Джоанна Линдсей - Погоня за счастьем
— А я благодарен вам за поддержку, — кивнул Линкольн.
— Не стоит. Локлан становится на диво упрямым и колючим, стоит мне сказать слово против него, поэтому мое мнение скорее может повредить вам, чем помочь.
— Она хочет сказать, что после всякого спора с ма па становится сам не свой, — пояснила Мелисса.
— Тем не менее я ценю вашу веру в меня…
— Стоп! — перебила Кимберли, сурово хмурясь. — Моя поддержка основана на инстинктах и чувствах моей дочери к вам и том факте, что вы идеально вели себя в сложных обстоятельствах. Но не думайте, что я простила вам побег с Мелиссой и пришла в полный восторг от соображений, по которым вы предпочли ее вернуть. Я просто недостаточно хорошо знаю вас, чтобы прийти к собственным выводам и составить собственное мнение. Для того чтобы продвинуться вперед в наших отношениях, мне нужно исправить этот серьезный недостаток. Сомневаюсь, что иначе существует хоть какая‑то надежда поколебать решимость моего мужа.
— Вы правы, — серьезно заметил Линкольн. Мелисса послала ему ободряющую улыбку.
— Все это не так страшно, как кажется.
— Знаю. Твои родные ничего обо мне не знают, кроме нескольких давних событий. Не случись то, что случилось, я остался бы в Шотландии, и мы, вне всякого сомнения, встретились бы раньше, а может, и стали бы хорошими приятелями.
— О, не стоит расстраиваться, — поспешно вмешалась Мелисса. — Вполне возможно, что мы вообще не встретились бы, особенно если ты продолжал бы дружить с моими дядьями. По известным причинам меня очень редко знакомят с их друзьями.
— Возможно, потому, что им вообще никто не нужен. Им хватает друг друга, — саркастически обронил Линкольн.
Мелисса страдальчески поморщилась, поскольку не могла оспаривать это справедливое замечание. Однако Кимберли сочла нужным вмешаться:
— У них есть приятели, но не настолько близкие, каким были вы. Им и вправду хватает друг друга. То, что вы сумели завязать такие отношения с Дуги, делает вам честь. Но все, что произошло потом, изменить нельзя. И все же вы двое встретились. Значит, судьба была милостива к вам.
— Верно, — просияла Мелисса, но мать еще не договорила.
— А теперь о главном. Моя дочь скомпрометирована?
Мелисса тихо застонала и отвела глаза. Она и Линкольн уже обсуждали эту тему по пути в Лондон, и оба решили не упоминать о том, что было прошлой ночью. Это только смутит окружающих и навлечет позор на Мелиссу. Мало того, еще ухудшит положение: отец наверняка подумает, что Линкольн сделал это, стараясь силой принудить родителей согласиться на свадьбу.
Молчание и пунцовые щеки Мелиссы оказались достаточно красноречивы.
— Вижу, так оно и есть, — кивнула Кимберли. — Что ж, мы ничего не скажем отцу… если это может помочь. Надеюсь, он и не спросит, потому что отрицать нет смысла: все и без того написано у вас на физиономиях.
— Когда ты ожидаешь его? — спросила Мелисса, спеша сменить тему.
— Трудно сказать… — начала было Кимберли, но из передней донесся громовой голос Локлана:
— Где она?!
Очевидно, дворецкий сообщил ему о появлении Мелиссы.
— Думаю, прямо сейчас, — поправилась Кимберли.
Глава 38
В гостиную ввалился Локлан, растрепанный, пыльный, уставший и, что самое главное, разъяренный. Гигант, вышедший на тропу войны, казался поистине устрашающим. Да и первые же слова, сорвавшиеся с его губ, не позволяли надеяться на то, что он так легко успокоится.
— Назови хоть одну вескую причину, по которой я не должен оторвать тебе голову! — набросился он на Линкольна.
— Потому что он мне нравится в таком виде, — немедленно отпарировала Мелисса.
— В таком случае приведи хоть одну вескую причину, по которой я не должен запереть тебя в твоей комнате на последующие десять лет, или пока тебе не разонравится вид головы у него на плечах, — прошипел Локлан.
— Потому что не пройдет и дня, как ты сам откроешь дверь, ибо терпеть не можешь меня наказывать.
— Вздор! Придумай что‑нибудь другое! — потребовал он.
Мелисса подвинулась к Линкольну. Ей нечего было бояться отца, но она инстинктивно жалась под крылышко жениха в поисках защиты и поддержки. Кимберли сразу отметила это, хотя сама Мелисса еще не осознала смысл своего поступка.
— Он привез ее обратно, — спокойно заметила Кимберли. — По‑моему, уже одно это должно вызвать уважение к нему. И они не женаты, хотя могли бы. Но Линкольн вернул Мелиссу, вместо того чтобы…
— Ты отказываешься от нее? — ахнул Локлан, забыв о своем первоначальном намерении.
— Наоборот, только и мечтаю о том дне, когда она станет моей женой. Но ее счастье значит для меня больше моего собственного, и, поскольку она не может обойтись без вашего благословения, я сделаю все возможное, чтобы его получить.
— Это его решение, — вставила Мелисса. — Я бы вышла за него при любых обстоятельствах. Но предпочитаю свадьбу, о которой всегда мечтала. Чтобы ты отдавал меня жениху, а все родные собрались разделить мою радость! Линкольн согласился со мной и сделал так, как мне лучше. Я знаю, что он предназначен мне судьбой. И хочу, чтобы ты тоже был в этом уверен.
— Я с такой же легкостью мог бы сказать, что он не годится для тебя и что я сделаю все, лишь бы ты это увидела. Ты позволяешь чувствам взять верх над разумом.
— А что такое замужество, если не чувства? Неужели любовь тут ни при чем?
— Может, это глубоко ранит тебя, но любовь тут действительно ни при чем.
— Поверить не могу, что именно ты это сказал! — ахнула Мелисса.
— Ты моя дочь, — упрямо отвечал Локлан, — и твое благополучие для меня превыше всего. И уж разумеется, превыше твоих желаний и капризов. Если ты погибнешь, потому что им снова овладеет неукротимая ярость и он снова сметет все на своем пути, что тогда скажешь? Что умерла счастливой?
— Он не…
— Я знаю, что он не причинит тебе зла намеренно. В этом можешь меня не убеждать, — кивнул Локлан. — А я и боюсь именно случайного убийства.
— Ты просишь невозможного. Достаточно того, что я верю: его чувства, неизменно глубокие, сумеют охладить ярость. Впрочем, я не думаю, что до этого дойдет. Но он возненавидел моих дядюшек, когда те попытались одолеть его. Поэтому и обозлился на них, но я… я никогда не сделаю ничего такого, чтобы вызвать его гнев.
Локлан покачал головой:
— Ни он, ни ты, Мелли, не сможете этого гарантировать.
Мелли в отчаянии воздела руки к небу:
— До чего же ты упрям!
— Кто‑нибудь хочет чая? — сухо осведомилась Кимберли, прерывая спор и явно намекая на то, что так они ни к чему не придут. Локлан провел рукой по лицу и шагнул к камину. Кимберли попыталась сменить тему, но, к сожалению, совершила ошибку, обратившись к мужу:
