Александра фон Лоренц - Охота на Клариссу
— Я не хочу, унеси все назад, тетя! И почему это ты носишь тяжелые подносы, разве в замке нет слуг, или они отказываются принести еду своей графине, раз ее ненавидит их новый господин?
— Да нет, не в этом дело. Я пришла поговорить с тобой. Что за ссора произошла у тебя с мужем? И когда ты перестанешь играть в эту дурацкую молчанку? Завтра же уеду к себе в замок, вместе с Матильдой, если служанке ты больше доверяешь, чем своей тетке! Я почти два месяца прожила в Мелане, чтобы тебя поддержать, а ты даже рассказать не хочешь, что у вас произошло.
— Я тебе расскажу при условии, что ты меня не выдашь! Я и сама еще ничего толком не выяснила и не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом кинжале! — и Кларисса, захлебываясь от слез, рассказала тете о своих ужасных подозрениях. — Понимаешь, тетя, он притворялся, что я ему нравлюсь, просто это хорошо разработанная герцогом и Ингмаром интрига! А сейчас он меня запер, и будет развлекаться со служанками и любовницами. Я даже не знаю, в чем он меня обвиняет. Кричит, что я завела себе любовника, какая чушь! Это лишь повод, чтобы избавиться от меня! Меня Жанна предупреждала, что он заигрывает с Матильдой, потому что она брюнетка и ярче меня! Так оно и есть, пусть кузина забирает себе этого негодяя! А я лучше умру, не буду ничего есть — через неделю он будет свободен от меня!
— Что за ерунду ты несешь, да он души в тебе не чает! Какая Матильда, какие наложницы, муж с тебя глаз не сводит! Ты же красавица, Кларисса, сама ведь знаешь! А моей дочери Матильде по красоте с тобой не сравниться. Ты пошла в нашу породу, а дочь — точная копия матери мужа, моей свекрови. А насчет Жанны… Что это ты там бубнишь, эта служанка ссорит тебя с мужем и с двоюродной сестрой?
— Да нет, просто она меня любит и жалеет!
— Интересно, первый раз в жизни слышу, чтобы уродины любили красавиц! Я полагала, что ты умнее, моя дорогая. И с этим кинжалом надо разобраться. Как вовремя он оказался в твоей спальне, чтобы разлучить тебя с прекрасным мужчиной. Кларисса, я намного старше тебя и ни за что не поверю, что Ингмар мог оказаться таким коварным. Ладно, хватит, иди, поешь, будем искать причины всех этих событий…
— Тетя, а ты бы могла простить убийство своей матери? Можешь молчать, я и по твоим глазам вижу ответ! А я вот влюбилась и не знаю, что теперь делать. Только не говори ему ничего, прошу тебя! Я никогда не прощу, если ты меня выдашь.
— Иди, поешь, а то я вообще не буду с тобой разговаривать и уйду к себе. Мне граф разрешил лишь на пару минут сюда зайти. Но странно все это… Надо выяснить, что его так расстроило.
— Мне ничего не хочется, даже подташнивает немного. Вот видишь, тетя, до чего он меня довел, даже есть не могу. От этого запаха меня мутит.
— О, моя девочка! И давно тебя так тошнит?
— С тех пор как узнала про этот кинжал, две недели уже прошло, если не больше. Это нервы все, но теперь стало легче, когда ты меня выслушала.
— Думаю, что это не в нервах дело. Муж спал с тобой каждый день, Кларисса, ведь у вас медовый месяц? И даже не месяц, уже третий пошел…
— Да, тетя… Мы ни разу не спали раздельно.
— А когда у тебя были женские дни?
— У меня что-то их уже давно не было. О, что же это я совсем об этом забыла! А в чем дело, почему ты на меня так смотришь?
— Дорогая девочка, у тебя будет ребенок Ингмара. Так что надо прекращать ссоры и глупые сцены ревности. Женщины в таком состоянии не могут правильно оценить ситуацию, они ревнивы, капризны, плаксивы! — тетя обняла Клариссу и стала нежно ее гладить, бормоча ласковые слова.
— Как это ребенок, так рано? Я не хочу ходить с огромным животом! Я не выдержу, если он мне будет изменять! Ведь я стану уродливой! — Кларисса снова начала безудержно плакать. Слезами она и вырвала у тети Мари обещание ничего не говорить мужу.
— Он и сам скоро поймет, когда посмотрит внимательнее на твое лицо и грудь. Учти, если он сам догадается, меня не смей обвинять. Хотя ты и силой вырвала у меня обещание, я все-таки его сдержу. А, честно говоря, это очень даже неплохо, что так скоро появится малыш. Давно в этом замке не звучал детский смех! — баронесса де Варенн радостно улыбалась. Внезапно в дверь осторожно постучали.
— Мадам баронесса, Гро говорит, что граф Ингмар дошел до белого каления, что вы так долго… — испуганная Бланка ждала ответа.
— Беги, скажи, что я сейчас иду. Ну, деточка, попытайся немного съесть, и в кровать, — тетя Мари поцеловала Клариссу и подтолкнула к столу, — это нужно малышу, чтобы он рос крепким и здоровым.
У озера
С хмурым лицом Ингмар вошел в помещение, где обычно летом отдыхали стражники, и уселся на свое любимое место в углу. Там был небольшой каменный выступ, на котором и сидеть-то было неудобно, можно было лишь наполовину прислониться к стене. Но хевдинг неизменно занимал это место, вытянув одну ногу и подбоченясь. Все знали это, и никто не рискнул бы никогда занять место вождя. Отсюда через, бойницы, были хорошо видны окрестности замка, и когда под каменными сводами начинал хозяйничать ветерок, Ингмар поплотнее закутывался в свой плащ и задумчиво смотрел вдаль. Раньше, когда было подходящее настроение, граф мог вступить в шутливую беседу со стражниками, либо устроить им неожиданный экзамен на знание военного дела. Нельзя было предугадать, чем завершится очередной визит вождя. Но на этот раз Арни хватило и одного взгляда, чтобы понять, что хевдинг не в духе. Вместо приветствия Ингмар приподнял руку, молча уселся на свое место и неподвижно застыл. Викинги знали, что молчание молодого хевдинга означает крайнюю степень плохого настроения, и невольно затихли. Даже оживленная перебранка по поводу игры Отто и Гро в тровли[16] значительно ослабела, хотя и не прекратилась.
— Нельзя ходить сквозь трон! — воскликнул Отто и скосил глаза в середину доски, так что стал похож на удивленную лошадь.
Гро поспешно убрал фигуру и больно ткнул партнера большим пальцем в бок. Отто перевел на него удивленные глаза, но викинг тем же пальцем указал через плечо в сторону графа, и стало понятно, что кричать не рекомендуется. Азарт игры как-то быстро спал, и воины поспешно засобирались на обход крепостных стен, хотя утром особой нужды в этом не было. В комнате остался лишь пожилой рулевой да Ингмар. Арни обычно с удовольствием поддерживал молчание, он и сам был не прочь поразмышлять. Но в этот раз в каменной комнате повисла зловещая тишина. Невольно викинг напрягся и, хотя сидел спиной к хевдингу, постоянно ощущал волны тяжелых излучений, исходящих от него.
— Скажи, Арни, — хрипловатый низкий голос графа вдруг так резко прервал тягостное молчание, что пожилой викинг даже вздрогнул от неожиданности, — а тебе изменяли женщины?
