Тереза Медейрос - Его изумительный поцелуй
Поппи ошиблась только в одном. Артистом из семейства кошачьих оказался не взрослый тигр, а целый помет крохотных тигрят. На каждом очаровательном котенке красовался золотой ошейник, украшенный целым состоянием в виде сапфиров, рубинов и изумрудов, которые так удачно подчеркивали их темные полоски. Тигрята весело носились среди гостей, вызывая громкие восхищенные крики, когда игриво нападали друг на друга и, сердито шипя, вставали на задние лапы, обнажая острые когти на передних.
Кларинда сидела рядом с Фаруком, держа на коленях самого маленького тигренка. Малыш не выражал ни малейшего желания вступить в игру с остальными котятами — напротив, казалось, будто ему очень нравится нежиться на руках у Кларинды, ласково перебиравшей пальцами его густую шерстку.
Поглаживая ее затылок, словно она тоже была дикой кошкой, которую необходимо приручить, Фарук наклонился ближе к ней, и у нее в ушах зазвучал его низкий проникновенный голос:
— Если он тебе нравится, можешь оставить его себе.
— Вы, как всегда, очень щедры, ваше величество. — Довольная улыбка Кларинды казалась маской, совсем не подходившей к ее лицу.
Кларинда украдкой бросила взор на Эша, сидевшего в противоположной стороне зала, и сразу заметила, что маска с его лица вообще исчезла. Эш, прищурившись, смотрел на Фарука таким взглядом, который можно было бы назвать убийственным. К счастью, все внимание султана занимал маг, который только что заставил одного из тигрят исчезнуть в клубах дыма. Волшебник с торжествующим видом сорвал с себя огромный тюрбан, сунул в него руку, пошарил там немного и, наконец, вытащил из него за шкирку исчезнувшего тигренка. Громогласный смех Фарука почти утонул в восторженных охах и ахах его гостей.
Когда Кларинда решилась в следующий раз взглянуть на Эша, тот болтал с Люком с такой беспечной усмешкой, что она задалась вопросом, не были ли ее фантазии беспочвенными. Национальный костюм Эль-Джадиды сидел на нем так ловко, словно он был военачальником какого-нибудь племени. Ослепительно белоснежные складки казались еще более яркими на фоне его бронзового загара и подчеркивали золотистый оттенок янтарных глаз.
— Ох, Кларинда, разве ты когда-нибудь видела что-то более великолепное? — Поппи, сидевшая сбоку от нее, принялась громко хлопать в ладоши, когда маг стал вытаскивать из собственного уха, казалось, бесконечную гирлянду связанных между собой шелковых платков, прежде чем отвесить еще один поклон.
— Да-да, Поппи, так и есть, — рассеянно кивнула Кларинда, по-прежнему не сводя глаз с Эша.
— Я много раз читала о подобных чудесах, но мне и в голову не приходило, что они существуют на самом деле! Боже, леди Эллерби позеленела бы от зависти! Сомневаюсь, что она хоть раз устраивала домашний вечер, который можно было бы сравнить с этим!
Голубые глаза Поппи так и сияли под толстыми линзами очков, пухлые щечки раскраснелись. Кларинда и не замечала прежде, какой хорошенькой может быть ее подруга, когда не пытается втиснуть свою пышную фигуру в узкий корсет или лиф, которые так сильно сдавливали ее, что все краски на ее лице гасли. Свободные одежды, которые носили местные женщины, подходили ей куда больше. Вместо того чтобы завивать ее светлые волосы в пружинящие спиральки над ушами, одна из пожилых обитательниц гарема уложила их свободными кудрями, которые спадали ей на спину блестящими волнами.
— Твоя подруга льстит мне, Кларинда, — проговорил Фарук, наклоняясь к Поппи через Кларинду и пригвождая ту к месту дразнящим взглядом. — Похоже, она намекает на то, что найдутся люди, которые могут назвать мой дворец величественным местом для развлечений.
Поппи рассмеялась.
— Нет, я предпочитаю называть его местом диким, священным и зачарованным… Какое же следующее развлечение вы приготовили для нас, ваше величество? Может быть, нежную абиссинскую деву, поющую в ясной тишине?
Фарук с деланно суровым видом нахмурил брови.
— Прекрати рыдать, женщина, иначе я позову «демона-любовника», который утащит тебя отсюда.
Они вдвоем весело рассмеялись. Кларинда понюхала свое вино, спрашивая себя, не подсыпал ли кто в него наркотика и не начались ли у нее галлюцинации. Она ни разу в жизни не видела Поппи столь оживленной — даже в компании этого ужасного болтуна мистера Хантингтон-Смита. И ни разу не слышала, чтобы Фарук цитировал Кольриджа и обращался напрямую к Поппи, не наводя на нее страх.
После того как маг показал фокусы со всеми остальными тигрятами, включая и того, который сидел на коленях у Кларинды, а потом ушел, музыканты, расположившиеся между двумя колоннами, заиграли сложную мелодию на флейтах, лирах и барабанах. Этого мгновения Кларинда втайне боялась. Мгновения, когда Фарук одним хлопком вызовет на сцену танцовщиц.
Но оказалось, что у Фарука другие планы на вечер.
Султан встал и призвал к тишине музыкантов с гостями властным взмахом руки. Его свободные одежды — еще более роскошные, чем обычно, — были украшены вышитыми звездами и полумесяцами.
— Как вам всем известно, я призвал вас сюда этим вечером, чтобы почтить мужчину с душой воина и сердцем тигра. Два раза он рисковал собой, чтобы спасти мою жизнь. — Фарук обратил лицо к Эшу, поднимая золотой кубок. — За Берка-младшего! Ты приехал в этот дворец как незнакомец, но с этого вечера я имею честь называть тебя другом и… братом!
Остальные гости одновременно подняли свои бокалы, а Тарик демонстративно не стал поднимать своего.
Эш принял восхваления Фарука с вымученной улыбкой, а Люк одним глотком опустошил свой кубок до дна.
Опустив бокал, Фарук сказал:
— Не в моих правилах оставлять такую отвагу без награды. Каждый великий воин заслуживает оружия, соответствующего его умениям, так что сегодня я хочу подарить тебе кинжал моего отца, Льва Эль-Джадиды, которым он убил одного из своих злейших врагов.
Один из солдат, чеканя шаг, направился к Эшу с подушечкой, украшенной кистями, на которой лежал кинжал отца Фарука. Золоченая рукоятка, инкрустированная рубинами и изумрудами, так и сверкала в теплом свечении многочисленных ламп.
Восхищенный, но тихий свист Люка выражал восторг. Кинжал стоил целого состояния.
Стражник на мгновение задержался в середине зала, чтобы изумленные гости могли полюбоваться подарком султана, а затем устремился к тому месту, где сидел Эш. Тот взял кинжал в руки. Он держал его очень бережно — именно так, как того заслуживало изысканное произведение искусства.
— Вы слишком щедры, ваше величество, — сказал Эш, скромно наклоняя голову.
Люк протянул было руку к кинжалу, но Эш, не обращая внимания на негодующее ворчание приятеля, быстро засунул кинжал за кожаный пояс.
