Мэдлин Бейкер - Индейская страсть
Переведя дух, Келли огляделась. Хижина как хижина, бревенчатые стены и крепкий потолок. Пол сколочен из простых досок. Большую часть стены занимала плита, был там еще и маленький квадратный стол, сделанный из сосны, рядом стояла пара самодельных стульев. В западную стену была встроена узкая кровать, покрытая выцветшим коричневым одеялом, сверху валялась набитая соломой подушка. Мясные и фруктовые консервы доверху наполняли большой ящик на полу.
Вскоре появился промокший Калеб, в обеих руках он держал седельные сумки.
– Сними с себя все мокрое, – сказал он, бросив сумки у плиты. Потом вручил ей одеяло. – Поторапливайся, а я пока разведу огонь.
Келли во все глаза уставилась на него.
– Ты… ты не можешь оставаться здесь, пока я переодеваюсь.
Метис посмотрел на нее так, словно она спятила.
– Уж не хочешь ли ты выгнать меня?
– Вот именно, хочу.
– Ну нет, я не уйду. Напоминаю на случай, если ты вдруг забыла, – там жуткий ливень.
Некоторое время они молча глядели друг на друга, затем со вздохом негодования Келли повернулась к Калебу спиной и скинула ботинки. Господи, совсем промокла! Проклятые штаны так облепили ноги, что снять их оказалось непросто; носки, казалось, приклеились к ступням.
Решительно сжав губы, Келли уселась на кровать и стянула носки, потом завернулась в одеяло, не переставая вполголоса поносить непогоду и заносчивых, несносных, ну совершенно невыносимых мужчин.
Калеб повернулся к ней спиной и снял с себя мокрую одежду. Потянулся было к седельным сумкам, как вдруг почувствовал на себе любопытный взгляд Келли. Метис замер, у него перехватило дыхание. Ее глаза скользнули по плечам и спине Страйкера, медленно спустились ниже – к бедрам.
– Как много шрамов… – произнесла девушка, едва сознавая, что говорит вслух. – Откуда?
– От отца, – резко ответил Калеб. Он повернулся, ощущая, как обнажается душа под взглядом Келли. – Ну как, достаточно увидела?
Келли беспомощно заморгала; щеки ее вспыхнули от смущения. Она не собиралась глазеть на Страйкера, хотела лишь бросить быстрый взгляд, но, глянув мельком, не смогла оторваться. Как же он прекрасно сложен, как красив и мускулист! Лишь шрамы портили это тело, способное служить пособием по изучению мужского совершенства.
– Я… я не хотела… – Келли потупилась. – Я… – Глаза ее наполнились сочувствием. – Было очень больно?
– Как в адском пламени.
– Калеб, мне так жаль…
Подобрав одеяло, Келли подошла ближе.
На миг их глаза встретились. Затем Келли зашла к нему за спину и провела кончиками пальцев по паутине шрамов, испещрявших его широкую спину.
Калеб задохнулся. Ни одна женщина не дотрагивалась до него с такой лаской. Пальцы Келли прорисовывали каждую отметину, оставленную плетью, и он чувствовал, как эти прикосновения снимают застарелую боль, терзавшую его так долго.
Страйкер медленно выдохнул и осторожно повернулся к девушке.
– Келли.
Она посмотрела Калебу в глаза и в их стальной глубине увидела ответ на мучившие ее сомнения.
– Калеб, я…
– Не бойся, Келли, я не обижу тебя.
– Ты уверен в этом?
Нагнувшись, метис поцеловал ее нежно, умоляюще.
– Келли, доверься мне. Один раз, всего лишь один-единственный раз.
Она покачала головой, страшась безумного всплеска чувств, бушевавших в ней. Стоит только сказать «да», и она узнает, каково это – быть с мужчиной, узнает тайны, которые мечтают узнать все девушки, и, наконец, поймет, почему ее мать отказывалась оставить Дункана Страйкера.
Если она скажет «да», то узнает, что значит хотеть мужчину так, как ее мать…
– Нет. – Келли отступила на шаг. – Не могу.
– Келли…
Девушка плотно запахнулась в одеяло. Синие глаза стали огромными, в них заметался ужас.
– Нет. Пожалуйста, не надо.
Калеб чувствовал, как трепещет Келли, понимал, что она боится его, боится себя. Наконец, боится стать тем, кем была ее мать. Но его это не заботило. Только не сейчас, когда она была такой теплой и мягкой в его объятиях. Не сейчас, когда он желал ее до боли.
– Келли!
Он притянул девушку к себе, сжал хрупкие плечи и поцеловал в шею. Ее близость, запах влажных от дождя волос, вкус нежной кожи пьянили, воспламеняли кровь. В его руках была женщина, созданная, чтобы быть любимой, и он жаждал близости с ней.
В его объятиях Келли оцепенела, испуганная настойчивостью поцелуев, неукротимой страстью желания, горящего в его глазах. Он сейчас был олицетворением Мужчины – примитивного, земного, а она воплощала собой Женщину, созданную для любви.
Келли взглянула в его глаза и поняла: все, она пропала. Он собирается овладеть ею, и на этот раз уже ничто его не остановит.
– Калеб, нет, – прошептала она, – пожалуйста, оставь меня. Мы скоро поженимся…
Ответа не последовало. Словно не слыша этих слов, Калеб снова приник к ее губам и целовал до тех пор, пока Келли не расслабилась в его руках, пока и она не начала целовать его, так отчаянно прижимаясь к его телу, словно то, что всегда было в ее жизни главным, рухнуло.
Дикое биение ее сердца вторило отдаленному реву грозы. Калеб продолжал целовать Келли, все больше подчиняя девушку своей воле, и добился своего. Она забыла обо всем на свете и теперь могла думать лишь о том, что неминуемо должно произойти. Его губы такие нежные и теплые, язык напоминает молнию, пронизывающую небо…
Одеяло упало на пол; освободившимися руками Келли обняла метиса за плечи. Боже, как полыхает под пальцами его кожа! Руки девушки скользнули по плечам Калеба, спустились к мускулистой груди. Она чувствовала, как он дрожит; точно так же трепетала и она. Затем метис подхватил ее как пушинку на руки, отнес на узкую кровать и вытянулся рядом. Он не отрывал рта от ее губ, будоража, лаская, обещая.
Келли закрыла глаза, не в силах смотреть на Страйкера, не в силах даже самой себе признаться, что только и хочет, чтобы он снова и снова дотрагивался до нее, обнимал, ласкал. Но это было нехорошо, неправильно…
– Келли, не надо отстраняться. – Калеб поцеловал ее в сомкнутые веки. – Посмотри на меня, не бойся.
Девушка не собиралась глядеть на Калеба, но когда все-таки медленно, помимо своей воли, подчинилась, то встретилась с его глазами, такими же серыми, как грозовое небо за окном. С глазами, полными страсти, желания и… Любви?
Неожиданно для себя она прошептала его имя, затем принялась исследовать мускулистую плоть, которой только что восхищенно любовалась. Дотронувшись до Калеба, девушка радостно улыбнулась: он был великолепен. Чувствуя, как он дрожит, слыша его прерывистое дыхание, она с некоторым удивлением поняла, что ее неумелые ласки доставляют ему удовольствие.
