Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
— Итак, собираетесь выйти замуж за джентльмена с синими глазами, золотыми волосами и характером пудинга? Описание подозрительно напоминает достойного всяческого почтения лорда Хатауэя.
— Рассматриваю его кандидатуру, — честно призналась Кейт. — Нельзя ли еще немного вина?
Гейбриел пошарил за спиной, поймал бутылку и, приподнявшись на локте, наполнил сначала ее бокал, а потом свой.
— Что ж, парень совсем не плох.
— Знаю, — согласилась Кейт, чувствуя себя обманщицей. — Одно мешает: Эффи тоже не прочь получить его в свое распоряжение.
— Эффи — это та молодая леди, которая вчера сидела в лодке рядом с вами?
— Да.
— Та самая, с которой вы намерены взять ужасный пример? Это она ткнула вилкой беднягу, предложившего нежную дружбу?
— На самом деле все было еще хуже. Бекхем поцеловал ее чрезвычайно неприличным образом.
— Это как? — заинтересовался Гейбриел. — Примерно так же, как целуемся мы?
Он снял шейный платок и расстегнул ворот рубашки. Взору открылся треугольник темной поросли, и Кейт смущенно потупилась.
— Нельзя сказать, что между нами происходит нечто особенное, — строго поправила она. — Возможно, в прошлом мы и обменялись несколькими легкими поцелуями, но…
— Ошибаетесь: мы целуемся с таким остервенением, что того и гляди загоримся, — перебил ее Гейбриел. — Так, словно все, что может случиться между мужчиной и женщиной, ограничивается поцелуями.
— Прекратите! — Кейт с трудом перевела дух. — Бекхем прижимался к ней и терся.
— И я тоже это делал, — удовлетворенно сознался принц. — И с удовольствием сделаю снова. Не помню, запрет на поцелуи уже снят?
— Нет, не снят, — сурово отрезала Кейт, гордясь собственной выдержкой. — Так вот, Эффи назвала Бекхема негодяем или как-то еще в том же духе.
— А вот это уже не про нас. Вы сразу уступаете, а единственное, что удается услышать, — невнятное, но ободрительное бормотание.
Кейт решила не обращать внимания на провокации.
— Бекхем разозлился и схватил ее.
— Схватил? А что, прежде он этого не сделал?
— Схватил очень грубо, — нахмурилась Кейт. — Между ног. Бедняжка ужасно расстроена: даже спустя год с трудом нашла силы, чтобы рассказать мне свою печальную историю.
— И мне бы хотелось совершить подобное безрассудство, — вздохнул Гейбриел.
Кейт воинственно сжала вилку.
— Нет-нет, это всего лишь мечты, — торопливо добавил принц. — Значит, в тот момент она его и ткнула?
— Да. А в отместку негодяй распустил слух о том, что она схватила его под столом, и погубил репутацию бедной девушки.
Гейбриел взглянул на Кейт из-под густых ресниц.
— А не могли бы вы тоже схватить меня под столом, моя любезная Кейт?
— Я не ваша, — тут же парировала Кейт, чувствуя, как губы расплываются в непростительной улыбке. Сердце не выдерживало шутливого натиска прекрасного принца. В теплый солнечный день, среди цветов и трав, слова приобретали волшебную силу.
— Очень странно, — произнес Гейбриел, снова лег на спину и прикрыл глаза ладонью. — А вот я уверен в обратном. Моя, моя и еще раз моя.
Кейт поднесла к губам бокал — только так можно было удержаться от смеха.
— Значит, Эффи ткнула Бекхема вилкой, — задумчиво повторил он спустя секунду.
— Да. А он в отместку исказил факты и поставил под удар ее честь. Лорд Хатауэй приличный человек: не обратил внимания на слухи и сумел понять, что Эффи просто не способна никого схватить, а тем более под столом.
— Да, в подобной ситуации было бы жестоко отнять у бедняжки потенциального жениха, — согласился Гейбриел. — Если, конечно, вы не влюблены в него по уши. Но в данном случае не мешает помнить, что семейная жизнь с Хатауэем вряд ли окажется занимательной. Как правило, все эти чрезвычайно приличные джентльмены не одобряют попыток супруги схватить их за интимное место.
— Жены не хватают мужей под столом, — хихикнула Кейт.
— Пожалуй, внесу в брачный контракт особый пункт: требую, чтобы раз в неделю меня хватали под столом, потому что без этого увяну, как лилия без воды.
— Не увянете. Вы… — Кейт замолчала.
— Что? — полюбопытствовал принц.
Она покраснела, но решила, что терять все равно нечего.
— Уйдете к другой.
— Значит, титул все-таки делает свое грязное дело, — холодно предположил принц.
— Титул здесь абсолютно ни при чем. Мужьям свойственно смотреть в сторону. Они держат любовниц, заводят подруг.
— Никто не склонен к дружбе в такой степени, как ваша крестная, — заметил Гейбриел недовольным тоном.
Кейт покрутила в пальцах вилку.
— Мой отец щедро расточал дружелюбие.
Гейбриел кивнул.
— И мой тоже; Вик — лучшее тому свидетельство. — Он легко поднялся. — Может быть, посмотрим, не притаились ли здесь другие интересные статуи?
Кейт сжала протянутую руку и тоже встала, испытывая немалое облегчение. Разговор смущал и вызывал неловкость: странным образом рассуждения казались еще более интимными, чем поцелуи.
— Вижу два заросших возвышения: под плющом вполне могут скрываться памятники. — Гейбриел внимательно осмотрел запущенный сад. — Вон там, возле дальней стены.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что одна из лиан скрывает кучу кирпича.
— Интересно, что здесь было? — недоуменно спросила Кейт.
— Сейчас уже трудно сказать, ведь остались одни развалины. Пожалуй, найму работников и построю на этом месте небольшой павильон, чтобы можно было обедать вдвоем.
— Разве подобная роскошь принцам позволительна?
— Конечно!
— Но ведь замок переполнен людьми и каждый требует вашего внимания, — возразила Кейт. — Удается ли хоть изредка побыть в одиночестве?
— Конечно, — повторил Гейбриел, однако в глазах его промелькнуло странное выражение.
— А во время археологических раскопок кто-нибудь знает, что вы принц?
Гейбриел убрал листья и всмотрелся в кирпичи.
— Там я просто сумасшедший иностранец, который заставляет работать медленно и аккуратно и к тому же с любопытством рассматривать каждый черепок.
Теперь понятно, почему его так тянет в Карфаген, подумала Кейт.
— Наверное, вам все-таки лучше подыскать в качестве жениха какого-нибудь другого синеглазого франта, — посоветовал Гейбриел и направился к покрытой вьюном стене. — Судя по вашему рассказу, Эффи действительно крайне нуждается в поддержке Хатауэя; в ином случае бедняжке придется всю жизнь вязать чепчики для чужих детей.
— Но Данте вовсе не франт! — обиделась за джентльмена Кейт и подошла, чтобы помочь. — Он благородный и глубоко порядочный человек.
