Кристин Ханна - Если веришь
Бешеный Пес утешает его, он ему не безразличен, ему – своему отцу. Джейк прикусил дрожащую губу.
Бешеный Пес снял руку с плеча Джейка, но мальчик не хотел, чтобы их связь прервалась. Он вдруг почувствовал прилив смелости и спросил:
– А каким был ваш отец?
– Понятия не имею, – удивился Бешеный Пес.
– А вы на него похожи? – не сдавался Джейк. Глаза Бешеного Пса вдруг потемнели. Он встал и, отойдя от Джейка, уставился на свои босые ноги.
– Да, наверно.
– Счастливец, – тихо проговорил Джёйк.
– Почему же?
Джейк старался, чтобы его голос не дрожал, но ему было невероятно трудно.
– Вы, по крайней мере, знали своего отца. А мой сбежал от мамы еще до моего рождения.
– Мой отец тоже от нас сбежал, – печально улыбнулся Бешеный Пес. Он подошел к банкетке и сел рядом с Джейком, вытянув ноги.
– А вы сбежали бы от собственного ребенка? – затаив дыхание, спросил Джейк. Он даже не поверил, что осмелился задать такой простой вопрос. Но он его задал и с трепетом стал ждать ответа.
Вдруг Бешеный Пес ответит именно то, что он от него ждет... вдруг скажет, что всегда хотел иметь сына... и никогда бы его не бросил.
Бешеный Пес откинулся к стене.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, я думал о твоем вопросе. Молодым мне хотелось иметь детей. Я думал, что смогу стать хорошим отцом. – Он засмеялся и покачал головой. – А потом я повзрослел.
– Что вы имеете в виду?
– Очень просто. Хороший отец, Джейк, остается, а я ухожу.
– Откуда вы знаете?
Вопрос удивил Бешеного Пса. Он слегка нахмурил лоб:
– Не понимаю.
– Ну, вы когда-нибудь пробовали остаться?
Бешеный Пес отвернулся и стал разглядывать цветастые обои. Он хотел что-то ответить и открыл рот, но потом закрыл его.
– Вы мне ответите? – Бешеный Пес криво усмехнулся:
– Глупый вопрос. Я сказал, что не могу оставаться, вот и все. Я, по крайней мере, честен, а мой старик нам наврал. Делал вид, что собирается остаться, а сам сбежал. А я никогда не вру.
– Да, думаю, вы не врете.
– Когда я понял, что я бродяга и какой я безответственный и все такое, я решил, что у меня детей не будет.
– Значит, теперь у вас нет желания иметь сына? – Джейк говорил это таким тихим голосом, что едва сам себя услышал.
– Не-а. Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть. Я иду куда хочу, делаю что хочу. Я свободен. Когда-нибудь ты меня поймешь.
– Я тоже какое-то время бродяжничаю, но мне нужно место, где бы я мог остаться. – Джейк заглянул в глаза отцу и попытался заставить его понять, о чем он говорит. – Мне не нравится скитаться. Я чувствую себя одиноко.
Прежде чем Бешеный Пес успел ответить, скрипнула дверь, и из спальни, шаркая, вышел доктор Шерман. Он сел в глубокое кресло напротив них.
Джейк похолодел. Он не спускал глаз с доктора. «Господи, сделай так, чтобы он остался жив... пожалуйста...»
Доктор снял очки, положил их себе на колени и потер переносицу.
– Как он, док? – подался вперед Бешеный Пес. Доктор Шерман тяжело вздохнул.
– Не очень хорошо. У него апоплексический удар. Левая сторона тела частично парализована. Он в глубоком сне, который называется кома.
Джейку показалось, что он падает. Бешеный Пес снова сжал ему плечо, что немного успокоило Джейка.
– Вы можете как-то ему помочь? – Доктор Шерман покачал головой.
– Мы говорили с Рассом о его болезни несколько дней назад. У него уже проглядывались ее симптомы. Он знал, что умирает. Он... хотел умереть дома.
Слово «умереть» ударило Джейка, словно громом.
– Сколько у него осталось времени? – спросил Бешеный Пес.
– Кто знает? Может, неделя, а может, день.
– Иногда случаются чудеса. – Джейк смотрел на доктора так, словно ждал подтверждения. Доктор покачал головой.
Бешеный Пес печально улыбнулся Джейку, и мальчик понял, что и его отец не верит в чудеса.
– Ты просто надейся, Джейк. Рассу необходимо, чтобы кто-то верил в чудеса. – Повернувшись к доктору, он спросил: – Что мы должны делать?
Доктор вынул из кармана сложенный лист бумаги:
– Я составил список.
Бешеный Пес пробежал глазами по списку.
– Что-нибудь еще?
– Не думаю, что Мария знала о его болезни. Расе всегда ее от всего ограждал. Для нее будет ударом. В целом свете у нее больше никого нет.
Джейк вдруг встрепенулся. Искра надежды вспыхнула в его сердце. «У нее есть я». Ему хотелось произнести эти слова вслух, он попытался, но в горле застрял ком, и у него вырвался лишь какой-то непонятный звук.
– Такого никто никогда не ожидает, – продолжал доктор, – а Мария... такая хрупкая. Жаль, что никого не будет рядом, чтобы позаботиться о ней. Рассу хотелось бы, чтобы такой человек был.
Джейк открыл рот, чтобы сказать: «Я позабочусь», – но его опередили.
– Я о ней позабочусь, – заверил Бешеный Пес. Джейка как громом ударило.
Бешеный Пес сидел, глядя на доктора, и его взгляд, полный решимости, поразил Джейка. Бешеный Пес говорил серьезно. Он и вправду собирался позаботиться о Марии.
Джейк покачал головой. Если бы он так не расстроился из-за Расса, он, возможно, даже улыбнулся бы. Такое отношение Бешеного Пса к Марии что-то значило. Но Джейк не знал, что именно.
Мария слышала, как дрожки въехали во двор. Она выскочила из постели и с развевающимися волосами бросилась вниз по лестнице и выбежала на крыльцо.
Бешеный Пес остановил Клео у дома.
Она не смотрела на него, а лишь, стиснув руки, повторяла:
– Он умер, да? Он умер?
– Нет... он не умер.
Мария подняла на Бешеного Пса заплаканные глаза:
– Что с ним?
Лицо Бешеного Пса сморщилось, и надежды Марии рухнули.
– Что с ним? – глухим голосом повторила она вопрос. Бешеный Пес печально посмотрел на нее и тихо спросил:
– Его постель готова?
Она кивнула. Ее охватили страх и отчаяние, заполонившие грудь, сердце, горло. Пульс стучал у нее в ушах. Она потеряла остатки контроля. Сделав глубокий вдох, она попыталась держаться.
Бешеный Пес соскочил с дрожек и взял Расса на руки. Голова отца с бледным, осунувшимся лицом запрокинулась, руки безжизненно свисали вдоль тела.
Ее отец, который всегда находился рядом, здоровый и жизнерадостный, сейчас выглядел маленьким, старым... и умирающим.
Джейк тоже сошел с дрожек и подошел к Марии. Его глаза, красные от слез, смотрели на нее с сочувствием, лицо бледное, дрожащие губы стиснуты.
Она почувствовала его состояние, поняла, что он так же несчастен, как она, и изо всех своих детских сил старается сдержать слезы. Что-то шевельнулось у нее в груди, что-то от той женщины, какой она была несколько часов назад, и ей захотелось протянуть ему руки. Но она не смогла. Внутри ее образовалась пустота, ей нечего предложить мальчику, который нуждался в утешении.
