Линда Карпентер - Невеста из Бостона
— Если я ангел, то ты переодетый дьявол, — тихонько засмеялась Сьюзен.
— Зеленоглазка… — прошептал Чейз, зарываясь лицом в ее волосы, переливавшиеся при лунном свете, как золото. Откинувшись назад, он взглянул на ее обнаженные груди и подумал, что Сьюзен стала еще красивее, чем была прежде. Он с нежностью прикоснулся к соскам, тихий стон вырвался из ее уст.
— Чейз… — Сьюзен ласково сжала в ладони его твердеющую плоть, прильнула к плечу Чейза губами.
— Боже мой, Зеленоглазка…
Сьюзен казалось, что она плывет по воздуху. Она соединилась с Чейзом в долгом поцелуе, все теснее прижимаясь к его телу.
Крепко обнявшись, они медленно перекатывались по земле. Он с силой прижался к ней, к их еще не родившемуся ребенку, и Сьюзен впервые в жизни испытала высокое чувство привязанности и любви, полной самоотдачи и самозабвения.
Она хотела только Чейза.
Он жаждал только Сьюзен.
Почти три месяца провели они в разлуке, мечтая друг о друге, и вот теперь предались любви со всей силой охватившего их чувства.
30
Сьюзен чувствовала себя настолько униженной и уставшей, что еле волочила ноги. «Какая же я дура! — ругала она себя. — Мужчине от женщины только одно нужно — ее тело. И Чейз не лучше ничем остальных. Как мог прогнать он меня, после всего, что было! Он мною просто воспользовался. Но самое ужасное, что я тоже его хотела… о, Боже!»
Одним только образом могла отомстить ему Сьюзен за все те страшные слова, которые произнес Чейз, как только насытился ее телом, вчера ночью в горах, за то, что прогнал ее, как последнюю уличную девку, — ничего не сказать ему о будущем ребенке. Так она и сделала. Но слеза скатилась по ее щеке при мысли об этом.
«Никогда в жизни не доверюсь я больше мужчине, — всхлипывая, думала Сьюзен. — А я-то считала, что Чейз Маккейн не похож на остальных!» Впрочем, и о Тедди она поначалу думала то же самое. Какой же нужно быть дурой, чтобы два раза так жестоко обмануться! Ну, ничего, этот раз точно будет последним. Сьюзен сама вырастит своего ребенка, нужно только найти какую-нибудь работу. Оставшиеся деньги она потихоньку сунула сегодня Чейзу в пристегнутую к седлу сумку. Теперь Сьюзен оставалось только вернуть ему долг за комнату и за туфли.
Смахнув с глаз слезы, Сьюзен переступила порог дома миссис Пратт. День близился к вечеру, и хозяйка должна быть, по расчетам Сьюзен, на кухне — готовить ужин. Но не успела Сьюзен взойти на ступеньки лестницы, как ледяные пальцы сжали ее запястье.
— Значит, правду говорят, что за вами всюду по городу ходит койот? Он что же, живет с вами в комнате? — раздался грозный голос миссис Пратт.
— Но… я… — Сьюзен робко подняла глаза.
— Значит, вы поэтому все время таскаетесь с этим старым чемоданом? Он, наверное, сидит внутри? — глаза старухи горели злобой.
— Я не…
— Дайте мне чемодан! Ну-ка поглядим…
Миссис Пратт вырвала из рук Сьюзен чемодан. Старый замок поддался не сразу, но когда наконец миссис Пратт открыла чемодан, из него, отряхиваясь, высунул голову щенок, довольный, что вновь оказался на свободе.
— Ой-й-й! Это и вправду койот! — швырнув чемодан, хозяйка отпрянула.
Зверь благополучно выбрался наружу и, весело виляя хвостом, направился прямо к ней. Миссис Пратт отшатнулась к парадной двери, судорожно хватаясь за ручку, и изо всех сил пнула ногой щенка. Он взвизгнул и отлетел в сторону.
