Нора Хесс - Магия страсти
Затем возвели столовую, которая по размерам не уступала спальному бараку. Там находилась кухня с огромной печью-плитой и комната для повара. На кухне, кроме печи, располагался большой кухонный стол и полки для тарелок, чашек, ложек и вилок. Вся кухонная посуда висела на стене над печью.
Следующим построили дом для Чанса. Это был самый большой дом среди всех остальных домов, возведенных для семейных лесорубов. В этом здании также располагалась и контора, куда лесорубы приходили с разными спорными вопросами и жалобами, которых всегда было предостаточно, и здесь же получали зарплату в конце каждого месяца.
Но прежде чем приступить к строительству отдельных домов для семейных людей, было возведено еще одно большое здание – владение Большой Мирты, давнишнего друга Чанса. В этом доме были комнаты, предназначенные для самой Мирты, а также ряд небольших комнатушек для девушек, работавших у нее. Остальную часть здания занимал большой танцевальный зал, где лесорубы могли за плату встречаться с молодыми женщинами.
И вот теперь, по прошествии года, Чанс Доусен окидывал взглядом свой поселок, наблюдая за дымом, поднимавшимся из труб всех домов, и горестно вздыхал, думая о своем собственном холодном жилище, где ему даже печь топить не хотелось. Он приходил туда только спать.
И ведь если вдуматься, то у него не было близких друзей, за исключением старого Зеба, его повара, и Большой Мирты. Доусен хорошо ладил с лесорубами во время работы, но в остальное время он мало общался с ними. Пустота и однообразие его жизни удручали Чанса: он только ел, спал и работал.
Но ничего такого нельзя было сказать о его лесорубах. Казалось, они жили полной, насыщенной жизнью. В поселке все были очень дружны между собой. Помимо работы они находили время по вечерам, чтобы ходить друг к другу в гости, и по воскресеньям, когда лесопилка не работала, собирались вместе. Летом частенько устраивали пикники, а зимой, когда дул холодный северный ветер и глубокий снег покрывал землю, лесорубы любили собираться небольшими компаниями у кого-нибудь дома.
И хотя Чанса никогда не приглашали на эти посиделки, он все же гордился, что в его поселке царит такая дружба. Жены лесорубов в большинстве своем были порядочными женщинами, хозяйственными и очень работящими. Они находили себе множество занятий и не упускали возможностей заработать для семьи дополнительные деньги. Одни стирали для холостяков – и Чанс пользовался их услугами, – другие штопали лесорубам рубашки и штаны, которые часто рвались о сучья и ветки деревьев во время работБыла в поселке и пара молодоженов. Молоденькая жена обдирщика, прежде чем выйти замуж, была учительницей. Когда лесорубы уходили рано утром на работу, она занимала барак под учебный класс, где давала уроки детям, достигшим школьного возраста, которых уже насчитывалось восемь человек.
С минуты на минуту ученики должны были появиться на улице. У спешащих на урок девочек лица будут сиять энтузиазмом, в то время как мальчишки с хмурым видом будут нехотя волочить ноги.
Представив эту картину, Чанс подавил улыбку и широко зевнул.
Всю прошлую ночь он играл в крибедж[2] с тремя лесорубами, у которых кончились деньги, и поэтому они не могли позволить себе танцевать с девушками Мирты. Другие лесорубы, которые имели возможность купить билеты, спали до полуночи, а потом, когда открывался танцзал, спешили туда. Но сначала им нужно было обязательно отдохнуть, так как после закрытия танцевального зала их ждала тяжелая работа. Чанc поступал так же, когда знал, что отправится танцевать с девушками Мирты и остаток ночи проведет с одной из них.
Однако в последнее время он стал редко туда наведываться, потому что решил держаться подальше от этого места, так как сомневался, что сумеет сдержать себя и не подойдет к Фэнси Крэнсон, рискуя получить еще одну пощечину. И все же мысли об этой девушке не покидали его. Ночами он мечтал о ней, и мечты эти были слишком эротичны.
И еще ему не давала покоя одна мысль: Фэнси напоминала ему кого-то. Но кого? Женщину, которую он встречал когда-то прежде, или еще какую-нибудь знакомую? Может, девушку из его юности?
– Эй, Чанc, сколько ты будешь стоять там и смотреть на эти бревна? – раздался трескучий голос из дверей столовой. – Я не могу постоянно разогревать твой завтрак!
Доусен обернулся и увидел старого повара Зеба с добродушным морщинистым лицом и ясными голубыми глазами, в которых светилась трогательная привязанность. Этот человек был для Чанса больше, чем повар. Он заменял ему врача, няньку и первого советчика в решении всех возникающих проблем. Сколько помнил себя Доусен, столько же он помнил Зеба – бывший пильщик был в его жизни всегда.
Десять лет назад, когда раздался взволнованный крик: «Бросай пилу!», все лесорубы, находившиеся в тот момент поблизости, поняли, что ствол дерева раскололся. Все бросили топоры и побежали в разные стороны. Дерево могло упасть совсем не в том направлении, куда планировалось поначалу. Так и случилось. Падая, огромный ствол зацепил соседнее дерево, которое тоже рухнуло как подкошенное. Земля задрожала, когда деревья обрушились на нее. Зеб лежал навзничь, а ноги его были придавлены огромными ветками. Лесорубы, бросившиеся к нему, втроем подняли с его ног ветви, а двое других вытащили пострадавшего из-под дерева. Его левая нога оказалась сломанной в двух местах. До ближайшего врача было не меньше пятидесяти миль, и отец Чанса, как мог, вправил переломы. Нога срослась, но Зеб теперь сильно хромал. Его карьера лесоруба на этом закончилась. Доусен-старший убедил своего старого друга остаться в поселке поваром.
Когда Чанc вошел в столовую, Зеб поставил перед ним тарелку с яйцами, ветчиной и жареным картофелем.
– Похоже, что сегодня будет ясный день, – заметил повар, наливая хозяину кофе.
– Давно пора, – отозвался Доусен, склонившись над тарелкой с дымящейся едой. – Предыдущие три дня дождь лил почти без перерыва.
Через несколько минут он отодвинул в сторону пустую тарелку, выпил кофе и встал.
– Думаю, мне нужно отправиться вниз по реке, чтобы проверить, как идет сплав леса. Где-то там образовался приличный затор.
– Надеюсь, его уже ликвидировали, – предположил Зеб.
Чанc пробормотал в ответ что-то невнятное. Его внимание было привлечено к человеку, только что вышедшему из дома Фэнси. Он узнал того самого высокого красивого парня, который встречал и провожал девушку неделю назад. В руках у него была корзина. Глаза Доусена расширились от удивления, когда он увидел, что парень достал из корзины мокрое платье и аккуратно повесил его на веревку, протянутую между двумя деревьями. Затем он достал еще одно платье. А потом – мужские кальсоны. Чанс хмуро наблюдал за тем, как на веревке развешивались предметы женской одежды и мужские рубашки со штанами. Он вопросительно взглянул на повара.
