Джоанна Линдсей - Пламя сердец
Это уже было слишком. Кристен поднялась и стала медленно отрывать рукава своего платья, как она уже делала однажды, при этом она пристально смотрела на Ройса. Выбросив рукава в окно, она мгновенно почувствовала разницу. За спиной раздался веселый смех Ройса.
Этот искренний смех удержал ее от того, чтобы продолжить расправу над остальными частями платья. Она забыла свое раздражение, оценив всю комичность возникшей ситуации, а когда Эда принялась отчитывать ее, только широко улыбнулась ей в ответ и вернулась на кухню.
Спустя час после этого происшествия в зале стало спокойнее. Со столов убирали остатки еды. Полным ходом шли приготовления к завтрашнему дню.
Кристен устало думала, что пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет отправиться спать. Однако она ошибалась. Ройс неожиданно поднялся и подошел к ней. Не говоря ни слова, он схватил ее за руку и повел к лестнице.
Если бы не усталость, она бы устроила ему сцену за такую бестактность, ведь она прекрасно понимала, для чего он это делает. Он сказал накануне, что и словом и делом покажет людям из свиты Альфреда, что она находится под его личным покровительством. Проще нельзя было и придумать, чем публично выставить ее своей наложницей. Никто из присутствующих и не сомневался в его намерениях. Он даже остановился у подножия лестницы, чтобы поцеловать ее.
Как ни странно, Кристен ничуть не оскорбилась поступком Ройса. Если бы даже она была его законная жена, она бы удалилась с вечера подобным же образом. Но что особенно заставило ее подчиниться, так это то, что ради нее он оставил своего короля и остальных гостей, поручив их заботам Альдена. Неужели она для него действительно так много значила?
— Хорошо, Кристен, что ты не сопротивлялась.
Он произнес это, как только за ними закрылась дверь, и в тот же момент выпустил ее руку. По тону его голоса она поняла, что он благодарен ей за то, что она согласилась стать участницей этого фарса. Она подошла к постели, не в силах сказать ни слова, и села. Спустя некоторое время она все же сказала:
— Я не хотела выяснять с тобой отношения на глазах у всех.
Он стал рядом с ней, на его лбу пролегла складка.
— Может, тебе неясно, что…
Она оборвала его, тихонько рассмеявшись:
— Твой ход был не очень элегантным, но я поняла его правильно, да и твои гости, я думаю, тоже. Ты на глазах у всех поставил на мне, как и обещал, свое клеймо.
— И тебя это ничуть не тревожит?
— Почти нет, иначе я была бы сейчас вне себя от ярости. А может быть, я слишком устала, чтобы сердиться, не знаю. Но что тебя волнует? Тебя больше устроило бы, чтобы я упиралась, а ты бы подгонял меня криками и пинками?
— Я допускал мысль, что так и будет, — пробормотал он.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Как я уже сказала, я бы не стала упрямиться или спорить с тобой, если бы это кто-нибудь видел.
— С чего это вдруг? Обычно ты не так покладиста.
— Я выросла среди мужчин и знаю, как они горды и самолюбивы. Ты бы никогда мне не простил, если бы я унизила тебя на глазах у всех. Но здесь мы одни, и мне все равно.
— Я думаю, все, что ты сказала сейчас, в такой же степени относится и к тебе, негодница!
Она пожала плечами и улеглась на спину, наблюдая за ним сквозь полуприкрытые веки.
Ройс глубоко вздохнул. Это был явный вызов. Она лежала в соблазнительной позе, расслабившись, и ждала. Он почувствовал, как его плоть наполняется жаром, однако он не сдвинулся с места, опасаясь, что она вскочит с постели, как только он к ней приблизится. После бурных объяснений накануне вечером ее поведение сегодня выглядело уж слишком резким контрастом.
Его нерешительность вызвала у нее улыбку. Она засмеялась низким грудным смехом.
— А, понимаю.
Он почувствовал, как в нем растет раздражение, смешанное с желанием. Общение с Кристен требовало от него всегда слишком большого напряжения. Ни разу она не поступила так, как было бы нормальным в данной ситуации, а всегда действовала вопреки всяким ожиданиям.
— Что ты понимаешь? — Его голос даже ему самому показался слишком грубым.
Она приподнялась на локтях. Другую женщину уже смутил бы его тон. Кристен же улыбалась.
— Я вся пропиталась потом, неудивительно, что я тебя не привлекаю.
— Не привлекаешь? — закричал он, почти задыхаясь.
Она не обращала внимания на его возбуждение.
— Да. Я бы попросила у тебя разрешения принять ванну, но для этого пришлось бы спуститься вниз, и твоим гостям все стало бы ясно. Они бы решили, что это ты мне приказал, так как в таком виде, как я есть, ты не можешь со мной спать. А это уж даже для моей гордости слишком.
Какой-то момент он ошарашено смотрел на нее, потом поставил колено на кровать, чтобы склониться к ней.
— Женщина… — начал он.
Она протянула руки к его груди, чтобы оттолкнуть его.
— Нет, от меня действительно несет потом. Это ужасно, как ты можешь?
Теперь настал его черед смеяться.
— Как я могу? Очень просто, да еще с превеликим удовольствием. Но если ты действительно хочешь искупаться, то здесь поблизости есть небольшое озеро.
Она просияла.
— Ты и в самом деле пойдешь туда со мной?
— Да.
Не обращая внимания на ее вытянутые руки, он попытался поцеловать ее и, увидев на ее лице неподдельную радость, испытал огромное удовольствие. Но уже в следующий момент он в очередной раз был сбит с толку, услышав, как она простонала:
— О, это несправедливо! Ты соблазняешь меня пойти на озеро, когда я так устала, что и рукой пошевелить не могу.
— О Боже! — взревел он. — Ты сведешь меня с ума, Кристен!
— Почему?
Он посмотрел на нее сквозь опущенные ресницы. Потом до него вдруг дошло, что она не шутит, а говорит совершенно серьезно, и увидел все, начиная с того момента, как они вдвоем вошли в эту комнату, совершенно в другом свете. Ее невольное восклицание было результатом настоящего разочарования.
— Ты действительно так устала?
Она слабо улыбнулась.
— Я боюсь, что духота в зале отняла у меня последние силы. От работы я не устаю, но в зале было так много народа… — Она снова со вздохом опустилась на подушки. — Даже хорошо, что ты сейчас не хочешь меня. Я не думаю, что кто-то из нас получил бы удовольствие от этого занятия.
Он хотел сказать: «Говори только за себя», — но не сделал этого. Еще несколько недель назад такое дерзкое заявление его бы шокировало; может, он уже привык к тому, что она прямо говорит, что думает, если он вообще сможет когда-либо привыкнуть к ее непоследовательности.
— Ты все еще хочешь искупаться?
Она закрыла глаза.
