Шелли Брэдли - Его благородная невеста
Гвинет несколько раз моргнула, чтобы справиться с охватившим ее шоком.
– Смею тебя уверить, – взяв наконец себя в руки, промолвила она, – что я сделаю все возможное для того, чтобы Арик не искал развлечений с тобой.
Ровена равнодушно пожала плечами:
– Он устанет от тебя, вот увидишь… Арик – сильный, решительный человек, и, к счастью, он не из тех мужчин, чье сердце можно завоевать. Пройдет совсем немного времени, ты ему надоешь, и он уйдет из твоей спальни.
– И ты надеешься, что после этого он пойдет искать удовольствий к тебе, грубиянка с бараньими глазами? – резким тоном осведомилась Гвинет.
Ее собеседница задумчиво помолчала.
– Знаешь, – наконец заговорила она, – мы с Ариком… хорошо понимаем друг друга. Я в состоянии удовлетворить его здоровые мужские прихоти, а в благодарность за это он позволяет мне оставаться здесь и управлять делами замка.
– А как же Стивен?
– Стивен еще дитя, – отозвалась Ровена.
Гвинет изумленно уставилась на нее – ей стало почти жаль младшего брата Арика.
– Ну да, – кивнула она. – Дитя, с которым ты спала.
Ровена приподняла костлявое плечо с таким видом, словно это не имело никакого значения.
– Но ведь Арик вернулся в Нортуэлл, чтобы снова стать графом Бедфордом, – промолвила она.
Призывая на помощь свое христианское добросердечие, Гвинет заставила себя вспомнить о том, что Ровене когда-то почти пришлось голодать. Правда, это не помогло ей.
– Ровена, – проговорила Гвинет, – я намереваюсь стать хорошей любовницей и хозяйкой дома, который принадлежит моему мужу. Я сделаю все возможное для того, чтобы ты никогда больше не голодала, так что тебе не придется соблазнять его за каждой едой для того, чтобы обеспечить себе следующий прием пищи.
На губах Ровены промелькнула слабая улыбка. Она встала.
– Я в состоянии сама о себе позаботиться, – заявила она. – Ты уж прости меня, если я не поверю ни единому слову своей соперницы.
С этими словами Ровена ушла.
Глядя ей вслед, Гвинет пыталась унять охватившую ее тело дрожь. Неужели Ровене удастся выполнить свои угрозы? Учитывая нынешнее состояние Арика и что ему скорее всего все равно, с кем лечь в постель, Ровена, возможно, соблазнит его. Ведь прежде у них были очень близкие отношения, пусть и не слишком прочные.
Прошла неделя. Арик лежал рядом со спящей Гвинет, изнывая от желания прикоснуться к ней, но сдерживая себя. Слишком трудно ему было смириться с мыслью о том, что жена позволила ему спать с ней, лишь узнав о его знатном происхождении. В последние шесть ночей она не противилась ему, и он овладевал ею как хотел, несмотря на то что Гвинет явно была шокирована разнообразием поз. Более того, Арик даже не знал, то ли радоваться, то ли огорчаться тому, что она с такой готовностью отдавалась ему, так самозабвенно занималась любовью.
Одно Арику было непонятно: почему занятия любовью, не считая их первой ночи, оставляли у него неясное чувство разочарования? Вероятно, потому, что он брал Гвинет, но не целовал ее. Лежал рядом с ней, но не видел ее. Он держался настороженно, особняком, входил в нее, но ничего не чувствовал. Он овладевал ею, как будто она была продажной девкой. Все это привело к чувству разочарования, которого Арик понять и постичь не мог.
Гвинет ни разу не отвергла его. Подумать только, когда они жили в его лесной хижине, он мечтал о ее теле, а теперь получил его, но обладание им принесло ему лишь горечь!
Что еще хуже, Ровена начала активно кокетничать с Ариком, как он и опасался. По крайней мере, раз в день она находила повод потолковать с ним наедине. Ровена то и дело придумывала причины, вынуждавшие ее прикасаться к Арику. Каждый день она говорила ему своим спокойным сдержанным голосом о том, что мечтает снова увидеть его в своей постели. Точнее, не так: Ровена твердила, что хочет сама лечь в его большую кровать с балдахином, а Гвинет пускай уходит куда-нибудь.
Когда-то Арик едва не женился на Ровене, но он не испытывал ни малейшего желания быть с ней. Более того, своими разговорами она вызывала у него лишь одно чувство – раздражение. К тому же Арик был в состоянии думать лишь о близости с Гвинет – он мечтал только о том, чтобы заниматься с ней любовью до изнеможения. Святой Господь, что же с ним случилось?!
Арик покосился на свою массивную кровать, а потом его взгляд остановился на Гвинет, ее спутанных черных волосах, темных ресницах, которые черными полумесяцами лежали на нежных щеках, ее дерзком носике. Он посмотрел на ее сочные и красные губы, на рубиновую подвеску, когда-то принадлежавшую его матери, которая сейчас поблескивала на безупречной коже Гвинет.
Довольно, это должно прекратиться! Не хочется ему нарушать ту скудную гармонию, которую он обрел, и отдаваться тревожным размышлениям, на которые его наводили мысли о Гвинет. Пройдет немного времени, и то, что сейчас его тревожит, уйдет в прошлое, он станет получать необходимое удовлетворение от физической близости с Гвинет и не вспомнит, что она отдалась ему только благодаря его богатству и власти. Арик вскоре будет помнить лишь то, что ради выживания его жена поступила так же, как поступают остальные женщины в суровом мире, где правят мужчины.
А до тех пор ему лучше держаться от нее подальше.
Арик отвернулся от Гвинет в надежде заснуть и увидеть сны, в которых ему привидятся лишь убитые дети да сбивчивые картинки соитий с соблазнительной Гвинет.
Следующие две недели тянулись очень долго; стояла изнуряющая жара, лето приближалось к тяжелому августу. Днем из-за зноя на улицу выходить было почти невозможно, так что живущие в замке дети выбегали поиграть с Псом лишь вечерами, когда на землю спускались сумерки.
Арик больше не делил с Гвинет супружеское ложе.
После того далекого утра, когда он молча взял ее и поспешно ушел из спальни, Арик больше ни разу не прикоснулся к ней. Гвинет знала, что обитатели замка уже начали судачить о них.
В который уже раз проснувшись в пустой постели, Гвинет с тяжелым чувством оделась и побрела вниз.
В большом зале Ровена отчитывала кухонную служанку за леность, а затем оттолкнула с дороги расплакавшуюся девушку. Гвинет вознамерилась позднее узнать, как обстоят дела у бедняги. Даже если у нее и нет опыта управления замком, Гвинет знала, что слуги полюбили ее и не упускали случая показать ей это. То, что они ценят ее доброту и советы, придавало ей уверенности в себе, улучшало настроение.
Впрочем, Ровена всегда умудрялась портить его.
Решив не обращать на нее внимания, Гвинет подошла к возвышению и села, даже не глядя на остатки завтрака, сервированного на большом столе.
