллори - Рыцарь желания
Он повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Глаза у него были черными, как его душа, он был самым устрашающим человеком из всех, кого она встречала.
— В чем дело, сэр? — спросила Кэтрин, хотя она первая пристально посмотрела на него.
Он головой указал вперед, где тропа сужалась, и буркнул что-то, как ей показалось, требуя, чтобы она поехала впереди него. Дрожь пробежала у нее по спине. Когда она оглянулась через плечо, его глаза прожгли ее, как уголья.
По крайней мере ночью она была свободна от «самого свирепого». Рис Гетин ночевал в лагере вместе с другими солдатами, а Кэтрин, как гостью Глендовера, отводили в дома валлийцев. Дома были убогими, но у нее хотя бы оказывалась крыша над головой.
Когда они добрались до Милфорд-Хейвена, французские солдаты вместе со своими лошадьми погрузились на корабли, ожидавшие в гавани. С большей частью своей армии Глендовер расплатился при высадке французов. Сезон походов закончился. Только небольшое ядро его соратников двинулось дальше на север вдоль западного побережья.
Когда Кэтрин увидела вдали Аберистуит, величественный замок с двойными стенами, выстроенный в форме ромба на самом берегу бурного моря, у нее перехватило дыхание. Он был одной из несокрушимых крепостей «железного кольца», выстроенных Эдуардом I по периметру Уэльса для демонстрации власти Англии над покоренным Уэльсом.
Прошло немногим более ста лет, и удары волн, ветер и дождь подточили его стены. Когда они въехали на огромную площадь внутри замка, Кэтрин огляделась. Главные ворота и подъемный мост были не в лучшем состоянии, но кольцо толстых стен продолжало служить хорошей защитой. Глендоверу удалось взять замок только потому, что король Генрих забрал людей на борьбу со скоттами и оставил его без должной защиты.
Как только они повернули на север, Кэтрин начала бояться, что Глендовер привезет ее сюда или, что еще хуже, в замок Харлех. Ее шансы на побег или на освобождение из любого из них были ничтожны. Однако в разрушающемся Аберистуите их было больше, чем в Харлехе.
Когда Рис ссаживал ее с лошади, она задержала дыхание — так от него воняло. Она старалась не показать, насколько ей неприятно любое его прикосновение.
Ночь Кэтрин провела в башне, стоящей высоко над морем. Охрана у дверей ее комнаты казалась излишней.
С тяжелым чувством она заперлась на засов и заснула под шум разбивающихся о берег волн.
Утром пришла служанка, чтобы помочь ей одеться. Служанка сказала, что сегодня ее будет сопровождать принц Глендовер. Итак, Аберистуит не был окончательным местом ее заточения.
Когда Гетин помог ей сесть в седло, она заметила, что от него уже не пахло так скверно и что он даже сделал попытку почистить свою одежду. Он, как обычно, молча доставил ее туда, где их ждал Глендовер.
— Я намеревался было отправить вас во Францию, — сказал Глендовер, когда они выехали за ворота, направляясь на север.
Кэтрин едва не вздохнула с облегчением. Англия и Франция бесконечно конфликтовали. Если бы ее отправили туда, она могла бы оставаться там годы и годы.
— Я хочу домой, — сказала она, — но дикая красота Уэльса мне милее, чем Франция.
— Тогда поблагодарите Риса Гетина, потому что он настоял на том, чтобы я оставил вас здесь. Он не доверяет нашим французским союзникам.
— И куда же вы меня везете?
— В замок Харлех, где я живу со своей семьей.
Сердце у нее упало.
— Ваш король Эдуард — да гореть ему в аду — не сделал тут такой ошибки, как с Аберистуитом, не стал строить замок слишком близко к морю. Никогда еще не было построено замка столь же неприступного, как этот.
В голосе его прозвучала гордость.
Принц Гарри говорил о Харлехе то же самое.
— В Харлехе для вас найдутся платья и все, что вам необходимо. Я сожалею, что не смог обеспечить вам большие удобства, но я никак не мог предвидеть, что в моей армии окажется женщина.
Платья ее заботили меньше всего.
— Вы неплохо перенесли тяготы похода, — сказал он, бросив на нее одобрительный взгляд. — Гетин говорит, что вы из лучшей породы, чем ваш первый муж. О Рейберне он еще худшего мнения, чем о наших французских союзниках. Он не любит тех, кто предает своих.
Глендовер дал знак ближайшим к ним всадникам немного отстать.
— Рис Гетин обратился ко мне с просьбой, — сказал он. — Если король Генрих откажется освободить моего сына, он хочет, чтобы я отдал вас ему в жены.
Ничто не могло бы больше поразить Кэтрин. Единственное возражение, которое пришло ей в голову, было:
— Но этот человек меня ненавидит!
— Нет, он увлекся вами.
Глендовер улыбнулся и произнес с редким для него веселым выражением:
— Он удивил нас обоих.
— Разве у него нет жены?
— Она умерла много лет назад, — сказал Глендовер. — И до сих пор он, кажется, не испытывал желания жениться снова.
«Он, несомненно, терроризировал молоденьких служанок», — подумала Кэтрин.
— Но, ваша светлость, я уже замужем.
— Если король Генрих не выполнит моей просьбы, я освобожу вас от вашего мужа.
Кэтрин ужаснулась.
— Если вы намерены сделать меня вдовой, вы недооцениваете моего мужа. Он умелый воин.
— Вы справедливо высоко оцениваете достоинства Фицалана, — спокойно сказал Глендовер. — Я был разочарован, когда Нортумберленд не смог убедить его принять нашу сторону. Но я не имею в виду смерть Фицалана — только признание вашего брака недействительным.
— Это невозможно, — сказала она, чувствуя, что краснеет. — Наш брак реально осуществлен.
Глендовер пренебрежительно махнул рукой. Какое-то время они ехали молча. Затем, как бы между прочим, он спросил:
— Вы беременны?
Она догадалась, что Глендовер поехал с ней единственно для того, чтобы задать этот вопрос. Не раздумывая она посмотрела ему в глаза и ответила:
— Сожалею, но нет.
С каждым разом ложь давалась ей все легче.
— Прекрасно, тогда брак можно будет признать недействительным, — сказал он, но Кэтрин видела, что ее ответ разочаровал Глендовера.
Замок Харлех служил Глендоверу двором и одновременно военной базой. С началом осенних дождей время походов закончилось, и замок кишел солдатами, изнывающими от безделья. Кэтрин ни минуты не оставалась без надзора.
Сторожить ее могло быть единственным, пусть нудным, заданием. Большую часть времени она проводила в своей спальне или за молитвой в церкви. Кэтрин было невыносимо чувствовать на себе взгляды «самого свирепого» во время еды, так что она редко появлялась в большом зале. Кроме того, ей было тяжело наблюдать за счастливой семейной жизнью Глендовера.
