Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
— Он из хорошей семьи.
— В каждое семье может быть своя паршивая овца.
— Он — порядочный человек. — Софи приложила руку к груди. — Я чувствую сердцем. Дэниэл глубоко вздохнул.
— Должен признаться, он оказался вовсе не таким, как я ожидал.
Софи прижала книгу к груди.
— Он особенный.
— Похоже, он привык брать быка за рога.
— Это только одна из его особенностей. Возможно, вам стоит познакомиться с ним поближе.
— Филипп Гарднер не станет вечно ждать Лауру.
— Если Филипп любит ее, действительно любит, то он может ждать ее всю жизнь. — Софи смотрела на Дэниэла, видя тревогу и сомнения в его темных глазах и желая ослабить их своей любовью, которая жила в ее душе вечность. — Ведь если он любит ее, никакая другая женщина не сможет заполнить пустоту в его душе.
Хотя Дэниэл смотрел на нее с другого конца комнаты, Софи все равно чувствовала напряженность его взгляда, как будто он схватил ее и тряс, допытываясь до правды, скрытой глубоко внутри ее. Знает ли он? Подозревает ли он о ее чувствах к нему?
— Должно быть, вы очень сильно его любили.
— Кого? — переспросила Софи, внезапно лишаясь голоса.
— Человека, из-за которого вы так и не вышли замуж.
— А! — Она смотрела на бронзовый маятник, следя, как он неторопливо раскачивается. — Да, я очень сильно его любила.
— И до сих пор любите?
Уголком глаза она видела, как он стоит в задумчивости, глядя на нее. Она все так же смотрела на маятник, не в силах встретиться с ним взглядом — она чувствовала, как будто стоит на краю пропасти — слишком близко к краю, слишком близко к тому, чтобы открыть свою душу этому человеку, который может убить ее одним только словом.
— Прошу прощения. Кажется, я требую ответа на слишком личные вопросы, которые не имею права задавать.
Софи крепко прижала книгу к груди. Что он скажет, если она поведает ему тайну своего сердца?
— Лучше пойду лягу и постараюсь немножко поспать, чтобы завтра вечером не заснуть в театре.
Сердце подпрыгнуло в груди Софи.
— Так вы идете с нами?
— Думаю, что мне нужно поближе познакомиться с молодым человеком, похитившим сердце моей дочери. — Дэниэл улыбнулся, и на его правой щеке появилась ямочка. Уже давным-давно она не видела эту ямочку. — И еще я думаю… Не пора ли нам с вами возобновить старую дружбу?
Софи затаила дыхание.
— Спокойной ночи.
Она смотрела, как он пересекает комнату, гордо подняв голову.
У двери он обернулся и застыл, глядя на нее. Маятник отмерял секунды, и она боролась с желанием броситься в его объятия.
— Приятных сновидений.
— Вам тоже.
Он собрался было уходить, но вдруг нахмурился, взглянув на часы.
— Странно, они опять ходят!
— Я поставила их, и они пошли.
— Понятно. Но, видимо, вы ошиблись, когда ставили их — они отстают.
Софи взглянула на часы: 11.45. Мгновение она смотрела на них, затем сообразила, что часы идут в обратном направлении, уничтожая минуты прошедшего дня.
— Ох, Боже мой! Мне казалось, что они ходят нормально.
— Не волнуйтесь. Я вызову часовщика. — Дэниэл улыбнулся, снова показывая ей ямочку на щеке. — До завтра.
— До завтра. — Она прижала книгу к груди, почувствовав, как холодно стало в комнате. Он хочет возобновить с ней знакомство! Может быть, мечты действительно иногда сбываются, сколько бы времени ни пришлось ждать.
Когда Коннор вошел в комнату Меган, его окутал сладкий запах талька и лаванды. Лунный свет струился в единственное окно, выхватывая клин из темноты и падая на спящую девочку, которую не мог потревожить.
Когда Коннор обдумал все последствия того, что собирался сделать, у него похолодело в груди. Если Лаура узнает, кто он такой, он может потерять ее — как раз в этот момент, когда она проявила благосклонность к нему.
Однако выбора у него нет. Он должен исцелить ребенка, даже если придется идти на риск. Он должен оправдать доверие Меган.
Мягкий темно-красный ковер с вышитыми на нем весенними цветами заглушил его шаги, когда он подходил к узкой кроватке девочки. Меган, свернувшаяся калачиком под толстым одеялом, казалась спящим Херувимом. Ее маленькие пухлые щечки были гладкими и белыми, как свежие сливки, каштановые локоны обрамляли хорошенькое личико.
Утром она сможет увидеть золотоволосую куклу, которую прижимала к себе во сне. При этой мысли на губах Коннора появилась улыбка и беспокойство в сердце утихло. Он глубоко вздохнул, набрав в легкие холодного ночного воздуха и сел рядом с кроватью Меган, стараясь не потревожить ее сон.
Он чувствовал в себе силу, похожую на ослепительный свет — теплый, чистый и целительный. Коннор прикоснулся к волосам Меган и, закрыв глаза, отдался на волю нарастающей в нем силы. Он осторожно дотронулся до виска ребенка, медленно скользя по ним пальцами, ощупывая невидимые шрамы, залечивая их, разглаживая своими прикосновениями.
— Ты — ангел?
Коннор поднял тяжелые веки, глядя прямо в широко раскрытые голубые глаза Меган. У него перехватило дыхание, когда он понял, что его приход не остался незамеченным.
— Ты светишься, как ангел.
— Я не ангел, я твой друг.
— Коннор? — Она прикоснулась к его щеке маленькой мягкой ладошкой. — Это ты. Я вижу тебя.
— Тени ушли, Меган. — Он широко улыбнулся. — Теперь ты сможешь видеть все.
— Правда-правда?
Он погладил девочку по головке.
— Правда-правда.
— Я чувствую внутри головы что-то такое. Это так приятно, как будто в лицо светит солнце. — Она улыбнулась, глядя мимо Коннора на подоконник, где на подушке сидел плюшевый заяц с длинными ушами и две темноволосые куклы. — Я вижу Питера, Молли и Энни!
На глаза навернулись слезы радости, которую он мог разделить маленькой девочкой. Но сердце сжимал страх — страх перед тем, что случится, если Лаура откроет правду до того, как поймет, что любит его.
Он приложил пальцы к виску Меган, жалея, что не может стереть из ее памяти эту ночь.
— Меган, ты умеешь хранить секреты? Она кивнула, глядя на него своими большими голубыми глазами.
— Никто не должен знать, что я приходил к тебе. Это будет наш секрет.
— Но почему? Ты вылечил мои глаза.
— Потому что люди не поймут, как мне удалось тебя вылечить, и могут меня испугаться. Они могут даже прогнать меня.
— Но ты же не страшный. Ты очень милый.
— Обещай мне. — Он прижался губами к ее лбу, вдыхая сладкий лавандовый аромат ее волос. — Обещай мне, что это будет наш секрет.
Она перекрестилась.
— Обещаю.
— Спасибо. — Он провел рукой над ее глазами, закрывая ей веки. — Теперь спи.
