Эшли Макнамара - Джентльмен-дьявол
Пружины кровати скрипнули, когда рядом упал Джордж. Его лукавая мальчишеская улыбка обещала ей рай, но греховный.
Изабелла не выдержала и рассмеялась. Смех разлетелся по пустой комнате, высокий, девчоночий, радостный. Изабеллу наполнило ощущение небывалой легкости, казалось, она может подняться в воздух и летать, наслаждаясь свободой.
Джордж вытянулся рядом. Тепло его тела согревало Изабеллу в нетопленой комнате. Протянув руку, он убрал спутанные локоны с ее влажного лба, потом легко пробежался пальцами по бровям, погладил скулы, коснулся губ и подбородка. Такая нежданная нежность.
У Изабеллы уже был опыт, а потому она собралась с духом и приготовилась к мощному натиску, пусть страстному, но все же агрессивному. Эта благоговейная ласка была каким-то образом связана с изменением настроения Джорджа, хотя было ясно, что долго он не продержится, что больше не сомневается в ее согласии и, уж конечно, не испытывает приступа робости.
Возможно, он тоже чувствует легкость и восторг, а это волшебное ощущение полета наполняет и его сердце сладкой горечью? Конечно, сладкой, это несомненно, но и горькой, потому что их время скоро придет к концу. Кончится его визит в это поместье, и Джордж вернется в лондонскую круговерть. Он может провести всю осень, перебираясь из одного имения в другое, но в конце концов все равно вернется в Лондон, а она – в свой домик.
Если ей повезет, она сможет с неделю видеть его раз или два в году, пока он не отправится дальше. Хотя трудно назвать это везением, скорее наоборот, ведь эти краткие возвращения всегда будут напоминать ей о том, чего она никогда не сможет иметь, – вот эту постоянную нежность, пару сильных рук, всегда готовую обнять и успокоить.
Не следовало бы вообще ступать на эту дорогу, потому что она ведет к страданию, но Изабелла решилась и вопреки всему останется в этой постели. Особенно сейчас, когда он накрыт ее своим телом, прижался к ее губам, и поцелуй этот быстро превратился из нежного в страстный.
Губы Джорджа, его вес, вдавивший Изабеллу в матрац, руки, мечущиеся по ее телу и разжигающие в нем пожар, – все это скоро заставило ее забыть о здравомыслии. Она отдалась только чувствам и ощущениям.
Мускусный запах его тела облаком окутал Изабеллу, укрывая ее от всего окружающего, кроме касания его губ, короткого, прерывистого дыхания, струй прохладного воздуха, охватившего разгоряченное тело, когда Джордж сорвал с нее последний предмет одежды.
Из соседней комнаты проникали чуть заметные отсветы пламени, но когда глаза Изабеллы привыкли к полумраку, она смогла разглядеть выражение лица Джорджа. Он разглядывал ее нагое тело. Изабелла вспыхнула, жар распространился от груди к лицу и корням волос. Прежде ни один мужчина не видел ее обнаженной и столь беззащитной. И столь полной жизни.
Дыхание Джорджа было резким, отрывистым, хриплым. В темноте он нашел языком острый кончик ее груди, лизнул, потом целиком втянул в рот. Изабелла дугой выгнулась ему навстречу, вцепилась в его обнаженные плечи, как будто Джордж был единственным якорем, который удерживал ее в этом вращающемся, сорвавшемся с оси мире.
Его колено скользнуло вдоль ноги Изабеллы, шершавая ткань брюк слегка царапнула кожу, составив волнующий контраст с гладкой ладонью его руки. Мягкие, ухоженные руки, которые в жизни не работали ни одного дня, не знали ничего грубее поводьев, к тому же всегда держали их в кожаных перчатках. Руки, так не похожие на ее собственные.
Изабелла провела ладонью по его спине, наслаждаясь тем, как перекатываются мышцы. Мозоли на пальцах слегка цеплялись за его кожу. Изабелла надавила на талию и быстро просунула руку под пояс его бриджей. Джордж зарычал, привстал на колени, ловко расправился с пуговицами и мгновенно скинул брюки – последний барьер между ними.
Изабелла снова притянула Джорджа к себе и нашла его губы. Его мощный стержень вдавился в ее живот, а колени поместились у нее между ног. Изабелла раздвинула бедра, приподняла их ему навстречу и собралась с духом, помня, что вторжение мужчины в ее плоть неизбежно принесет боль. Скрипнув зубами, она надавила ладонями на спину, чтобы он быстрее вошел в нее. Джордж оторвал губы от ее губ.
– Нет, еще не сейчас.
– Что? – удивленно выдохнула Изабелла.
– Еще не сейчас. Расслабься.
Расслабиться? Как можно расслабиться, когда он вот-вот должен был проникнуть в нее и вдруг остановился? Боится причинить боль? Но Изабелла готова терпеть, лишь бы унять нестерпимую жажду, сжигающую тело. Она так хотела его. К отцу Джека она не испытывала ничего подобного. И вообще ни к одному мужчине.
– Расслабься, – повторил Джордж. – Ты слишком много думаешь, а надо чувствовать.
Он склонился над ней и поцеловал легким, успокаивающим поцелуем, но Изабелла видела, как тяжело ему сдерживаться. Его мышцы под ее пальцами трепетали от наполнявшей их дикой энергии, сходной с тем восторгом, до которого он уже дважды довел ее.
При воспоминании о том блаженстве внутри у Изабеллы все сжалось в страстном желании получить его до конца. Надежда вновь испытать это острое наслаждение превратила ее кровь в жидкое пламя, но на сей раз Изабелла возьмет с собой и его. Как может она отказать Джорджу в том, что получила сама?
Она ответила на его поцелуй. Ее рука легла ему на спину, коснулась бедра, скользнула ниже, пробралась сквозь жесткие волосы и наконец натолкнулась на твердую, возбужденную плоть. Джордж со свистом втянул в себя воздух. Его мощный символ мужества пульсировал у нее в руке, такой гладкий на ощупь, но твердый внутри. Боже, наверное, ему больно.
Изабелла пробежалась пальцами по всей длине его возбужденной плоти. Джордж застонал. Его голова упала ей на плечо, мягкие волосы защекотали шею. Внезапно он содрогнулся, его бедра всем весом легли ей на ладонь. Дыхание сделалось мелким и частым.
– Прекрати, – взмолился он. – Ты лишишь меня мужской силы.
Такого Изабелла не могла себе представить. Как может этот могучий, полный живой энергии человек вдруг лишиться силы? Он мужчина, ее мужчина.
– Тогда иди ко мне. – Слова вырвались из самой глубины естества Изабеллы с животной силой. Вожделение в ней превозмогало все страхи, все опасения. Эта минута принадлежит только им, им обоим, другой, возможно, не будет никогда, но эту Изабелла проживет в полную силу, со всей страстью и безрассудством, которые когда-то привели ее к краху.
Сейчас об этом можно забыть. Шесть лет она расплачивалась за ту ошибку. Настало время возместить себе хотя бы часть радости, которой лишилась.
