Дороти Гарлок - Любовь и нежность
— Замолчи, замолчи! — Пощечина, другая, удар по голове, и опять острая, пронзительная боль. Закрыв глаза, Чериш ждала нового нападения.
Странный, булькающий звук заставил ее очнуться. Терри стоял около нее, покачиваясь, с широко раскрытым ртом, пытаясь зачем-то сжать горло, из которого хлестала кровь. Она была повсюду. Горячая, густая кровь на ее руках, плечах и груди.
Она сходит с ума. Это кошмар, она просто сошла с ума.
Какие-то колыхания, чмоканье, раззявленные рты, навалившийся на нее Терри и кровь повсюду. Вдруг внутри нее что-то перевернулось. Какие-то белые тени, еле различимые сквозь массу рыжих волос. Она стонала и стонала, погружаясь в черную пустоту, на самое дно забытья.
ГЛАВА 22
Слоун сидел на бизоньих шкурах, разложенных вокруг костра в вигваме племени шауни. Отец Джона Пятнистого Лося, старый вождь Быстрый Лось, передал трубку мира Слоуну. Тот с удовольствием затянулся ароматным дымом и в свою очередь протянул ее Джону. Сын уважал и безмерно любил своего уже очень пожилого отца. Сидели тихо, и вскоре старик задремал перед огнем.
— Так зачем вернулась жена твоего брата? — спросил молодой индеец, когда его отец наконец заснул, низко опустив голову. Сын никогда не говорил в присутствии отца о вещах, которых тот не понимал.
— Говорит, что вернулась забрать ребенка, — медленно проговорил Слоун.
Джон холодно улыбнулся:
— Она лжет.
— Боюсь, что так. Ада совсем не любит девочку, — грустно заключил Слоун.
— И что же ты будешь делать, Ясный Глаз? Видно, она хочет стать твоей женщиной.
— Я это прекрасно понимаю.
— Ты сказал, что Утренняя Заря была твоей женой.
— Я не женился на ней по закону белых людей.
Джон Пятнистый Лось недовольно фыркнул, словно рассерженный конь:
— Ты взял ее к себе в постель, неужто этого недостаточно?
— Для меня — вполне.
— А для нее?
— Она говорит, что любит меня.
— Тогда прогони прочь женщину с желтыми волосами.
— Если я это сделаю, она заберет малышку.
Джон Пятнистый Лось задумался на минуту, потом просто сказал:
— Я убью ее.
Слоун поднял голову и быстро проговорил:
— Нет, Джон, так не годится. У меня есть план, как заставить ее уйти вниз по реке.
— Легче просто убить. Она бесполезна.
— Я дам ей денег и пошлю в Новый Орлеан. Она любит развлечения и наверняка поедет туда. А я тем временем успею получить бумагу о том, что являюсь опекуном девочки.
Перед тем как заговорить, Джон выпустил густой клуб дыма:
— Получить бумагу — это хорошо. Вошла жена Быстрого Лося и завернула понуро спящего мужа в теплую шубу, ласково погдадила его по плечам. Выходя, она тепло улыбнулась. Эта полная женщина с приятным лицом была третьей женой вождя, мачехой Джона.
Мужчины остались вдвоем, не считая спящего. Джон положил перед собой трубку и застыл с непроницаемым лицом. Но Слоун достаточно хорошо знал своего друга — он что-то задумал.
— Я хотел поговорить о моей сестре…
Слоун кивнул и стал ждать, что он скажет дальше.
— Мне очень неудобно перед тобой, Слоун. Она преследует тебя. Это говорит белая кровь, которая течет в ее жилах. Она одержима желанием выйти замуж за белого человека — быть как белая женщина.
— Твоя сестра очень красива, — откровенно признался Слоун.
— Она слишком молода и еще не поняла безумия такого желания.
— Если она придет жить в деревню к белым людям, многие белые мужчины захотят любить ее, но она не сможет быть счастлива ни с одним из них, она не создана для нашего образа жизни.
— Я говорил ей это.
— Здесь она — дочь вождя Быстрого Лося, сестра великого воина. Среди своих она сможет быть такой же, как и другие индейские девушки.
— Чтобы разделить судьбу человека равного с ней положения.
Слоун сделал вид, что не расслышал горечи в голосе своего друга.
— Я раздумывал о Минни Голубке. Я хочу, чтобы они познакомились с Утренней Зарей. — Слоун свободно употреблял индейское имя, говоря о Чериш. — Стоит посмотреть на этих двух красавиц вместе.
Но Джон не понял, что Слоун имел в виду.
— А по-моему, стоит сказать Утренней Заре, что Минни Голубка хочет заполучить тебя любой ценой.
— Надо быть осторожными и не оставлять их надолго одних. Я поговорю с Утренней Зарей. Расскажу, что Минни Голубка хочет выйти замуж за белого мужчину, и попрошу ее показать твоей сестре, как живется белой женщине.
— Я не понимаю тебя.
Слоун рассмеялся, увидев недоумение на лице своего друга:
— Я попрошу, чтобы Утренняя Заря зашнуровала ее в корсет, втиснула ноги Минни Голубки в узкие туфли и заставила ее часами ждать, пока ей сделают прическу. Более того, твою сестру заставят каждый день мыться в лохани.
Джон рассмеялся:
— Ясный Глаз, ты и в самом деле заставишь мою сестру вспомнить гордость индейской крови.
— Она еще достаточно молода, чтобы измениться, — сказал Слоун. — Она станет тем, кем должна быть — прекрасной, гордой девушкой своего народа.
В полутьме костра блеснула широкая улыбка Джона Пятнистого Лося. Он положил руку на колено Слоуна:
— Брат мой, ты вселил в мое сердце надежду. Мы еще поговорим с тобой об этом. А теперь расскажи мне о своей Утренней Заре. Она так прекрасна.
Лицо Слоуна вдруг помрачнело. Немного охрипшим, но спокойным голосом он отвечал:
— Впервые я увидел ее, когда она стояла на коленях у лесного ручья. Сначала я подумал, что это неземное видение пришло ко мне из моих снов.
— Она действительно прекрасна.
— Самая прекрасная женщина, какую я видел в своей жизни. А я слишком хорошо знаю характер красивых женщин, их я повидал много. Лучше не была бы она так хороша.
— Ты думаешь, она предаст тебя?
— Нет. Я сразу понял, что она не такая, как все остальные женщины. Она гордая, отважная и со своими представлениями о жизни. Пока мы шли, я… успел влюбиться в нее.
Некоторое время они сидели молча. Джон Пятнистый Лось пытался разглядеть лицо своего друга в неверных отсветах огня. Его глаза сузились.
— Неужели ты влюблен в нее? — спросил Джон таким серьезным тоном, что Слоун удивленно поднял на него глаза:
— Я опасаюсь, Джон. Это действительно сокровище, которым я владею, но мое сердце должно быть свободным. — Его взгляд стал печальным. — Я не хочу, чтобы мое сердце было разбито, когда она уйдет. Я не хочу, чтобы мои мысли, надежды, мое счастье зависели от настроения какой-нибудь девушки. Теперь ты видишь, как это все серьезно, друг мой?
Джон вытянул руку, поднял трубку, раскурил ее и протянул Слоуну.
