Оливия Клеймор - Французская Мессалина
Королева умерла в один из холодных декабрьских дней, рано утром. У её ложа присутствовал король, дофин, дофина и принцессы. Её тело было захоронено в семейной усыпальнице в монастыре Сен-Дени.
Людовик тяжело переживал потерю супруги, невольно он вспоминал годы их супружества. За тридцать с лишнем лет они мало были вместе, деля брачное ложе: король предпочитал свои апартаменты в сердце Версаля, королева же – малый двор, где жила своей жизнью, бесконечно меняя любовников. Зачастую Людовик не знал, что происходит при малом дворе королевы. Мария также мало интересовалась своим венценосным супругом, предпочитая его обществу своих любовников.
Мадам Дю Барри чувствовала, что король изменился после смерти жены и несколько охладел к ней. В последнее время, терзаясь угрызениями совести, он попал под влияние своей старшей дочери Луизы, которая была яростной противницей его связи с Мессалиной. Принцесса, как весьма набожная натура, помышляла покинуть суетный мир, уединившись в монастыре Кармелиток или Бегинок[33], что находились в предместьях Парижа.
Всё чаще Людовика посещали мысли о том, что действительно необходимо порвать отношения с мадам Дю Барри, как на том настаивала принцесса и министр Ришелье. Разумом король понимал, что он – в том возрасте, когда может ещё жениться на достойной принцессе, скажем Баварской, которая особенно хороша и молода, но сердцем был привязан к фаворитке.
Луиза постоянно настаивала на том, чтобы король изменил свой образ жизни, уделяя внимание не только плотским наслаждениям, но и благочестию и благотворительности, в которой особенно нуждался французский народ. В итоге Людовик пришёл к выводу, что Луиза права – надо жениться во второй раз после окончания положенного траура. Но пока, он всё же решил оставить мадам Дю Барри в Версале.
Глава 27
В один из зимних вечеров мадам Дю Барри имела неосторожность первой заговорить с королём о предполагаемом браке.
– Сир, я видела – вы приказали повесить портрет Баварской принцессы в своём кабинете. Безусловно, она молода и хороша собой. Надеюсь, она также умна, как и красива.
– Мадам, считаю, что ваше мнение здесь неуместно, – резко ответил король.
Фаворитка прикусила губу до крови: Людовик никогда не позволял себе разговаривать с ней в подобном тоне. Но, увы, всё меняется.
– Ах, сир, зачем вы так… – пролепетала она. – Вы же знаете, как я люблю вас!
Король посмотрел на графиню, из её прелестных глаз струились слёзы, его сердце разрывалось от противоречивых чувств.
– Мадам, даже если я женюсь, между нами останется всё по-прежнему, – заверил он.
– Нет, сир… Не останется. Принцесса завладеет вашим сердцем и мне не найдётся места в нём.
– Сударыня, – Людовик подошёл к Дю Барри и обнял её за талию. – Я слишком привязан к вам…
Он с жаром начал осыпать шею и грудь фаворитки поцелуями.
– Кстати, дорогая, я хотел просить вас об одолжении.
– Всё, что угодно, сир, – пролепетала мадам Дю Барри, страстно желая возлечь с королём и предаться любовным утехам.
– Поговорите с Луизой, убедите её не хоронить себя в монастыре. Пусть она не желает выходить замуж, я уже смирился с этим. Но зачем же покидать Версаль?
* * *Король принял решение переехать в Трианон, так как Версаль после смерти супруги начал действовать на него удручающе. Мадам Дю Барри последовала за ним и решила сделать приобретение рядом с королевской резиденцией. Она узнала, что герцог де Пентевьер продаёт замок Ренье после смерти своей жены, и попросила короля сделать ей подарок, который вскоре и получила.
Графиня наняла архитектора Леду, дабы привести замок в порядок. Был построен новый павильон весьма изысканный и расписанный известными художниками. Здесь графиня намеривалась устаивать музыкальные вечера, и даже пригласила композитора Кристофа Виллибальда Глюка, почитаемого в Европе.
* * *Трианон в весеннее время был одним из живописных уголков мира. Каждый год, лишь только начинала цвести сирень, король проводил там почти всю весну и начало лета.
Шум придворной жизни Версаля замирали в деревьях, которые скрывали от посторонних взоров Сент-Антуанские луга и цветущие сады.
Трианон украшался естественной прелестью и король любил иногда, утомлённый придворным этикетом, отдыхать в этом загородном замке от бремени власти.
Людовик XV любил маленькое «хозяйство» Трианона. Обычно, покидая Версаль он брал с собой любовницу, на данной этапе жизни – мадам Дю Барри, немногих приближённых и принцессу Луизу, которая также как и её августейший родитель была склонна к любованию сельскими пейзажами.
В один из погожих дней король в сопровождении герцога де Сеймур и графа д’Эгильон совершали конную прогулку. Они заметили на лугу пастушек. Одна из них показалась Людовику очаровательной и, дав ей экю, он увлёк юную прелестницу в ближайшую рощицу. Графы также, решив не отставать от монарха, подхватили двух других пастушек, следуя примеру монарха.
* * *Аббат Бовэ, к которому благоволила дочь короля, Луиза, читал проповедь в домовой церкви Трианона. Аббат излишне переусердствовал, изобличая пороки королевского двора.
Луиза имела неосторожность задать вопрос аббату:
– Святой отец, сколько, по вашему мнению, предначертано королю на этой грешной земле?
Бовэ встрепенулся и неожиданно для всех воскликнул, глядя на монарха:
– Ещё сорок дней! И вы предстанете перед судом Божьим.
Луиза обомлела. Мадам Дю Барри возмутилась:
– Ваше Величество, это неслыханная дерзость! Аббат заслуживает наказания, или по-крайней мере, строгого порицания за подобные речи!
– Нет…Он делает своё дело, – ответил король, считая аббата провидцем. – Я желаю, чтобы аббата назначили епископом Сенеза.
Через несколько дней произошло событие, потрясшее весь королевский двор Трианона: герцог де Шовелин скоропостижно скончался прямо на глазах своего повелителя. Людовик впал в мрачное настроение. Дю Барри старалась всячески угождать ему по совету мадам д’Эгильон.
Графиня чувствовала, что Людовик переменился. Она делилась своими мыслями с матерью в письме:
«Дорогая матушка!
Я не могу исполнить обещание и навестить вас в ближайшее время в монастыре Святой Женевьевы. Состояние здоровья августейшего монарха оставляет желать лучшего. С тех пор как скоропостижно скончался герцог де Шовелин, а затем и маршал де Арментьер, он впал в меланхолию, которая меня очень тревожит.
На днях аббат Бовэ, к которому благоволит принцесса Луиза, совершил неслыханную дерзать, предсказав скорую кончину короля через сорок дней. Я предложила Людовику развеяться и отправиться в мой замок Ренье, где архитектор Леду уже закончил строительство нового павильона, который я намерена превратить в театр.
