Ханна Хауэлл - Серебряное пламя
– Едва ли, – холодно отозвался Гэмел. – По закону муж должен держать свою жену при себе.
– Муж? – взвизгнула Арабел, сжав кулаки. – Вы женаты?
– Да, мы поженились около двух недель назад.
– По брачному контракту? Это не считается.
– Нет, нас обвенчал священник. Шайн – моя жена, миледи, и я не собираюсь отдавать ее вам.
– Вы пожалеете об этом. Ее родня никогда не признает этот брак. А я не сдамся без борьбы.
– Боритесь, – сказал Фартинг. – Есть немало желающих отразить любой ваш удар.
Арабел свирепо уставилась на него:
– Теперь я понимаю, зачем вам понадобилось соблазнять меня.
– Соблазнять вас? Я всего лишь откликнулся на призывные взгляды, которые вы раздавали всем и каждому в Данкойле. Хотя ваше искусство предательства и обмана не имеет себе равных, вы не единственная, кто умеет играть в эти игры.
Арабел зашипела от ярости и устремилась к двери. Шайн и мужчины поспешно посторонились не столько из страха, сколько из желания избежать ее прикосновения. Оказавшись снаружи, Арабел обернулась и одарила их всех злобной улыбкой.
– Вам не выбраться из этой деревни живыми. – Она с неожиданной прытью понеслась к гостинице в дальнем конце деревни.
– Милорд! – воскликнула кружевница, шагнув к Гэмелу. – Ее сопровождают десятка два, если не больше, стражников. Вам лучше уехать, пока не поздно.
– Мудрые слова, – пробормотал Фартинг. – Преимущество явно не на нашей стороне, так что лучше отступить. Сразиться мы еще успеем.
– Пожалуй, – согласился Гэмел. – Нет смысла проигрывать сражение раньше, чем оно началось.
Шайн подхватила юбки и бросилась бегом к лошадям. Мужчины последовали за ней.
– Фартинг! – окликнула она его на бегу. – Я не совсем поняла, на что намекала Арабел.
– Побереги дыхание, дорогая. Мы обсудим это потом.
Добравшись до конюшни, Гэмел громогласно потребовал своих лошадей. Как только лошадей вывели, Гэмел забросил Шайн в седло и хлопнул ее кобылу по крупу.
Выехав на свободное пространство, Шайн оглянулась через плечо. Возле гостиницы толпились вооруженные мужчины, спешно седлавшие лошадей. Пришпорив лошадь, она понеслась во весь опор, стараясь не отставать от своих спутников.
Не успели они проскакать и пары миль, как сзади послышался топот копыт. Шайн стиснула зубы и сосредоточилась на скачке, сдерживая желание оглянуться, так как это замедлило бы ее продвижение. Когда впереди показались мощные стены Данкойла, Блейн издал торжествующий возглас. Бросив взгляд назад, она поняла, чем он так доволен. Наемники Арабел, не желая рисковать, прекратили погоню, остановившись на расстоянии полета стрелы от Данкойла.
Когда они въехали во двор крепости, Гэмел приказал закрыть ворота. Все спешились, и конюхи увели взмыленных лошадей. Пока Шайн пыталась успокоиться и перевести дыхание, Гэмел отдал распоряжения стражникам, дежурившим на стене. Она не удивилась, увидев спешащих им навстречу лордов Логана и Магнуссона. Их сопровождали двое мужчин с мрачными лицами, которых Шайн не знала.
– Шайн, тебе лучше зайти внутрь, – велел ей Гэмел.
– Почему? Мы в безопасности, и я хочу поговорить с Фартингом.
– Поговоришь с ним позже. Возможно, нам придется принять сражение.
Шайн собралась спорить, но, поймав взгляд Фартинга, направилась в башню. Как ни раздражал ее приказной тон Гэмела, она понимала, что это один из тех случаев, когда лучше подчиниться тем, у кого больше опыта. Мужчины разбираются в ратных делах, а она нет. Так что придется ей подождать, пока опасность минует, чтобы расспросить Фартинга о соблазнении Арабел.
– Что случилось? – спросил лорд Магнуссон, обращаясь к сыну. – Блейн не успел предупредить вас?
– Успел, но Броуди теперь знают, что Шайн жива и где она находится. Представляешь, она столкнулась лицом к лицу со своей матерью. – Фартинг покачал головой. – Эта чертовка пришла в ярость, увидев свою дочь невредимой. А когда она узнала, что Шайн замужем, еще больше рассвирепела. Ведь она собиралась забрать Шайн с собой.
– Это ее псы гнались за вами?
– Да, они преследовали нас до самого Данкойла.
– Погоня не удалась, и теперь они попытаются придумать что-нибудь другое, – сказал Гэмел. – Но пока можно считать, что нам ничего не угрожает.
– Вам, может, и не угрожает, а вот ему очень даже угрожает, – прорычал один из мужчин, вышедших во двор вместе с Томасом и Уильямом, и шагнул вперед, свирепо уставившись на Фартинга. – Я сэр Питер Макдугал, и вы, Фартинг Магнуссон, ответите за свои действия. Вы нанесли мне оскорбление, когда были в Перте.
– И мне, – заявил второй мужчина. – Я его кузен, Дэвид Макдугал.
– Чем же это я вас оскорбил? – Фартинг нахмурился, пытаясь вспомнить мужчин.
– А вы полагаете, что мне льстит, когда проезжий жеребец покрывает мою жену? – резко бросил Питер, вытаскивая меч.
– Или мою дочь, – пробормотал Дэвид, также доставая оружие.
Гэмел поспешно встал между ними и Фартингом.
– Сэр, это невозможно.
– Почему? – Питер перевел свирепый взгляд на Гэмела. – Этот тип крутился вокруг моей жены все время, пока находился в Перте.
– Да, – кивнул Дэвид. – И вокруг моей дочери.
– Я не отрицаю, что подобное поведение в его духе, но не более того. – Гэмел подался ближе к мужчинам, чтобы как можно меньше народу могло услышать о постыдной тайне Фартинга. – Он не может обладать женщиной. Его уже заставили заплатить за распутство, и очень дорого.
– Вы лжете, чтобы защитить его, – буркнул сэр Питер.
– Я не стану заострять внимание на этом оскорблении, ибо понимаю ваши чувства. Однако я готов поклясться, что Фартинг Магнуссон, хоть и ведет себя как распутник, давно уже им не является. Если вам действительно наставили рога, это был кто-то другой, а не он.
Продолжая убеждать разгневанных мужчин, Гэмел заметил, что его отец, Томас и даже Фартинг прячут улыбки. Недоумевая, что их так забавляет, он в очередной раз задался вопросом, зачем он старается спасти шкуру Фартинга. Ответ был один – Шайн. Она никогда не простит его, если он хотя бы не попытается сделать это.
Глава 11
– Ловко ты это придумал, – похвалил Фартинг Гэмела, когда они направились в большой зал, оставив своих отцов успокаивать сэра Питера и его кузена. – Никогда бы не подумал, что ты такой хитрый.
– Фартинг, тебе незачем продолжать эту игру со мной. Шайн рассказала мне о твоей прискорбной ране в первую же ночь, – отозвался Гэмел, толкнув тяжелую дверь, и улыбнулся при виде Шайн, нервно мерившей шагами большой зал.
– О моей прискорбной ране? – переспросил Фартинг, входя вслед за Гэмелом. – О чем это ты толкуешь?
