Шарлотта Армстронг - Лучезарно-голубое
– Джонни, дорогой, закрой дверь. Садись. Я долго не задержу тебя.
Он придвинул стул к кровати.
– Джонни, ты столько лет знаком с Нэн. Я знаю, она тебе нравится, – сказала Эмили.
– Да, – согласился Джонни.
– Ты поможешь мне, Джонни?
– Конечно, Эмили.
– Я не знаю, что мне делать.
Джонни показалось, что он чувствует, как стучит ее сердце. Ему захотелось успокоить ее.
– Просто расскажите мне все, – сказал он тихо.
– Прежде всего, Джонни, обещай мне, что ты ничего не скажешь Нэн без моего разрешения.
Джон сжался внутри, но был вынужден согласиться.
– Обещаю. Продолжайте.
– Ты обязан сдержать свое слово.
– Обещаю.
Эмили улыбнулась. Эта улыбка, любящая и доверчивая, предназначалась только ему.
– Я не могу никуда пойти… сейчас, – она снова начала говорить, каждое слово давалось ей с большим трудом. – Но я не имею права решать. Это должен сделать он. Ты встретишься с ним.
Джонни ничего не ответил. Он все еще не мог понять, о чем речь.
– Случилось самое ужасное, что только могло случиться, – Эмили беспокойно заметалась по подушке. Джонни испугался, что ее сердце может не выдержать. Она продолжала: – Даже в кошмарном сне я не могла вообразить такое!
– Эмили, – мягко произнес Джонни, – дорогая, не волнуйтесь так. Скажите мне просто, что я должен сделать, и я пойду и сделаю это.
– Да, да, – сказала Эмили, и в ее голосе прозвучала благодарность. Она немного успокоилась. – Но прежде я должна рассказать тебе все. Дело в том, что Нэн – вовсе не дочь моего брата Генри. У меня никогда не было брата по имени Генри. Нэн – ребенок моего брата, имени которого она никогда не слышала. Понимаешь, я изменила все имена. Я вынуждена была это сделать.
– Продолжайте, – тихо сказал Джонни.
– Отец Нэн в тюрьме. Семнадцать лет назад он был осужден за убийство.
Джонни невольно продолжал улыбаться. Он был удивлен, но это известие не слишком потрясло его. Признаться, он ожидал чего-то подобного.
– Считается, что он убил мать Нэн, – голос Эмили перешел на шепот. – Бедная Кристи Макколи.
Джонни глотнул воздух.
– Мой брат Клинтон находится в тюрьме Сан-Квентин. Я хочу, Джонни, чтобы ты встретился с ним. Спроси у него, что нам делать. Принять решение должен он.
– Я все понял, Эмили. И все сделаю, – сказал Джонни, пытаясь успокоить и ободрить Эмили.
– Нет, ты ничего не понял, – нетерпеливо перебила его Эмили. – Он не убивал Кристи. Он был осужден безвинно. Ребенок… Он и я, мы решили, что ребенок не должен страдать. Достаточно того, что сам он потерял жену и осужден за то, в чем не виноват. Зачем добавлять еще одно зло? Зачем всем этим ужасам омрачать жизнь ребенку? Будут говорить, что отец Нэн убил ее мать. Поэтому я взяла девочку. Я заставила их отдать мне ребенка. Мы договорились со стариком. Мне пришлось изменить и свое имя и имена Нэн и Дороти. Я не собиралась ни о чем рассказывать Нэн. Все эти семнадцать лет она ничего не подозревала, прошлое не коснулось ее, не причинило боли.
– Вы с такой любовью заботились о Нэн, – ласково сказал Джонни.
– Да, – ответила Эмили, теребя простыни.
– А теперь вы думаете, раз Нэн собралась замуж… – начал Джонни.
– Нет, нет, – выдохнула Эмили. – Не пытайся угадать, Джонни. Так будет дольше.
Джонни ждал.
