Морин Маккейд - Гордость и грех
Темноволосая женщина окинула Ребекку таким взглядом, что та почувствовала себя кобылой на аукционе.
– Значит, ты новенькая. – Женщина вплыла в комнату, заставив Ребекку отойти в сторону.
Закрыв за гостьей дверь, Ребекка взглянула в ее сильно накрашенное лицо. В уголках глаз виднелись морщинки, а у губ залегли складки, хотя женщине, как казалось, было немногим больше ее собственных двадцати двух лет.
– Мисс Глори Боуэн, – представилась Ребекка. – А вас как зовут?
– Касси. Мы здесь обходимся без церемоний, – пренебрежительно заметила женщина. – Я отвечаю за девушек. – Она с вызовом вздернула подбородок, словно ожидая, что Ребекка попытается оспорить ее превосходство.
Ребекка чувствовала себя неуютно в присутствии этой женщины, вызывающее поведение которой раздражало ее. Однако девушка понимала, что находится не в том положении, чтобы возражать, и потому попыталась улыбнуться.
– Приятно с вами познакомиться, Касси. Я надеялась увидеть кого-нибудь, чтобы кое о чем расспросить.
Касси пожала плечами, словно ей не было никакого дела до того, что именно собиралась узнать Ребекка.
– Эндрю сказал, что тебе может понадобиться помощь. – Касси фыркнула. – Но он не сказал, что ты напоминаешь школьницу.
Ребекка нахмурилась.
– А про вас он вообще не упомянул.
Вздрогнув, Касси сердито сдвинула брови.
– Он занятой человек. – Она огляделась, а потом подошла к окну и захлопнула его. После этого Касси поставила ногу на кровать и задрала подол своего и так не слишком длинного платья.
Ребекка напряглась, внезапно ощутив себя совершенно чужой этому миру салунов и дешевых услад. Касси же достала заткнутую за подвязку сигару с отрезанным концом и зажала в зубах. Ребекка с ужасом наблюдала, как Касси наклонилась над лампой, раскурила сигару и выпустила изо рта облако дыма.
– Никогда не видела курящую женщину, да? – спросила Касси, облокотившись об оконную раму. Веселый тон женщины заставил Ребекку забыть о неприязни, и она взглянула в ее светящиеся насмешкой глаза.
– Вообще-то видела. – Ребекка не стала уточнять, что это была пользующаяся дурной репутацией женщина, фотографию которой поместили в одной из газет Сент-Луиса.
Касси с минуту смотрела на Ребекку.
– Ты сказала, у тебя есть какие-то вопросы.
К Ребекке вернулось самообладание, и она кивнула.
– Мистер Карни сказал, что в одной из комнат хранятся платья. Не могли бы вы подсказать, в какой именно?
– В конце коридора есть дверь без номера. Там хранятся платья и прочие нужные вещи. Бери, что хочешь, а после работы повесишь назад.
– Эти платья носят все? – Несмотря на то, что подобное предположение ужаснуло Ребекку, она понимала, что не вправе критиковать здешние порядки.
– Каждое воскресенье мы относим платья в китайскую прачечную.
«Ну по крайней мере раз в неделю платья стирают», – подумала Ребекка.
– В котором часу мы начинаем работать?
– Часа в три по субботам и воскресеньям. В другие дни – в пять. Если хочешь заработать денег, снимая клиентов, спускайся вниз раньше. Потому что по ночам мы работаем, пока не останется ни одного посетителя. Или же пока все они не будут слишком пьяны, чтобы подняться с места.
У Ребекки закружилась голова.
– А выходные бывают?
Зажав сигару между пальцев, Касси презрительно рассмеялась.
– Если нужен выходной, спроси у меня. А я спрошу Эндрю. – Лицо Касси приобрело задумчивое и менее циничное выражение. – К счастью для нас, он не сумасшедший и не негодяй, как большинство владельцев подобных заведений.
Холодок пробежал по спине Ребекки. Во что она ввязалась?
– Послушай, я не знаю, почему ты хочешь здесь работать. Это не мое дело. Но я знаю, что у тебя ничего не выйдет, если будешь задирать нос, как благонравная леди. – Касси замолчала, а потом неожиданно понимающе добавила: – Теперь это твоя жизнь, Глори, и тебе лучше к ней привыкнуть.
Ее обыденный тон укрепил слабеющую решимость Ребекки.
– Вы правы. Простите. Просто в моей жизни все так быстро изменилось.
Закаленное невзгодами лицо Касси немного просветлело.
– Ты очень скоро привыкнешь. А теперь пойдем-ка подберем тебе что-нибудь из одежды. Когда наступит время спускаться вниз, я пойду с тобой.
Паника охватила Ребекку.
– Мистер Карни сказал, что я начну работать только завтра.
Касси пожала плечами.
– Как скажешь. Просто я подумала, тебе захочется посмотреть, что да как.
Хотя Ребекка планировала провести вечер в своей комнате, предложение Касси показалось ей весьма разумным.
– Неплохая идея.
Улыбка Касси показалась ей почти дружеской.
– Давай-ка подыщем тебе платье, пока лучшие не разобрали.
Ребекка шла по коридору за Касси, прекрасно осознавая существующее между ними различие, – шокирующее короткое алое платье женщины и ее благопристойное, тускло-коричневое. И все же Ребекка твердо вознамерилась стать мисс Глори, которая будет гораздо более похожа на Касси.
Касси прошла до конца коридора, не выпуская изо рта сигары, отворила дверь и пропустила Ребекку вперед. На крючках висели платья всех цветов, и Ребекка в оцепенении смотрела на их более чем смелый покрой.
Касси оценивающе взглянула на Ребекку, а потом сняла с крючка небесно-голубое платье с желтой отделкой на подоле и вдоль линии декольте.
– Вот это подойдет. А цвет подчеркнет цвет волос и глаз. Примерь.
– Сейчас? – пискнула Ребекка.
– Боишься, что кто-нибудь увидит твои панталоны? – Касси фыркнула. – В «Подвязке» нет ни одного человека, который не видел бы женских ног. – Она подмигнула. – И даже больше.
С пылающим от стыда лицом Ребекка сняла платье и нижнюю юбку. После этого она натянула голубой наряд, стараясь не обнажать грудь больше, чем нужно. Платье оказалось немного длиннее, чем у Касси. И все же оно едва прикрывало колени девушки, оставляя обнаженными лодыжки и икры.
Касси поправляла на ней декольте до тех пор, пока не осталась довольна зрелищем. Опустив глаза, Ребекка увидела, что холмики ее грудей выступают над кромкой ткани, едва прикрывающей соски. Она прикрыла ладонями бесстыдно обнаженную грудь.
– Я не могу надеть это… Стыдно.
Касси выпустила изо рта последнюю порцию дыма и затушила сигару о подоконник.
– Либо ты надеваешь его, либо вновь оказываешься на улице. Твой выбор, Глори.
Только теперь Ребекка отчетливо поняла последствия своего решения работать в «Алой подвязке». Разве она не говорила себе, что ей безразлично, чем придется заниматься? Разве не обещала себе, что будет работать, не задавая лишних вопросов? Ведь в ее жизни появилось нечто более важное, чем репутация.
