Жаклин Рединг - Белый вереск
Если только Мэри сказала правду — а в этом герцог Девонбрук почти не сомневался, — то Катриона в большой опасности. И опасность тем более сильна, что девушке ничего не известно о собственном прошлом. Сэр Деймон — человек без чести, без совести, без сердца. Он совершил страшный грех, убив не только леди Кэтрин, но и ее новорожденного сына, невинное дитя. Взяв едва начавшуюся жизнь, сэр Деймон совершил одно из самых тяжких преступлений. А надежным свидетельством против него был портрет леди Кэтрин, который он смел хранить все эти годы.
В том, что страхи Мэри обоснованны, Роберт не сомневался. Если бы сэр Деймон узнал о существовании Катрионы раньше, он непременно постарался бы убить ее. И уж теперь-то он не упустит случая отправить девушку на тот свет, если у него появится возможность совершить очередное злодеяние.
И лишь один Роберт мог сделать так, чтобы у злодея больше не было такой возможности.
Едва войдя в библиотеку, герцог тут же подошел к стене, за которой был ход пещеры. Он попытался вспомнить, каким путем выводила его из комнаты Катриона, когда они ходили на берег читать его письма. Что она делала, чтобы открыть тяжелую дверь? Где-то должен быть рычаг, с помощью которого она распахнется. Вот только где? Роберт, конечно, мог попросить Форбса или другого слугу помочь, но не хотел вмешивать их в это дело. А Форбс и так все испортил своим длинным языком! Так что еще неизвестно, как он себя поведет, если узнает хоть часть правды.
Роберт стал ощупывать гладкое отполированное дерево. Его пальцы скользили по блестящей поверхности снизу вверх, но он так ничего и не нашел.
Герцог уже было подумал о том, чтобы пробить в стене отверстие, когда часы за его спиной мелодично пробили три раза. Нежный звон помог ему немного прийти в себя. Роберт повернулся к часам. И вдруг в неверном сиянии свечи он различил движение маятника.
Пораженный, Роберт замер на месте. Ему припомнился день, когда он впервые встретил Катриону. Они еще вместе искали скрытую пружину, с помощью которой можно было открыть ящик стола. Он и не надеялся, что у него может что-то получиться, но девушка сказала ему одну вещь, и он с нерешительностью взялся за дело, внезапно поверив, что, возможно, его усилия не будут напрасными.
Постарайтесь положиться на то, что у вас есть, а не на то, чего у вас не хватает…
Ободренный воспоминаниями о том дне, Роберт бросился к камину и принялся тщательно ощупывать резной камень. Он обследовал каждый выступ, каждую трещину, и вскоре его пальцы дотронулись до одного камня, который неплотно держался в кладке. Герцог слегка надавил на него, и тут же в лицо ему пахнуло ледяным воздухом, а стена медленно отодвинулась в сторону.
Перед Робертом зияла темная холодная пропасть. Он чувствовал себя неуверенно, однако мысли о том, что Катриона может быть там, подгоняли его.
Взяв в одну руку подсвечник с горящими свечами, другую герцог положил на шершавую холодную стену и стал медленно спускаться по узким ступеням.
Издалека до него доносился гул морского прибоя. Ориентируясь на него, Роберт медленно брел вперед. В уме он подсчитал, что с тех пор как Катриона отправилась на поиски Энгуса, прошло уже почти девять часов. Сам Роберт не знал времени приливов и отливов, поэтому и предположить не мог, что ждет его в конце темного коридора. Зато в одном он был уверен: надо найти Катриону.
Шум прибоя все усиливался, эхом отдавался от скользких стен. Роберт пристроил подсвечник на небольшом выступе, решив пройти еще немного. Он надеялся, что сможет вернуться, а свечи будут исполнять роль маяка, который поможет ему выбраться из сырой и темной бездны.
Герцог шел и шел вперед — до тех пор, пока вода не заплескалась у его ног. Но до узкого песчаного пляжа, куда они ходили с Катрионой, все еще было так далеко! Вскоре вода дошла ему почти до колен. Роберт вспомнил, что Катриона рассказывала ему о людях, застигнутых приливом и попавших, таким образом, в ловушку в пещерах Россмори. Что она говорила?..
Их бездыханные тела вынесло в открытое море…
Сердце Роберта забилось быстрее.
— Катриоона! — закричал он.
Ответа не было. Что, если… Нет, об этом думать не стоит. Роберт снова закричал. Его голос, улетевший в бесконечные коридоры пещеры, затерялся где-то вдали. Герцог упорно шагал вперед — до тех пор, пока вода не заплескалась у его бедер. Гул прибоя становился все громче, заглушал громкий стук его сердца. Куда же она могла деться? Катриона должна быть где-то в пещере, должна! Ей больше некуда пойти! Если только…
Роберт чувствовал, что вода поднималась все выше; волны прилива двигались, раскачивались как живые, хватались за него, угрожая забрать с собой. Он снова громко позвал Катриону. И опять не получил ответа. Роберт рискнул пройти еще немного, держась руками за шероховатую стену пещеры.
Когда вода дошла ему до пояса, Роберт понял, что времени у него в обрез. Дальше идти нельзя, потому что вода вот-вот поднимется совсем высоко. Выбора у него не осталось. Надо вернуться назад, а когда начнется отлив, возобновить поиски.
Но едва Роберт повернулся, чтобы увидеть во тьме горящие свечи, служившие ему путеводной звездой, нога его поскользнулась на мокрых камнях, и молодой человек упал в бурлящую бездну. Хватаясь за стену, он сумел вынырнуть на поверхность, но, как ни силился, не мог увидеть света, куда бы ни поворачивал голову. Его окружала полная тьма, в которой слышался зловещий плеск воды. Потеряв ориентир, Роберт не знал, в какую сторону идти. Вода, бурля, поднималась все выше, грозила утащить его с собой. Оглушенный, герцог никак не мог решить, что делать дальше.
Каким же глупцом он был! С чего он взял, что ему под силу в одиночку найти Катриону! Надо было взять с собой Вилли, ведь, несмотря на улучшающееся зрение, он все еще, по сути, ничего не видел. Только теперь герцог понял, что должен был как следует все обдумать. Ведь во время войны в опасных ситуациях он никогда не отправлялся на дело, не выяснив заранее, каким путем отступать в случае необходимости. Да-а, тогда он просчитывал все варианты. И поэтому был готов ко всему. На сей же раз Роберт так беспокоился за Катриону, так боялся, что сэр Деймон найдет ее, что забыл об осторожности. Зато теперь расплачивался за непростительную глупость.
Его начал охватывать страх. И герцогу опять вспомнилась война: когда он в первый раз оказался на поле брани, его затошнило от липкого страха. Зажмурив глаза, Роберт старался не вспоминать умирающих товарищей и думать лишь о цели своего прихода сюда. Итак, ему надо выбираться отсюда. Вот только как?
— Роберт! — раздался откуда-то издалека нежный голосок Катрионы.
