Гюи Шантеплёр - Невеста „1-го Апреля“
Маленькие лошадки бежали с трудом по колеям, покрытой дерном дороги. Сюзанна пустила их шагом.
Солнце проникало сквозь листья, освещая весь лес, согревая сырой мох и цветы, росшие в тени. Мягкий ветер разносил по воздуху терпкое и крепительное благоухание.
— Странно! — продолжала думать молодая девушка. — Тереза ведет самое скромное существование; постоянно, я это прекрасно вижу, ей приходится экономить на массе вещей, отказывать себе то в том, то в другом, и однако, я никогда не встречала более счастливого лица, чем у нее. Да, у нее всегда счастливый вид!.. Для нее не лишение отказаться от обеда Колетты!..
Лошади казались такими уставшими, что Сюзанна остановила их совсем и, держа небрежно вожжи, дозволила им щипать траву по краю дороги.
— Как легко заметить, что г-н Рео обожает Терезу! О! по тысяче вещей… Я убеждена, что все должны думать, что Мишель меня не любит… Мне хотелось бы знать, какой бы он был, что бы он мне сказал, Мишель, если бы… если бы он меня любил.
От легкого шелеста листьев пони насторожили уши.
— Ну, ну, вы, трусишки! — сказала молодая девушка.
— Вы, сударыня, я бьюсь об заклад, приняли меня за Лесного Робина?
При этих словах, весело брошенных среди окружающего безмолвия, мисс Северн повернулась и увидела Поля Рео, смеявшегося от всей души. В одной руке он держал карандаш, в другой лист бумаги, покрытый каракулями и помарками. Былинки мха зацепились за его светлое платье.
Это был высокий, смуглый молодой человек, немного худощавый, с чем-то неистребимо парижским в манерах. Под его очень выхоленными усами обрисовывался рот, со слегка насмешливыми углами, но выражение ласковой доброты смягчало стальной цвет его серых глаз.
— Не бойтесь беса, он такой добрый малый! — просил этот обольстительный взгляд в соединении с мальчишеской улыбкой.
„Бес“ натворил уже немало сумасбродств, но они не испортили ни честное сердце, бившееся в груди Поля Рео, ни извратили здравый ум, светившийся в его глазах.
Ни застенчивый, ни фат, ни скромный, ни тщеславный, брат Жака знал хорошо свои хорошие качества, так же как и свои недостатки; не заботясь особенно, чтобы выставлять напоказ одни, так же, как не стараясь скрыть другие, он наивно добивался симпатии и снисходительности и встречал их почти повсюду.
В Канне, очарованный свежей красотой молоденькой американки и немного поощряемый ее независимыми манерами, он тотчас же счел своим долгом ухаживать за ней по всем правилам; затем в один прекрасный день Сюзи засмеялась ему в лицо, и они стали лучшими в свете друзьями.
Когда Поль встретил мисс Северн в Ривайере у Колетты и узнал о ее помолвке, он ее искренно поздравил, с горячей похвалой Тремору на устах:
— Вот брак, который я одобряю и благословляю своими почтенными руками! Как глуп Ларошфуко, когда говорит, что не бывает очаровательных браков!
Дружба, начавшаяся в Канне, укрепилась, свободная на этот раз от всякой задней мысли. Поль часто судил обо всем вкривь и вкось. Сюзанна смеялась над его выходками. Было невозможно относиться строго к этому веселому малому. Его любили за его импульсивность, несколько безрассудную и даже за его проказы, в которых он чистосердечно признавался.
— Ну! — воскликнула молодая девушка, которую развеселило его внезапное появление. — Похоже, что вы валялись в сене и… Боже мой! вы имеете вид ходячей элегии!.. Уж не спустились ли вы ненароком с Парнаса?..
Он опустил глаза, как виновный.
— Увы! милая барышня, никакая глупость с моей стороны не должна вас удивить!
— Вы влюблены, я бьюсь об заклад?
— Именно, сударыня; влюблен, как я еще никогда не был в моей жизни!
— Бедный юноша, я вам сочувствую! и я убеждена, что уж по крайней мере двадцатый раз вам случается быть влюбленным до такой степени… с тех пор, как вы находитесь в безрассудном возрасте.
— Не смейтесь! сей раз я в состоянии умереть от этого.
— О! я хотела бы, например, это видеть.
— Слишком любезно, но вы напрасно насмехаетесь, это очень серьезно.
— Я сознаюсь, что симптомы тревожные. Сколько песен в вашей поэме?
— Это не поэма, барышня, это сонет, — ответил с достоинством Поль. — К несчастью, сонеты обыкновенно состоять из 14 стихов, а я нашел всего только 4. Итак, с 8 часов утра я за работой. Эти 4 стиха, составленные в два часа, почти доказывают, что мне не хватает способностей.
Мисс Северн смеялась очень непочтительно.
— Два часа! но уже около 12-ти. Следовательно — четыре часа. В час по одному стиху! Это многообещающе.
— Двенадцать? ах, проклятие! — простонал Поль, схватившись за голову. — Я должен завтракать у г-на Ланкри. Г-жа де Лорж с ест меня, когда я явлюсь… к десерту, конечно!
— А!.. А! г-жа де Лорж. Значить сонет?..
— Ах! Боже, нет, м-ль! Но как я хорош!
Вид молодого человека быль так забавно печален, что Сюзи задыхалась от смеха.
— Я проеду в 50 метрах от г-на Ланкри. Хотите, чтобы я вас спустила у перекрестка? — спросила она вежливо, немного успокоившись от своего смеха.
— Хочу ли я? С наслаждением! Но посмотрите на меня, можно сказать, что я спал на сеновале.
— Ба! вы закатите глаза с рыбьим выражением и скажете самым нежным голоском какую-нибудь глупость; ведь г-жа де Лорж нетребовательна.
Поль слегка стряхнул свою куртку, желая освободиться от злополучной травы, затем, после минутного колебания сел в маленький экипаж подле молодой девушки.
— Не хотите ли, я буду править?
— Нет, я люблю сама, — ответила она, дотрагиваясь до пони, которые ринулись, полные рвения,
— Итак, что вы мне расскажете, молодой поэт?
Поль, казалось, собирался с мыслями:
„Ваши глаза не говорят… о! неужели им нечего сказать,
„Когда, спокойные и кроткие, они встречаются с моими?
„Я слышу ваше пение, я вижу вашу…
— Улыбку, само собой! Нет, видите ли, стихи терпимы, только когда они хороши.
— О!..
— Она блондинка?
— Нет.
— Брюнетка?
— Да.
— А!.. но я плохо начала… Это светская женщина? — продолжала она с непоколебимым апломбом.
— О! сударыня, — воскликнул молодой человек со смешно-негодующим тоном.
— Да или нет?
— Это светская молодая девушка, сударыня.
— Молодая девушка? Вы, значит, на ней женитесь.
— Увы!
— Как, увы?
— Увы, мне отказывают!
— Ба!.. это меня не удивляет.
— Очень благодарен.
— Она в Ривайере?
— Да, сударыня.
— Высокая?
— О! нет!
— Тогда, это не м-ль Рьеж… Она, вы говорите, маленького роста?
— Да.
