Карен Робардс - Потерянный ангел
Сузанна боялась делать Мэнди замечания. Строптивая девушка могла поступить наперекор. Но выход нашелся. Эм было строго приказано не оставлять сестру одну, ни на минуту. Послушная Эм не слишком разбиралась в тонкостях интриги, которую ее присутствие должно было предотвратить, но тенью таскалась всюду за сестрой. Куда бы ни шел Айан, за ним следовала Мэнди, а куда бы ни шла Мэнди, за ней тащилась Эм.
Естественно, это безумно раздражало Мэнди. Но когда она принялась возражать, Сузанну поддержала Сара Джейн. Поскольку старшая сестра на данный момент лишилась благосклонности Мэнди, Сара Джейн растолковала ей, что неприлично молодой девушке оставаться наедине с таким молодым, красивым и сильным мужчиной, как их работник. А однажды, когда Сара Джейн решила, что они одни, она тихонько объяснила Мэнди, что дело обстоит иначе в случае Сузанны (хотя Сузанна, убиравшаяся в гостиной, слышала каждое слово, сказанное на кухне). “Сузанна уже взрослая женщина, до двадцати шести лет просидевшая в старых девах, она не подвергается никакому риску со стороны работника”. Так сказала Сара Джейн и продолжила: никто не подумает ничего плохого об их отношениях, поскольку ничего неприличного между ними и быть не может. Все знают, насколько высоки моральные принципы мисс Сузанны Редмон. Подумать плохо о Сузанне – все равно, что подумать плохо о самом преподобном отце Редмоне. Это просто невероятно.
Тайком прислушиваясь к разговору, Сузанна ощутила себя самой большой лицемеркой из живущих. Если бы кто-нибудь знал… Но, кроме Айана, не знал никто, а он, похоже, болтать не собирался, каким бы мерзавцем ни был.
Наверное, ей следует возблагодарить за это Бога, но ей в последнее время и молиться-то не хотелось. Сузанна просто механически жила день за днем.
В тех редких случаях, когда Сузанне приходилось находиться вместе с Айаном – например, за едой или по дороге в церковь, – она старалась как можно меньше с ним разговаривать и вести себя предельно вежливо. Он отвечал, если нельзя было не ответить, но всегда резко и холодно, ледяным тоном. Сузанна мучилась молча. Она уговаривала себя, что самая острая боль скоро пройдет. Утешение она находила, как и раньше в тяжелые минуты, на кухне. Когда Сузанна расстраивалась, она принималась готовить. В данных обстоятельствах она стряпала постоянно.
Стол буквально ломился от еды. Помимо обычных жареных кур и клецек, ветчины, кукурузных лепешек, тушеных помидоров, бобов и пирогов из сладкого картофеля, теперь ежедневно появлялись дымящийся рис с красной фасолью, зеленая фасоль с беконом, лепешки, засахаренный ямс[1], сочная колбаса, зубатка, речные раки, камбала и крабы. Все члены семьи с трудом выбирались из-за стола. То есть все, кроме Сузанны. Она сама почти ничего не ела, ограничиваясь несколькими ложками. Впавшие щеки и выступающие ключицы порадовали бы ее, будь она в состоянии это заметить.
Вечеринка у Хаскинсов должна была состояться в следующую пятницу, и Мэнди собиралась отправиться туда под присмотром Сузанны. Хотя их отношения и оставляли желать лучшего, Сузанна два дня просидела над новым платьем для сестры. Ведь она была не только хорошим поваром, но и прекрасной портнихой и обшивала всю семью.
Новое платье было из зеленого шелка, купленного Мэнди в городе, фасон, выбранный по картинке, – удлиненный лиф, модные рукава, узкие до локтя, расширяющиеся книзу и все в кружевах. Широкую юбку полагалось носить на кринолине. Конечно, Сузанна обижалась на Мэнди, но тем не менее приложила максимум усилий, чтобы платье получилось роскошным. Пусть они в ссоре, Сузанна постарается, чтобы Мэнди была самой прелестной девушкой на вечеринке.
