Барбара Картленд - Глубинное течение
Фенела, пожимая мягкую, слегка безвольную ладонь гостьи, подумала: «Она мне совсем не нравится — интересно, с чего бы это?»
Кем бы ни была Илейн, одно бросалось в глаза сразу же — ее внешняя привлекательность. Цвет густых рыжих волос, стриженных «под пажа», резко выделялся на фоне изящного черного бархатного беретика.
Худая по нынешней моде, она еще больше подчеркивала стройную фигуру при помощи туго обтягивающих жакета и юбки. Помимо этого, лицо ее, как не преминула заметить Фенела, относилось к тому типу лиц, какими обычно восхищается большинство художников — ярко выраженные черты, выразительные глаза, слегка припухлый рот.
— Лучше приготовь-ка пока коктейль, папа, — предложила Фенела, — а я пойду, посмотрю — что там еще осталось для ленча. Дети едят запеканку, но тебе, я думаю, она не понравится.
— Упаси Бог! — с благочестивой гримасой изрек Саймон.
— Что ж, тогда я пойду в кладовую, но ничего особенного не обещаю — учти! Даже и не надейтесь.
— А я бы хотела сначала умыться, — сказала Илейн.
— Пойдемте, я покажу вам ванную, — предложила Фенела. — Наверх, пожалуйста.
Девушка пошла впереди, гостья — следом, не делая ни малейшей попытки развеять — как показалось Фенеле — гнетущую тишину…
«Интересно, кто она? — гадала девушка. — Надеюсь, Саймон будет ее писать, а то денег уже совсем нет!»
— Боюсь, ночевать вам придется в моей комнате, — произнесла она вслух при приближении к двери в спальню. — Сразу после ленча я вынесу свои вещи. Мы живем здесь довольно тесно, и хотя снаружи дом кажется большим, на самом деле он страшно мал.
Илейн с пренебрежительной гримаской шагнула к зеркалу на простом дубовом туалетном столике.
— Вы что же, здесь все время живете? — осведомилась она. — Наверное, тоска ужасная, да?
— Я привыкла, — ответила Фенела. — А вот вам, пожалуй, здесь действительно покажется слишком уж спокойно.
Девушка вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
«Она — одна из худших, — молча решила Фенела, спускаясь вниз по лестнице. — Надеюсь, на этот раз папа в отпуск ненадолго. Такие дамочки страшно плохо влияют на My».
Фенела поспешила в кухню к буфету и достала с верхней полки, где на случай подобных вторжений у нее хранились кое-какие запасы, заветную баночку дорогих мясных консервов из языка. Приготовление салата отняло у нее минут пять.
К счастью, Нэни уже начистила немного моркови детям, и Фенела воспользовалась ею, добавив молодой свеклы и шинкованной капусты, пока блюдо не приобрело достаточно аппетитный вид.
Весьма кстати под рукой оказались три яйца, собранные ею сегодня рано утром из-под несушек — получился прелестный омлет, к которому оставалось добавить немного сыра и зелени, причем именно так, как больше всего — уж она-то знала! — любил ее отец.
Фенела пробежала через коридор к мастерской. Саймон и Илейн потягивали коктейли перед только что разожженным камином.
— Ленч готов уж из чего получилось на скорую руку, — весело объявила девушка, — и поспешите, а не то омлет перестоится.
«Саймон в хорошем настроении», — подумала Фенела, исподтишка наблюдая, как отец направляется к столовой, мурлыча себе под нос какую-то мелодию, и в походке его чувствовался особенный, свойственный ему одному жизнерадостный ритм.
Пока вновь прибывшие ели, девушка поставила вариться кофе и унесла наверх чемоданы, оставленные в холле. Она обратила внимание на саквояж Илейн — из дорогой кожи, с золотыми тиснеными инициалами.
Когда кофе сварился, она на маленьком подносе отнесла его в мастерскую и накрыла столик возле камина. Как девушка и ожидала, после первой же выпитой чашечки ее отец объявил, что пойдет наверх переодеться.
Фенела выждала минут пять, а потом поднялась следом и постучала в его дверь.
— Войдите! — раздалось изнутри.
При появлении дочери Саймон проронил:
— Ах, это ты… — с легким разочарованием в голосе, как будто ожидал увидеть кого-то другого.
— Ты способен хоть минутку посвятить делам? — поинтересовалась Фенела.
— Нет, не способен, — категорически отрезал Саймон. — И если ты соберешься просить денег, моя девочка, то лучше не старайся понапрасну.
— Но папа, мне же нужно!
Саймон наморщил брови и смерил ее взглядом.
— Ну, что ты все заладила: «папа» да «папа»? — ни с того, ни с сего заявил он. — Сразу чувствую себя столетней развалиной, ей-Богу! Нельзя ли как-нибудь посовременнее что ли, — «Саймон», например? Это и к My относится…
— Но это так неестественно! — запротестовала Фенела. — Мы же всегда звали тебя папой…
— Да знаю я, знаю! Но при этом чувствую себя чертовски старым. Неприятно, понимаешь?
— По-моему, тебе нечего беспокоиться за свой возраст, — с улыбкой заметила Фенела. — Тем более, что для мужчины он не имеет большого значения.
— А вот и имеет! — упрямился Саймон.
— Ну ладно, пусть будет… Саймон, но если я уступаю тебе, то надеюсь на ответные уступки и с твоей стороны, а именно: прямо сейчас же выпиши мне чек.
— Но я не могу, Фенела! И не надо на меня давить…
— Но послушай, — настаивала дочь, — мы что, должны одним воздухом питаться? Ты же не посылал денег уже почти целых четыре месяца! Больше того — не ответил ни на одно мое письмо, где я просила об этом!
— Да знаю я, знаю, — раздраженно твердил, Саймон, — но денег у меня нет!
Последние слова он просто выкрикнул в лицо дочери.
Фенела прошла через комнату и выглянула в окно. Ее всегда расстраивали крики отца. Однако с ее стороны обижаться было просто глупо, потому что она прекрасно знала, что Саймон не придает своим воплям никакого значения. Вместе с тем она также знала, что обязана во что бы то ни стало настоять на своем, поэтому, когда спустя минуту девушка обернулась к отцу, решение было ясно написано на ее лице.
— Очень жаль, — спокойно произнесла она, — но тебе все-таки придется меня выслушать. Мы одолжили у соседей двести фунтов. Окрестные жители нас не любят, тебе известно об этом лучше, чем кому бы то ни было. Ты думаешь, они ни с того, ни сего так не доверяют и, наверное, никогда не станут доверять художникам? Люди считают вас транжирами, и, признаться, они недалеки от истины. В школе за My не заплачено; что касается Нэни, то она уж и не помню, когда в последний раз получала жалованье! Детям нужна новая одежда — я не могу ничего заказать в кредит, потому что у нас нет открытых счетов в лондонских магазинах. Вот так обстоят дела, Саймон, и ты обязан взглянуть правде в глаза!
Саймон посмотрел через всю комнату на дочь, уже открыл было рот, готовый разораться, но потом вдруг передумал и не сказал ничего.