— Что вы делаете? — вскрикнула возмущенная Сьюзен. — Он-то чем виноват?
Она опустилась перед скулящим Зверем на колени и прижала беднягу к себе. Только-только поджила его лапка, и вот он снова покалечен! Щенок преданно ткнулся мордой ей в живот.
На миссис Пратт слова Сьюзен не произвели никакого впечатления.
— Я видела, как вы целовались с этим вашим Маккейном, — ехидно шипела она. — И как вы друг друга тискали… Прошлую ночь вы ведь наверняка с ним провели, не так ли?
Сьюзен ничего не ответила, миссис Пратт заорала:
— Впрочем, мне все равно! Немедленно убирайтесь из моего дома! Я слышала, вас рвет каждое утро, еще не хватало мне, чтобы вы родили ребенка прямо здесь, в моем приличном доме! Сами-то вы хоть знаете, кто его отец — ваш Маккейн или этот другой, Ливермор, к которому вы приехали из Бостона? Он ведь отказался от вас, не так ли? Ничего удивительного! Хорошенькая жена выйдет из такой шлюхи, как вы! И не место вам в моем доме! Проваливайте и забирайте с собой вашу мерзкую тварь!
Сьюзен стояла перед ней, держа на руках Зверя.
— Вы не имеете права, — робко сказала она. — Маккейн заплатил вам еще за две недели.
— Нет, я имею право! Это вы не имели права являться в мой дом! Здесь нет места шлюхам! — Миссис Пратт распахнула перед ней дверь. — Вон!
— В таком случае отдайте мне деньги, которые мистер Маккейн заплатил вам вперед.
— Что-о? Да это вы еще должны заплатить за то, что держали животное у себя в комнате.
— Но… вы же этого даже не замечали.
— Неважно. Последних нескольких минут достаточно, чтобы свести меня в гроб!
Не спуская с рук Зверя, Сьюзен взяла чемодан и гордо прошла мимо миссис Пратт. Дверь громко захлопнулась за ней.
И вдруг Сьюзен почувствовала громадное облегчение: теперь ей больше не придется выслушивать грубостей этой женщины.
Сьюзен быстро шла по улице, не глядя по сторонам — так, словно точно знала, куда идет. Зверь неотступно ковылял за хозяйкой, не сводя с нее глаз.
Вокруг бурлила обычная вечерняя пьяная жизнь. Золотоискатели таскались, горланя песни, из одного салуна в другой. Непривычно им было видеть женщину на улице одну — даже шлюхи ходили по несколько человек вместе, — и они громко свистели и шикали, показывая пальцем на Сьюзен.
Но Сьюзен не обращала на них внимания — она думала о том, что же ей делать. Ей нужно было найти работу и жилье — но как, где? Может, вновь попытаться разыскать Чейза?
«Но нет, — сказала себе Сьюзен. — Он достаточно ясно дал мне понять, что не хочет меня больше видеть, и я должна вычеркнуть его из своей жизни».
Задумавшись, Сьюзен прошла еще немного вперед по улице и, оглянувшись по сторонам, увидела большое трехэтажное здание, стоящее чуть поодаль от остальных и напоминавшее дом миссис Пратт, только еще больше. Никогда раньше Сьюзен не видела этого дома. На вывеске большими буквами было написано «У Лили». Громкая музыка доносилась оттуда и заливистый смех — главным образом женский.
«Публичный дом», — догадалась Сьюзен.
В доме горели все окна, по крайней мере, в нижнем этаже. Этот смех, музыка и яркий свет совсем доконали Сьюзен — теперь она чувствовала себя еще более тоскливо и одиноко. Слезы навернулись ей на глаза. С болью в сердце подумала она о том, что уж лучше бы ей остаться навсегда в Бостоне и терпеть издевательства Эндрю, чем бродить теперь по улицам — голодной и бездомной. Там, по крайней мере, у нее была крыша над головой и довольно еды.
