Джейн Кренц - Безрассудство
— Я предпочту воздержаться пока от супружеских отношений.
— Ад и все дьяволы! Это совершенно невозможно. Я не позволю вам дурачить меня.
— Что вы, я не собираюсь дурачить вас. — Феба на мгновение оторвала взгляд от книги. — Но я настаиваю, чтобы вы научились любить меня, прежде чем снова займетесь со мной любовью.
— Вам известно, что мужья колотят своих жен и за меньшее оскорбление, чем это? — тихо и вежливо осведомился Габриэль.
— Мы уже обсуждали эту тему, Габриэль. Вы не станете меня бить.
— Я найду другие способы осуществить свои права супруга. И мне это уже удалось прошлой ночью, не правда ли?
— Прошлой ночью я совершила ошибку, — вздохнула Феба. — Вы безумно рисковали, спускаясь с крыши, и я решила, что таков ваш способ объясняться в любви. Но больше вам не удастся меня провести. Так что можете больше не рисковать сломать себе шею.
— Я все понял. — Габриэль кивнул с холодной вежливостью. «Пожалуй, я тоже сыграю в эту игру», — решил он. — Замечательно, мадам. Вы мне все прекрасно объяснили. Я не собираюсь насильно навязывать вам свои ласки.
— Я этого и не боюсь. — Она выглядела несколько удивленной.
Он с трудом сдерживал гнев.
— Будьте добры, известите меня, когда надумаете исполнять свой супружеский долг. До тех пор вы можете пользоваться всеми удобствами «Дьявольского тумана»в качестве гостьи. — С этими словами он направился к двери.
— Подождите, Габриэль. Я вовсе не говорила, что считаю себя в этом доме только гостьей.
Он задержался, стараясь не выказать торжества.
— Прошу прощения? Мне показалось, что вы говорите именно о такого рода отношениях.
— Конечно же, нет! — Она сосредоточенно нахмурилась, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации. — Я хочу лишь, чтобы мы познакомились поближе. Я уверена, что ты научишься любить, если только постараешься. Я хочу, чтобы мы были мужем и женой во всем, кроме постели. Неужели я прошу слишком много?
— Да, Феба, это слишком. Итак, повторяю, когда захочешь быть моей женой, сообщи мне об этом. А до тех пор ты будешь для меня гостьей.
Габриэль не оглядываясь вышел в залу и мимо двух рядов старинных доспехов направился к винтовой лестнице. Он сядет за стол и допишет эту главу, умрет, но допишет. Он не позволит Фебе вконец испортить ему день. ***
Тремя днями позже Феба вновь уединилась в чудесной библиотеке Габриэля, устроившись в своем любимом кресле.
Глядя в окно, она признавалась себе, что имеется серьезная опасность проиграть эту дипломатическую войну, которую она сама и затеяла. Она не знала, как долго сможет продержаться. Воля Габриэля оказалась гораздо сильнее ее воли.
Скорее всего ее затея с самого начала была обречена на провал — ведь она гораздо уязвимее, чем он. И в конце концов, она любит его всем сердцем, и Габриэль знает это. Феба мрачно подумала о том, что уже одно это знание дает немалое преимущество ее мужу. Габриэль умен, он просто будет выжидать, пока ее оборона не рухнет сама собой.
Но самым скверным было то, что Феба ничуть не продвинулась вперед в осуществлении своего замысла: научить Габриэля любить ее.
Нет, он, конечно, не избегал ее. Он обращался с ней изысканно-вежливо, и эта любезность доводила ее до слез. Он не спорил и не читал морали о супружеских обязанностях достойной жены.
Но как и обещал, обращался с ней словно с гостьей, и Феба все сильнее кусала себе губы в беспомощном отчаянии.
Вчера она решила поговорить о книге, которую обнаружила в его библиотеке. «Это поможет нам начать разговор», — думала она. Они как раз сели обедать.
— Какой совершенно замечательный экземпляр «Смерти Артура» Мэлори, — проговорила она, приступая к блюду из кролика, зажаренного в луковом соусе.
— Благодарю вас, — ответил Габриэль, накалывая на вилку кусочек вареного картофеля.
Феба предприняла новую попытку:
— Я помню, в ту ночь, у мистера Нэша, ты спрашивал его о каком-то особом экземпляре «Смерти Артура»с посвящением на титульном листе. Зачем тебе именно та книга, когда в библиотеке есть такой прекрасный фолиант?
— Я искал у Нэша книгу, которую мне подарил отец, — отвечал Габриэль, — когда мне было десять лет. Перед отъездом из Англии ее пришлось продать.
— Тебе пришлось продать книгу, подаренную отцом? — в ужасе переспросила Феба.
Габриэль холодно взглянул на нее.
— Мне пришлось продать все книги, которые я унаследовал от отца, и все книги, которые собрал сам. Мне нужны были деньги, чтобы добраться до островов Южных морей и начать там свое собственное дело.
— Понятно.
— Когда речь идет о выживании, чувствительность неуместна.
— Как это ужасно, что пришлось продать самые дорогие для тебя вещи!
— Это было лишь частью урока, который я получил тогда, — пожал плечами Габриэль. — Как и пуля, которую твой брат всадил мне в плечо, как и те методы, с помощью которых твой отец меня разорил. С тех пор я больше не полагаюсь на свои чувства.
И сейчас, в библиотеке, Феба со вздохом припоминала этот разговор. Научить Габриэля любви будет значительно труднее, чем она предполагала. Глядя из окна на поднимавшийся с моря серый туман, она гадала, удастся ли вообще научить Габриэля вновь доверять своим чувствам.
Через минуту она встала и пристроилась за письменным столом Габриэля. Давно пора написать мистеру Леси. Он, несомненно, теряется в догадках, что с ней могло произойти. Стоит предоставить Леси самому себе — и маленькое процветающее издательское дело уйдет в небытие. Этот старый пьяница интересуется только джином да своим печатным станком.
С Леси ей приходилось нелегко, но с первой же их встречи Феба знала, что он будет для нее превосходным деловым партнером. Она помогала ему деньгами и издательской экспертизой, он хранил в тайне их деловые отношения. Когда она решилась заняться книжным делом, то могла бы обратиться и к другим издателям. Большинство из них обладали гораздо более тонким чутьем на книгу, чем Леси, но те вряд ли удержались бы от сплетен. Ни один не способен был бы скрывать, что его партнер — младшая дочь графа Кларингтона. Что касается Леси, он не станет тратить свое драгоценное время даже на простой разговор, не говоря уж о сплетнях.
Стук в дверь прервал ее размышления. Феба спрятала письмо и, подняв голову, увидела перед собой незнакомую ей служанку. «Наверное, новенькая», — предположила она. Эта женщина с роскошными светлыми волосами и пышной фигурой выглядела очень привлекательно, хотя для горничной была недостаточно молода.
— Кто вы? — с любопытством спросила ее Феба. Горничная заморгала, словно не ожидала такого вопроса.
— Алиса, мэм. Меня послали передать вам сообщение.
