Анри Ренье - Шалость
V
До глубокой ночи Аркенен возился в конюшне с израненными лошадьми. Его мысли были мрачны. В самом деле, в замке Эспиньоль происходили странные вещи. В то же самое утро было замечено исчезновение Куаффара. Куаффар скрылся, ничего не оставив в своей комнате. Но он отправился в путь не с пустыми руками, а унес с собой все сбережения Гоготты Бишлон, присоединив к ним деньги самого Аркенена. Конечно, эта двойная кража не могла не волновать Аркенена. Но если исчезновение собственных сбережений и почтенного Куаффара были ему очень неприятны, то бегство девицы де Фреваль приводило его в еще большее смущение. Что означает эта странная выходка, этот непостижимый побег? То, что девушка из хорошего дома так, ни с того ни с сего, покинула родной очаг — превосходило всякое воображение. Однако необходимо было считаться с фактом. Девица де Фреваль изменила Эспиньолю. К тому же Аркенен должен был признать, что бегство это подготовлялось уже давно и что сам он бессознательно ему помогал, обучая девицу де Фреваль верховой езде и стрельбе из пистолета, давая ей таким образом возможность выполнить безумное предприятие, план которого, только что проведенный ею с такой дерзостью, был у нее заранее заботливо разработан. Думая об этом, Аркенен кусал себе пальцы. Если бы только беглянка скрылась без всяких убытков! Но он не мог утешиться при виде двух прекрасных лошадей, которых так безжалостно искалечили, и грустно поднимал свой фонарь над обезображенными животными. В довершение всех зол бедный г-н де Вердло находился на грани горячки, потому что был ошеломлен всей этой выходкой и до сих пор еще не мог прийти в себя.
Когда Аркенен, окончив осмотр, вышел из конюшни и уже пересекал двор, направляясь к Гоготте, до его слуха долетело что-то похожее на фырканье лошади за главными воротами. Он подошел к ним с фонарем в руке и сквозь щели между створками увидел лошадь без всадника. Вглядевшись пристальнее, он различил и лежащую на земле человеческую фигуру. Испустив проклятие, Аркенен начал быстро отодвигать засовы, замыкавшие ворота. Они медленно распахнулись. Аркенен наклонился и вдруг поднял руки к небу.
— Клянусь распятием! Да ведь это наша барышня!
Анна-Клод лежала на земле. С обнаженной головой, почти лишенная жизни. Одежда ее была разорвана, а кое-где запятнана пылью и грязью.
— Мадемуазель! Мадемуазель!
Фонарь осветил похудевшее лицо с закрытыми глазами. Тогда Аркенен взял в зубы кольцо своего фонаря, поднял на руки девицу де Фреваль и понес ее в замок. Дойдя до вестибюля, он сложил свою ношу на ступеньки лестницы и вытер платком лицо. Потом почесал в затылке. Первым его движением было позвать на помощь, закричать на весь двор, но во время перехода он заметил, что девица де Фреваль только лишилась чувств, и потому решил этого не делать. Зачем привлекать внимание садовников, служанок и мальчишек-лакеев? Все они любят болтать, шуметь по пустякам, заниматься сплетнями. Не лучше ли было объяснить слугам, что девица де Фреваль ездила в Вернонс навестить монастырскую подругу? Не следовало ничего разглашать об этой нелепой выдумке. Почтенный Аркенен чуял во всем этом что-то неладное. Он снова почесал себе затылок, посмотрел на молодую девушку, все еще лежащую без движения, и, не медля больше, направился в комнату Гоготты.
Когда он вернулся с Гоготтой, девица де Фреваль все еще не пришла в чувство. Аркенен взял ее под мышки, Гоготта за ноги. Так перенесли они ее в комнату и положили на кровать. Гоготта сняла с нее одежду. На ее теле не оказалось никакой раны. Только на виске чернел небольшой синяк. Руки девицы де Фреваль были покрыты засохшей кровью. В ее одеждах Гоготта нашла кинжал, лезвие которого также носило следы крови. Гоготта вымыла ей руки, положила припарку на висок, а затем с помощью Аркенена начала укладывать ее в постель. И как раз в эту минуту девица де Фреваль открыла глаза. Она испустила глубокий вздох, долго смотрела на двух склонившихся над нею слуг и приложила палец к губам. Потом повернулась к стене, и они оба услышали, что она плачет.
Выйдя из комнаты, Аркенен спустился во двор и отыскал там лошадь, которая привезла девицу де Фреваль. Отводя ее в конюшню, он заметил, что на ней полная сбруя драгунских полков. Все это было очень странно, но Аркенен на время решил воздержаться от всяких предположений. Его занимали другие мысли. Ему предстояло уведомить г-на де Вердло о возвращении девицы де Фреваль. Как примет он эту новость? После всего, что случилось, не было ли благоразумным отложить все до следующего дня, когда Анна-Клод придет в себя? Она сама объяснится с г-ном де Вердло, Приняв такое решение, Аркенен отправился спать.
Несколько раз в течение ночи Гоготта наведывалась к девице де Фреваль. И всегда она видела ее, сквозь щели приоткрытой двери, лежащей на своей постели с открытыми глазами. Утром, услыхав в ее комнате движение, Гоготта заглянула в замочную скважину. Девица де Фреваль стояла перед окном, которое сама только что открыла. Она держала в руке найденный у нее кинжал. И Гоготта видела, как девица де Фреваль бросила кинжал в пруд. Сделав это, она закрыла окно и снова легла в постель.
Поздним утром г-ну де Вердло принесли письмо от г-на де Ла Миньера. Г-н де Ла Миньер сообщал ему, что г-ну де Шазо и его драгунам удалось, по указаниям некоего «Пей до дна», окружить в замке От-Мотт капитана Сто Лиц. Его нашли мертвым от удара кинжалом в сердце, возле стола, уставленного кушаньями и бутылками, кстати сказать, уже пустыми. Он был мокрым от крови и вина. Что касается собутыльника, который делил его общество, то он, должно быть, ускользнул на одной из драгунских лошадей. В самом деле, из троих лошадей, привязанных к столбу, одной недоставало. Все же от соучастников шайки, захваченных в то время как они взламывали двор дома в предместье Бургвуазина, дознались, что в гостинице Маласси, пользующейся дурной славой, к их начальнику присоединился какой-то таинственный кавалер, очень хорошенький мальчик. Г-н де Ла Миньер добавлял, что присутствие этого слишком изящного и слишком красивого кавалера давало новое свидетельство порочности капитана… Своей смертью он без всякого сомнения обязан какой-нибудь вспышке ревности. Г-н де Ла Миньер весьма радовался его гибели. Теперь вся страна очищена от наводнявшей ее банды, дороги снова сделались безопасными, и девица де Фреваль может возобновить столь нравящиеся ей верховые прогулки. Он сам воспользуется этой безопасностью, чтобы скорее приехать в Эспиньоль, так как ему хочется поговорить с г-ном де Вердло об одном плане, который в настоящее время составляет для него предмет живейшего интереса.
