Вирджиния Линн - Непокорная пленница
Она стояла рядом с Каттером с приклеенной к лицу улыбкой и холодными руками, вокруг толпились гости и рассыпали комплименты невесте и поздравления жениху.
«Почему так?» — удивилась она и улыбнулась неряшливо одетой матроне, которая с каким-то злобным ликованием пожелала ей долгой счастливой жизни с новым мужем. Почему невеста получает комплименты, а жених — поздравления? Не правильнее ли было поздравлять обоих с тем, что они нашли свое счастье?
Конечно, к их, случаю это не относится. С одного взгляда на бесстрастное лицо Каттера каждый, в ком есть хоть крупица разума, скажет, что жених не в восторге.
Фонарики, петлями свисавшие над патио, блестели, как волшебные ночные огоньки, беспрерывно играли музыканты, гости смеялись, разговаривали, танцевали.
Уитни молча сидела рядом с Каттером за столом, покрытым льняной скатертью, и ждала неизбежного.
Наконец Каттер встал и под общие аплодисменты, смеясь одними глазами, предложил тост за невесту.
— А теперь нам пора уходить, — сказал он; его слова падали на, нее как тяжелые камни. — Как я понимаю, в горах нас ждет уютный коттедж.
Одни засмеялись, другие выкрикнули приветствия, но Уитни словно обратилась в соляной столб. Как будто сквозь туман она видела, что отец нахмурился. Неужели она выглядит так ужасно? Наверное, да, потому что к ней подошла Дебора, взяла под локоть, что-то с улыбкой говорила. Потом подошел и Морган, взял Уитни за руку.
— Может, новобрачным не стоит так торопиться? — сказал он. — Я хочу сказать несколько слов своей дочери.
— Приберегите их для другого раза, — любезно сказал Каттер, и нельзя было усомниться в окончательности его решения. Скрестились взгляды Каттера и Моргана, воздух зазвенел от напряжения.
Уитни не могла выговорить ни слова. Она чувствовала на себе жадные, любопытные взгляды толпы. Каждый знал, что свадьба делалась в спешке, некоторые понимали причину. Для них не было большим секретом, что Каттер — убийца, полукровка и Каттер — приемный сын Дэниела Коулмена — одно и то же лицо, но вежливость требовала не упоминать об этом в определенных кругах.
Публика уже слышала о «романтическом побеге» этой пары, и с политической точки зрения обман устраивал всех. В самом деле, пока Каттер не похитил Уитни, кто слышал о нем за пределами Аризоны? Не потому ли в свое время она и приехала сюда?
И вот теперь Каттер — ее муж, он холодно и угрожающе смотрит на ее отца, а тот осмеливается скрестить с ним взгляд.
— Не волнуйтесь, Брэдфорд. Обещаю вернуть ее скальп… — он сделал зловещую паузу, — все еще на ее голове.
— Если ты тронешь хоть волос на ее голове, то я с Божьей помощью…
— Я все это уже слышал, и если вы не хотите и дальше развлекать гостей, которых вы с моими родителями любезно пригласили, предлагаю закончить дискуссию.
Уитни, любимая, пойди приготовься, — обратился он к Уитни, и она проглотила внезапный протест.
Бросив тяжелый взгляд на сына, Дебора Коулмен увела Уитни в спальню, которую она занимала с того времени, как Каттер ее привез.
— С тобой все в порядке, дорогая? — с тревогой обратилась она к Уитни. — Не обращай внимания на Каттера. Он всегда ведет себя гадко, когда чувствует, что его на что-то толкают… Что ты сказала?
Уитни прижала холодные руки к белым как мел щекам:
— Я сказала… о Господи!
Дебора пристально посмотрела на нее:
— Я уверена, что он все-таки причинил тебе зло. Так?
— Нет… — Она сглотнула. — Не так, как вы подумали.
— Знаешь, временами Каттер кажется жестким, но он просто не показывает свои чувства. Уитни, успокойся.
Ее стало трясти, Дебора обняла ее. Уитни, запинаясь, сказала:
— Дело в том… я просто не знаю… что от меня требуется.
Дебора подыскивала слова, чтобы не напугать норовистую молодую женщину с бледным лицом и горящими глазами.
— Зато время, что вы провели с Каттером, он… он не…
— Соблазнил меня? — закончила за нее Уитни. — Нет.
Напряженное лицо Деборы расслабилось.
— Я рада. Значит, в нем еще сохранилась порядочность. — Тем же нежным тоном Дебора спросила:
— Дорогая, ты боишься того, что следует за свадьбой? Интимных отношений с мужчиной? Это только поначалу трудно…
Уитни отшатнулась, закрыла лицо руками и помотала головой:
— Совсем не в этом дело! О, вы не понимаете!
— Пожалуй, нет. Если ты не боишься первого раза, то в чем дело?
Уитни круто повернулась и посмотрела на нее, глаза сверкнули на бледном лице, как две золотые монеты.
— Я боюсь следующего раза! С этим придет боль и унижение! И хотя Каттер… хотя временами мне до боли хочется быть с Каттером, я знаю, что все будет так же, как было с моим мужем!
— С мужем? — удивилась Дебора. — Я не знала, что ты была замужем. , — Была! И уверяю вас, я знаю, что такое интимные отношения с мужчиной! Я радовалась, когда Натан умер, и не хочу выносить это снова!
Наступила тяжелая тишина, из патио доносился все нарастающий шум. Наконец Дебора сказала:
— Ты любила своего мужа? — Уитни отчаянно замотала головой, и Дебора произнесла уже более легким тоном:
— Дитя мое, когда любишь мужчину, все иначе.
Поверь мне. Ты любишь моего сына?
В глазах Уитни застыла боль.
— Кажется, да.
Как признаться, что она любит его так сильно, что от этого непрерывно болит сердце? Особенно если она знает, как ему ненавистно то, что он вынужден на ней жениться? Теперь поздно — ей остается только терпеть.
— Значит, сегодня у тебя будет все по-другому. Каттер тоже тебя любит, хотя он слишком горд, чтобы сейчас в этом признаться. — Дебора коснулась ее щеки. — Будь терпеливой, Уитни. Любовь взрастет.
Уитни не могла ей сказать, что любовь не взрастет, поскольку ее не посеяли. Она позволила Деборе помочь ей переодеться в простую синюю юбку и блузку, потом причесать себя. Она апатично стояла, а Дебора щебетала о том, как они с Дэниелом провели первую брачную ночь в домике в горах. Не было смысла говорить Деборе, что ее сын не собирается оставаться с новобрачной и что Уитни решила вернуться в Нью-Йорк с отцом. Сейчас надо подготовиться к отъезду, даже если это означает, что она поскачет куда-то вдвоем с Каттером.
Глава 16
Каттер отказался от двухместной коляски, которую предложил Дэниел, и посадил Уитни на лошадь перед собой, сказав, что им привычнее такой способ передвижения. Гости нерешительно смотрели на них; он пришпорил коня и поскакал вместе с ней в ночь.
Некоторое время они молчали, только глухой топот копыт разносился над землей. Он ехал вверх по склону, сохраняя ровный бег коня, и Уитни пыталась догадаться, о чем он думает. Он был зол — по напряжению руки, державшей ее за талию, по стиснутым челюстям и холодным глазам она понимала, что нет смысла уговаривать его отсрочить эту ночь.
