Александра фон Лоренц - Охота на Клариссу
— Скажи, Арни, — хрипловатый низкий голос графа вдруг так резко прервал тягостное молчание, что пожилой викинг даже вздрогнул от неожиданности, — а тебе изменяли женщины?
Седой викинг повернул к графу удивленное лицо, на него смотрели страдающие глаза молодого вождя.
— Бывало и такое, Ингмар.
— Правда? И что ты сделал?
— Сначала убить хотел, а потом плюнул. «Если невеста уходит к другому, то неизвестно кому повезло».
— Так это не твоя жена?
— Это было до нее. Была у меня такая любимая, Ганна. Высокая и статная красавица, — задумчиво начал Арни. Он был уже в том возрасте, когда любят предаваться воспоминаниям. Его спокойная речь, как ни странно, успокаивающе подействовала на графа.
— А может, и не она у меня была, а я — у нее, — Арни весело подмигнул, — но, в общем-то, она сильно никогда не расслаблялась. Слов любви я от нее почти не слышал. Только иногда обжигала пламенем страсти. Можно было лишь догадываться, что там было у нее в душе.
— И что, она обещала тебя ждать?
— Теперь я по-другому на все смотрю, — продолжил пожилой викинг, машинально двигая черно-белые фигурки на доске, — теперь я понимаю, что ничего она мне, в сущности, не обещала, а тогда…
— Что?
— Готов был разорвать ее. Схватил кинжал, побежал, — после этих слов Арни внезапно замолчал.
— Ну и что же? — не выдержал паузы Ингмар.
Викинг как-то виновато поглядел на хевдинга и продолжил:
— Бегу по тропинке, запыхался, а дело было вечером, сумерки уже. Гляжу — вон она! Догоняю и выхватываю нож, а она вдруг поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. У меня так рука и опустилась.
— Ну что ты, Арни, — говорит она, и берет у меня из ослабевшей руки кинжал, — не смог отправить меня в Валгаллу? Я смотрю на нее — а в глазах этих ни капли страха, — и ничего сделать не могу.
— Значит, придется рожать, мучаться здесь в царстве Яви, — говорит она, — но может так и лучше, что ты грех на душу не взял.
Арни, наконец, оставил фигуры в покое и повернулся к своему хевдингу.
— Потом она сказала мне, что полюбила другого, и что не знала, вернусь я или нет, а может, и сам прилеплюсь к кому-нибудь в далеких краях. Теперь-то я понимаю, что она была права…
— А если б тебе жена изменила?
— Лучше не знать об этом, — после паузы ответил Арни, — а если б узнал — снес бы голову, совратителю тому.
— А с ней чтобы сделал? — не унимался граф.
— Не знаю, — протянул викинг, — так сразу не скажешь… Но убивать бы не стал, это точно. И простить не смог бы, наверное. Скорее всего, бросил бы.
Ингмар встал и потянулся. Разговор с рулевым немного отвлек его от черных размышлений, но ответа на свой вопрос он не получил.
— А что случилось? — окликнул Ингмара рулевой, когда тот уже направился к выходу.
— Пока не знаю, Арни, — повернулся хевдинг, поправляя пояс, — может, и ничего.
Его спина скрылась в проеме двери, где он столкнулся с возвращающимися с обхода Отто и Гро.
— Что-то не в порядке у них, нашего хевдинга и его красотки, — пробормотал Отто, когда дверь за Ингмаром захлопнулась.
— Не наше это дело, — хмыкнул Арни.
— Пока не наше, а потом вполне может стать и нашим, — резонно возразил дружинник, — они ссорятся, хорошо хоть не дерутся, а у нас тут, в замке, стало очень плохо, как в могиле.
— Это правильно, — поддержал его еще один викинг, светловолосый Олаф.
— Ты лучше поглядывай за хевдингом, как бы чего не случилось, — Гро многозначительно посмотрел прямо в выцветшие глаза рулевого.
— Это верно, — задумчиво протянул пожилой викинг и стал собираться, — сейчас он в таком состоянии, что может что угодно натворить.
С этими словами Арни тоже вышел из комнаты.
Берега Нормандии омывает океан, и погода здесь могла измениться в течение пятнадцати минут. Вот и сейчас только что был ясный летний день, и вдруг все небо затянули высокие слоистые серые облака. Стал накрапывать холодный редкий дождичек, и на душе у Ингмара стало еще тоскливей. Он вышел из замка и пошел по узкой тропке, пробитой вдоль высокой крепостной стены вокруг всего замка. Узкое полотно дорожки порой прижималось прямо к кирпичной стене и в этих местах было наклонным. Дождь сделал тропинку скользкой, но граф все равно продолжал свой путь, стараясь занять себя осмотром состояния стены и проверкой прилегающей местности. В одном месте Ингмар все же поскользнулся на мокрой траве и, поднимаясь, стал сыпать норвежскими проклятиями. При этом графу показалось, что в кустах, позади него, что-то хрустнуло. Ингмар оглянулся и притих, рука сама потянулась к мечу.
— Никого нет, померещилось, наверно, — выждав пару минуту, решил граф и продолжил начатое дело.
Через полчаса он вошел во двор и стал отряхивать грязь с сапог на каменную мостовую. Нащупав ключ в кармане мокрого плаща, быстро вбежал по каменным ступеням и вошел в комнату, где проводила в заточении время его неверная жена. Когда дверь закрылась за ним, Ингмар увидел, что в комнате было темно. Ставни были плотно закрыты; присмотревшись, он увидел, что Кларисса лежит на кровати, накрывшись с головой одеялом. На столе стоял поднос с нетронутым ужином. Молодая женщина даже не шевельнулась, когда он вошел, и граф задрожал, его охватил ужас.
— Кларисса умерла! Судя по тому, как она лежит, она мертва, покончила с собой! — он, бросившись к кровати, сорвал одеяло с головы жены. На него глянули испуганные заплаканные глаза. Ингмар отошел обратно вглубь комнаты и уселся на стул — сердце стучало так, что, казалось, вырвется из груди. Только сейчас он понял, как она ему была дорога. Но никогда Ингмар не скажет коварной обманщице об этом!
— Я должен встретиться с твоим Ги… — холодно процедил он, наконец, взяв себя в руки.
Кларисса откинула одеяло и села на постели. Молодая женщина сложила обе руки вместе открытыми ладонями вверх и бессильно протянула их перед собой на коленях, как будто давала себя связать. Ее лица Ингмар не видел, так как она опустила голову.
— Ты должна написать ему записку.
Кларисса подняла удивленный взгляд.
— Да, да, чтобы он пришел к тебе на свидание, например, вон в тот лесок, к старому дубу… Там мы с ним и разберемся, как мужчина с мужчиной. Не хочется штурмовать его замок из-за неверной бабы!
— И ты убьешь его?!
— Возможно.
— Я не желаю, чтобы ты убивал хорошего человека, я ни за что не буду писать никаких записок! — Полураздетая Кларисса вскочила и подбежала к окну, чтобы открыть ставни.
— Если ты хочешь, чтобы между нами все было по-прежнему, чтобы я простил тебя — ты должна написать эту записку, — сказал Ингмар.