Дело подходило к концу, оставалось лишь немного подправить рукава и талию, пришить темно-зеленый бархатный бант, которым Сузанна собиралась украсить наряд, подшить низ и выгладить платье. Когда после сбора яиц, которые нужны были Сузанне для пирога, пришла Мэнди в сопровождении неизменной Эм, она послала сестру наверх надеть обновку и вернуться на кухню для последней примерки. Мэнди неохотно послушалась.
Все четверо собрались на кухне, когда вошел Айан. Он остановился на пороге, окинул взглядом, молодых женщин и прищурился. Сузанна представила себе, какую картину являет собой их квартет. В центре на низеньком стуле главный персонаж – Мэнди. Она была очаровательна – в новом платье, раскрасневшаяся от возбуждения, с взлохмаченными волосами. Сама Сузанна с полным ртом булавок, склонившаяся у ее ног. Сосредоточенная Эм, прикладывающая полоску шелка к кудрям Мэнди. Сара Джейн, стоящая рядом и подкалывающая материал потуже на талии сестры. Вдобавок все одновременно обсуждали бант. Сузанна считала, что больше подойдет бант в тон платью, но Мэнди и Эм предпочитали кружева.
Завидев Айана, Мэнди просияла и развела руки в стороны, предлагая ему полюбоваться нарядом.
– Правда великолепно? – с придыханием спросила она.
– Потрясающе, – ответил он. – Но та, на ком оно надето, еще прекраснее.
– Ты такой льстец, – сказала Мэнди, продемонстрировав ямочки на щечках и одарив его откровенно обожающим взглядом.
Сузанна на полу едва не проглотила булавки. Сара Джейн поступила разумнее: она гневно уставилась на непрошеного гостя. Эм, не догадываясь о причине возникшего напряжения, хихикнула.
– Тебе что-нибудь нужно, Коннелли? – резко спросила Сара Джейн, втыкая булавку в платье настолько неосторожно, что Мэнди взвизгнула.
– Да, мисс Сара Джейн, нужно. – Он подошел к девушкам и критически оглядел Мэнди. – Если хотите следовать за модой, стоит сделать кринолин пошире. Когда я последний раз был в Лондоне, дамы носили такие широкие кринолины, что могли положить на них локти.
– Это было довольно давно, и наверняка наши модные рисунки устарели меньше, чем твои воспоминания. – Закончив с подолом, Сузанна избавилась от булавок во рту, выдохнув их на ладонь. Говорила она, не глядя на Айана, ровно и буднично.
Сара Джейн сочувственно смотрела на сестру, но Эм и Мэнди ни о чем, кроме моды, в данный момент не думали и задумчиво рассматривали раскритикованную юбку.
Сара Джейн кивнула и в упор взглянула на Айана.
– Ну так скажи нам, зачем ты пришел?
Практически в тот же момент Мэнди снова взвизгнула.
– Я не могу пошевелиться! Кругом булавки!
– Позвольте помочь вам, мэм, – сказал Айан, сделал шаг вперед, подхватил Мэнди под руки и поставил на пол.
Руки Мэнди взлетели на его плечи. Когда он опустил девушку на пол, она смеялась. Оба находились так близко друг к другу, что новая зеленая юбка закрывала ноги Айана от колена и ниже, а Мэнди, сияя, смотрела ему в глаза. Он же лениво улыбался, снисходительно глядя на нее сверху вниз. Они несколько секунд так и простояли – его руки у нее на талии, ее ладони у него на плечах, а три сестры Редмон застыли в изумлении. Хрупкая и нежная красота Мэнди прекрасно смотрелась на фоне высокого и темноволосого Айана. Это была чудесная пара. От них невозможно было отвести глаз.
