Анна Рэндол - Грехи негодяя
– Но я же должна позаботиться о хозяйке… – удивилась Ирина.
Клейтон захлопнул дверь.
– Ты уже достаточно о ней позаботилась.
Ирина судорожно сглотнула и сделала шажок к двери.
– Я не знала, что в коробке. Клянусь! Он сказал мне поставить ее в комнату. Это же была просто коробка!..
– Для взрыва такой силы нужно не меньше пяти фунтов пороха. Что, по-твоему, там было? Шляпка? Кто тебе ее дал?
Ирина с плачем опустилась на пол.
– Не знаю. Какой-то мужчина. Я только хотела заработать немного денег.
– Кто тебе ее дал? – повторил Клейтон.
Ирина обхватила себя за плечи – как будто сильно замерзла.
– Клянусь, я его не знаю…
Губы Клейтона сжались; выражение лица стало холодным, ледяным. Оливия невольно вздрогнула, и у нее появилось желание куда-нибудь спрятаться. А она-то думала, что он был жестоким только с ней, когда явился на фабрику. Как она ошибалась! Сейчас Клейтон был воплощением беспощадности. И таким он был на протяжении всей своей шпионской карьеры.
Да, перед ней был человек, убивший, по словам Голова, другого человека, спокойно спавшего в своей постели. И все же она его не боялась. Она боялась только одного – снова потерять его.
Оливия попыталась смягчить ситуацию.
– Если ты что-то знаешь… – Она хотела подойти к Ирине, но Клейтон не позволил.
– Я ничего не знаю, клянусь! Ничего! – Ирина медленно, но верно отползала к двери.
Клейтон преградил ей дорогу.
– Говори правду, Ирина. Мне нужно имя.
– Я не знаю его имени.
– Ты мне все скажешь. – Клейтон достал нож. – Или познакомишься с вот этим.
Ирина взвизгнула.
– Пожалуйста, не делайте мне больно!
А Клейтон снова оказался во власти тьмы – она со всех сторон подступала к нему. Тьма, которую он намеренно выбрал, чтобы иметь возможность выполнять подобные задания. Он знал, как заглушить мысли и уничтожить эмоции. Знал, как укрыться за глухой стеной тьмы и думать только о долге.
Но когда тьма и пустота подошли вплотную, Клейтон обнаружил, что борется с ними. Тьма была удушающей, и он не желал снова потерять себя в ней.
Оливия молча за ним наблюдала. Наблюдала со страхом и тревогой, и Клейтона почему-то это очень беспокоило, хотя он намеренно стремился казаться устрашающим. Но нет, он не мог предстать перед ней Шифровальщиком, которого боялась вся Европа. Не мог быть грубым, жестоким, злобным. И тьма отступила.
– Клейтон… – с беспокойством пробормотала Оливия.
Служанка же зарыдала и, всхлипывая, проговорила:
– Он был одет как крестьянин. Седые волосы, густая борода…
Клейтон вздохнул. В отсутствие тьмы ему пришлось увидеть всю мерзость ситуации. А также услышать плач служанки и вспомнить голос отца, учившего его быть джентльменом с любыми женщинами. Но все же он заставил себя оставаться решительным.
– Что именно на нем было? – спросил Клейтон.
– Тяжелый тулуп. Меховая шапка. Валенки. Но я не знаю его имени!
Теперь лицо Ирины было красным и опухшим. Но слезы высохли. Все.
Чувство вины тотчас покинуло Клейтона. Теперь он знал, как получить ответы на все свои вопросы.
– Ты можешь выжимать из себя фальшивые слезы, но можешь и сказать правду, и тогда, возможно, переживешь эту историю. Ясно?
Ирина молчала. Клейтон поставил ее на ноги, толкнул к стене и приставил ей к горлу нож.
Оливия шумно вздохнула, а Клейтон проговорил:
– Скажи мне правду, и я дам тебе время до того, как расскажу все Голову.
Ирина побледнела. Ее лицо исказилось от ненависти.
– Вы не успеете ничего ему рассказать. Не проживете достаточно долго. Всем правдинцам дан приказ вас убить – вы слышите, всем, от лидеров до новобранцев. И награда очень велика. Знаете ли вы, сколько людей только в этом доме преданы революционерам?
Князь был одним из ключевых правдинцев до того, как его убедили перейти на другую сторону, так что, вероятно, в доме княгини были и другие приверженцы революционеров.
Клейтон прижал нож к горлу Ирины еще сильнее.
– Что они тебе рассказали обо мне?
– Что вы английский шпион, работающий на императора. – Ирина даже скривилась от омерзения.
Клейтон говорил очень спокойно. Ведь спокойствие, как правило, пугает людей сильнее, чем гнев.
– А они не сказали тебе, сколько людей, мужчин и женщин, я убил? Не сказали, что я известен своим умением перерезать горло так быстро, что человек захлебывается собственной кровью раньше, чем успевает почувствовать прикосновение ножа?
Было ясно, что Ирина вот-вот сломается – он видел это по лихорадочному блеску ее глаз.
– Как они поддерживают связь?
Горло девушки дернулось.
– Каждый знает двух человек, которым и передает информацию.
– А ты кому передаешь?
Ирина назвала имена.
– Кто из них дал тебе бомбу?
– Барндик.
Клейтон отошел от нее.
– В твоем распоряжении пять минут. После этого я вызываю полицию.
Ирина бросилась к двери, но Клейтон остановил ее словами:
– Если ты думаешь присоединиться к своим революционерам, то учти: я не стану скрывать от твоих друзей, кто их сдал.
Девушка схватилась за косяк, чтобы не упасть.
– О, вы убиваете меня…
– Возможно. Тем не менее я даю тебе шанс, которого ты не дала мисс Свифт.
Ирина тотчас убежала. Клейтон закрыл за ней дверь и повернулся к Оливии, но смотрел не на нее, а на маленький медный ключик в замке.
– Я делаю то, что должен, чтобы получить ответы.
– Знаю, – тихо сказала она.
– Теперь у нас есть кое-какие результаты.
– Тебя сейчас не стошнит? – полюбопытствовала Оливия.
– Нет. – Ох, она видела его насквозь! Клейтон попытался подавить позывы тошноты, скрутившие его внутренности. А он-то был уверен, что подобная реакция давно забыта. Было бы невозможно вселять страх в сердца врагов, узнай они, что он не мог спать два дня после своего первого убийства.
«Нет, нельзя проявлять слабость», – сказал себе Клейтон. Но тут Оливия протянула руку к его лицу, и он подался ей навстречу. Причем в этот момент он не чувствовал себя слабым – скорее испытывал… полноту жизни.
Однако ему хотелось большего, чем простое прикосновение. Он хотел почувствовать вкус ее губ, бархатистость кожи. Хотел насладиться ею. Но сейчас он не должен был думать о наслаждении. Сейчас ему следовало думать только о спасении Оливии.
– Мы закончим перепись книг и бумаг. Потом найдем новое место, где можно остановиться. – В доме Кати было слишком опасно. Не зная, кто здесь связан с революционерами, они не могли чувствовать себя в безопасности. Их могли застрелить из-за угла, ударить кинжалом, отравить, сбросить с лестницы… Перечень возможностей практически бесконечный. И он не позволит Оливии оставаться здесь. – Сейчас для нас главное – это скорость. Понятно?