– Имя моего брата – Клинтон Макколи, – спустя минуту начала она. – Все эти годы я навещала его каждый месяц. Он… он любит слушать обо всем, что я рассказываю о Нэн. Но теперь… – Эмили собралась с силами и продолжала: – Кристи была убита в доме Барти в Хестии. Понимаешь, Кристи была из семьи Барти.
Джонни набрал воздуха в легкие.
– Этот Ричардсон Барти – родственник Нэн? – спросил он как можно спокойнее. Он подумал, что теперь узнал все, и хорошего в этом мало.
Но Эмили покачала головой:
– Не надо гадать, – вновь попросила она слабым голосом. – Все гораздо ужаснее, чем ты даже можешь вообразить себе. Гораздо ужаснее. Они не родственники. У старика Барти было две жены.
– Семнадцать лет, – помолчав, продолжила Эмили, – мой брат Клинт был уверен…
– В чем?
– Что Кристи убил этот парень. Пятнадцатилетний подросток с диким нравом.
– Какой парень?
– Ричардсон Барти, – сказала Эмили, и ее глаза были полны горя. – Теперь, я надеюсь, ты понимаешь?
Нервы Джона были напряжены до предела. – Вы сказали, что ваш брат был уверен в этом? Вы не могли?…
– Ты хочешь спросить, не могли ли мы доказать это в суде? – спросила Эмили с внезапной силой. – Нет, хотя я пыталась. – Она приподнялась на локте. Джонни был так потрясен услышанным, что даже не попытался заставить ее опять лечь.
Как же я могу позволить Нэн выйти замуж, – вскричала она, – за того самого человека – эту самую грешную душу во всем мире, – который убил ее мать и обрек ее отца на тюремное заключение за это преступление?
– Нет, конечно, не можете, – сказал потрясенный Джонни. («О Господи, какой ужас! – думал он. – Бедная Нэн!») Но в данный момент необходимо было подумать об Эмили. – Тише, Эмили, ради Бога, ложитесь. Вы и не позволите Нэн выйти за него замуж. Просто расскажите ей все. Только так вам и надо поступить.
– Это означает, – сказала Эмили, – что вся моя жизнь, все жертвы Клинтона, все напрасно.
В комнате стало тихо. Джонни неясно различал звуки, доносящиеся из коридора, свет и тени в окнах соседнего крыла. Он сам был так потрясен и огорчен услышанным, что не мог ни говорить, ни двигаться.
– Я не могу ей ничего сказать, – произнесла наконец Эмили. – По крайней мере, до тех пор, пока не узнает Клинтон. Ему решать, что следует сказать Нэн. Ты можешь заняться этим?
– Да.
– Значит, ты поедешь и встретишься с Клинтоном?
– Да.
– Он единственный во всем свете, с кем она не должна иметь ничего общего… единственный.
Эмили казалась такой измученной, что Джонни испугался. Он нежно сказал:
– Не беспокойтесь больше об этом. – И уже более уверенно продолжал: – Я поеду в тюрьму и увижусь с вашим братом. Я все расскажу ему и спрошу, как нам надо поступить. Я сделаю все, что он скажет. Не волнуйтесь. Вот увидите, у Нэн все будет в порядке.
– Ты поддержишь ее, Джонни?
– Вы, и я, и Дороти, и моя мама – мы все ее поддержим, – тепло заверил он. – Все не так ужасно, как вы думаете. Послушайте… – он отчаянно пытался утешить ее. – У Нэн есть все, чего вы желали для нее. Тень прошлого не коснулась ее, жизнь ее была ясна и безоблачна. Она росла, как любой другой ребенок на земле. И это сделали вы, Эмили. Именно поэтому она сможет понять все. Вы будете гордиться ею.
– Спасибо, Джонни, – сказала Эмили. Напряжение спало с ее лица. – Благослови тебя Господь, Джонни Симс. Я надеюсь, что ты прав. Да. Спасибо тебе.
