Барбара Картленд - Глубинное течение
Он отодвинулся, выпрямился и посмотрел на нее, не стыдясь текущих по щекам слез.
Фенела взглянула на лицо мужа, и ее пронзила радостная дрожь — такое было выражение у него в глазах, такая неожиданная радость и возродившаяся надежда сияли в них!
«Так вот что такое настоящая любовь!» — невольно пронеслось в голове у Фенелы, и сердце ее запело от счастья.
Значит, она может вызвать в глазах Ника этот взгляд, это удивительное выражение! Это она в силах избавить его от уныния и отчаяния, превратить его горе в радость! Фенела увидела, как дрогнули губы мужа.
— Повтори, — прошептал он. — Повтори, что ты сказала.
Шепот его был чуть слышен, но ответ Фенелы прозвучал четко и ясно:
— Мы начнем вместе, милый, ты и я.
В просторной спальне Уетерби-Корт было тихо. Так тихо, что Фенела могла слышать, как бьется ее сердце.
Она ждала, затаив дыхание. Ждала, когда откроется дверь.
Ей казалось, что она шла к этому мгновению всю свою жизнь, медленно, но верно.
Николас как-то сравнил ее с рекой, широкой и глубокой. Нет, раньше она не была такой, но теперь… теперь она желала быть мужественной и сильной, чтобы хватило сил помочь Николасу.
Фенеле казалось, что все чувства, которые она ощущала когда-либо к My и малышам, к Саймону и Реймонду, — желание защитить, поддержать, вдохновить, успокоить, — все они сконцентрировались теперь в том чувстве, которое она испытывала к Николасу!
Она хотела дать ему многое, очень многое, намного больше, чем отдавала до сих пор, гораздо больше, чем она прежде вообще способна была давать людям.
И тут девушка со страхом подумала, а вдруг уже слишком поздно? Вдруг она уже ранила его душу слишком сильно, слишком глубоко, и он больше не верит ей? Но нет, это пустые страхи! Стоит только вспомнить сияние счастливой надежды в его глазах, блистающее сквозь слезы, и тихий восторг, звучавший в его голосе.
Ник любит ее по-прежнему, он не может не любить ее!
А страх все не уходит. Понимает ли Ник, что она ждет его?
Раздался звук открывающейся двери, и она увидела Николаса, идущего к ней.
Трудно было разобрать выражение его лица, потому что она оставила гореть лишь одну свечу.
Николас добрался наконец до ее кровати и присел на краешек.
— Фенела, — тихо позвал он.
Девушка знала, чего он опасается, что она по-прежнему чуждается его, что его ждет новая сердечная рана.
Фенела простерла к нему навстречу руки и почувствовала, как его пальцы почти до боли сжали ее ладонь.
— Мне нужно… кое-что… сказать тебе, — едва слышно пролепетала она.
— Да?.. — отозвался Николас.
Фенела перевела дух.
— Но ты… слишком… далеко. А это… секрет…
Она почувствовала, как он весь замер. Затем медленно-медленно, словно ожидая обычного отпора, Ник лег рядом с ней и обнял ее.
И совсем неожиданно для себя Фенела вдруг прильнула к нему всем телом, шепча:
— Ох, Николас… Ник… — срывалось с ее губ, — какая же я была дурочка… вела себя ужасно… но я просто не понимала… до сих пор… как ты дорог мне… как ты нужен мне…
Шепот ее перешел во всхлипывание.
— Люби меня, пожалуйста… пожалуйста, люби меня… помоги мне… я хочу… быть твоей… жить с тобой… работать с тобой…
Слезы заструились по ее щекам.
— Моя милая, нежная, любимая маленькая жена, — прошептал Николас голосом, никогда не слышанным ею доселе. — Я люблю тебя… безумно люблю.
Он покрыл поцелуями ее глаза, каждую слезинку на ее щеках, нежную шею… и наконец умолк и остановился. Фенела догадалась почему.
Она подняла на него глаза.
— Я люблю тебя, Николас… люблю.
И тут его губы коснулись ее губ, и она испытала восторг и наслаждение, еще не изведанные ею.
«Вот теперь это любовь… настоящая, глубокая любовь», — пронеслось у нее в голове.
И следом какая-то таинственная искра вспыхнула в ней в ответ на пламя, полыхавшее в сердце Николаса.
Это было так прекрасно, так совершенно, так невыразимо божественно, что она могла только все теснее и теснее прижиматься к нему…
Они сливались в одно, навеки нераздельное существо.
И это была — любовь!
Примечания
1
Подиум — вращающаяся площадка, приподнятая над уровнем пола, на которую ставится натурщица и т. п. (Прим. пер.)
