Бетина Крэн - Неотразимый обольститель
Сухой, дребезжащий смех остановил ее. Херст Эддингтон Барроу наклонился вперед и ткнул пальцем в Коннора:
– Это он подсказал вам, что надо говорить?
– Он сказал мне держаться как можно искреннее перед лицом комиссии, – четко ответила Беатрис. – Он сказал, что вы оцените честность, компетентность и краткость.
– Он всегда был полон дерьма, – заявил старик.
– Наследственная черта, надо полагать, – вырвалось у нее.
Шокированные члены комиссии замерли, наступила тишина. Что-то в раздраженной манере Херста и его поблекших от возраста глазах напомнило Беатрис Мерсера, когда тот бывал не в духе. И она решила обходиться с ним так, как некогда с престарелым мужем, – улыбнулась ему яркой, дерзкой улыбкой, в которой были и самоуверенность, и вызов, и, конечно, обращение к его здравому смыслу.
Коннор в ужасе смотрел на эту нахальную, слегка кокетливую улыбку. Что она, черт побери, делает? Пытается очаровать старика? Он мог бы рассказать ей, насколько бесполезно пробиваться к сердцу деда. У старого стервятника его просто не было!
– Возможно, мистер Барроу, следует объяснить, почему мы предлагаем дать нашему банку такое название, – продолжала Беатрис.
Коннор тихо застонал. Только не это! Но она резко выпрямилась, не давая ему схватить ее за руку.
– Мы выбрали это имя в честь человека, который предложил нам идею создания банка... кандидата в конгресс Коннора Барроу. Вместе со мной он посетил пансион для бездомных и слышал горестные истории проживающих там...
Коннор все дальше отодвигался на стуле, в ужасе от того, что происходило, его душа корчилась в молчаливой агонии. Ничто не могло вызвать у старика такого презрения, как душещипательная история – особенно с участием его своенравного внука.
– ...сказал, что им требуется не право голоса, а банк, – продолжала Беатрис. – И у меня хватило соображения понять, насколько он прав. Конечно, после этого нам показалось справедливым назвать банк в его честь.
Старик в упор разглядывал Беатрис, в буквальном смысле испепеляя ее взглядом. Но к удивлению Коннора, она просто улыбалась в ответ. Он закрыл глаза. Херст Барроу уже почти проглотил ее, а она этого даже не понимает...
– А тот факт, что в течение трех поколений фамилия Барроу ассоциируется с банковским делом в Нью-Йорке, даже не пришел вам в голову, – сказал старый стервятник.
Коннор в тревоге открыл глаза и обнаружил, что Беатрис совершенно не обескуражена.
– Ну я же, в конце концов, деловая женщина. – Улыбка Беатрис стала шире, а щеки порозовели. – А никто из семейства Барроу для этих целей своим именем не воспользовался.
На мгновение Коннор решил, что его дед чем-то подавился. Звук, который он издавал, больше напоминал бульканье, чем смех, но, став громче, теперь явно выражал испытываемое стариком удовольствие.
– Да уж, чего-чего, а нахальства вам не занимать, – заявил Херст Эддингтон, и лицо его вновь приняло кислое выражение.
Коннор заморгал, переводя взгляд со старика на Беатрис и обратно.
– Я училась вести дела у мастера, сэр, – просто ответила она.
Но в эти слова было вложено столько смысла, что Коннор внезапно испытал нечто вроде озарения, поняв, какой была ее жизнь и как менялся ее характер. Был ли ее муж скроен из того же материала, что и дед Коннора? Если так, то она действительно училась у мастера. И первым, самым важным, уроком был для нее урок самоконтроля. Скоро Беатрис подтвердила его умозаключение.
– Мое личное кредо в делах – это ничего не оставлять на волю случая. Уверяю вас – этот банк будет хорошо организован, будет хорошо финансироваться и управляться. И я надеюсь, что ваша комиссия, состоящая из широко известных финансистов и банкиров, увидит ту тщательность, с которой планируется организация банка, и наше предложение будет выслушано со всей справедливостью и ответственностью... невзирая на какие-либо личные соображения. Я также уверена, что комиссия изложит свое решение в мудрой и непредвзятой манере, не забывая при этом о необходимости роста благосостояния деловых кругов штата Нью-Йорк.
Им бросали беспрецедентный вызов, но изложен он был настолько тонко, что члены комиссии, невзирая на все свое влияние, растерялись. В установившейся тишине старики обернулись к Херсту Барроу. Коннор почти физически ощущал, как его дед взглядом измерял расстояние между ним и Беатрис. Через секунду хитрая мина появилась на его высохшем, но все еще властном лице. Старик мельком взглянул на предложение корпорации, а потом движением руки, настолько небрежным, что при других обстоятельствах оно показалось бы нечаянным, смахнул документ со стола на пол.
В комнате раздался общий вздох. Все присутствующие поняли, что таким образом старик показал Беатрис, чего стоит ее предложение и где ему надлежит быть. У Коннора все сжалось внутри, и он начал подниматься со стула, но Беатрис потянула его назад. Без стеснения она встала, подняла документ и положила его прямо перед Херстом Барроу, поверх других бумаг.
– Полагаю, вам это потребуется. – Странно, но в ее голосе не прозвучало ни недовольства, ни обиды. – Комиссия еще не приняла по нему никакого решения.
Их взгляды скрестились. Беатрис вернулась на свое место, сложила руки на столе и спокойно ждала ответа. Коннор, не веря своим глазам, наблюдал, как старик взял предложение, просмотрел на него с непроницаемым выражением лица и сунул под мышку.
– Хватит с меня на сегодня начинающих финансистов, – провозгласил он, поворачиваясь к коллегам. – Я не могу руководить комиссией, пока не поужинаю и не выпью стаканчик портвейна. Мы делаем перерыв в заседании до завтра, до десяти часов утра.
Когда члены комиссии поднялись и вместе с ним удалились через боковую дверь, Коннор повернулся к Беатрис.
– Вы что, совсем спятили?
– Все сработало, не правда ли? – спокойно ответила она, но он заметил, что руки ее дрожат.
– Господи, ведь он же бросил эти чертовы бумажки на пол! – Коннор схватил ее за руку и развернул лицом к себе. – Неужели вы на самом деле думаете, что он рассмотрит ваше предложение?
– Да, думаю. – Беатрис высвободила руку и нахмурилась, глядя на него. – Он взял предложение с собой и, может быть, прочитает его сегодня за ужином. А завтра у него будет...
– Тысяча веских причин, чтобы не выдать вам разрешение. Вы уже утонули.
Беатрис отдвинулась и взглянула на Элис, которая остановилась в нескольких шагах и стояла с таким видом, будто и не слышала все до последнего словечка.
– Нет, не утонула. – Беатрис решительно вздернула подбородок. – Сегодня он пройдется по документам частым гребнем и завтра будет нас поджаривать без пощады... после чего, я готова поспорить, комиссия проголосует за то, чтобы выдать нам разрешение.
