Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
— Я не…
Лорд Гриффин поднял брови, а зеленые глаза лукаво сверкнули.
— …Я не думаю, — сквозь зубы выговорила она, — что это следовало бы…
— Ну конечно. — Рединг наклонил голову и опустил глаза долу. — С какой стати такой благонравной леди танцевать с таким недостойным человеком, как я? Прошу прощения за то, что посмел вам надоедать.
Геро почувствовала, как у нее горит лицо. Он выставил негодяйкой ее! Она закусила губу.
— Что ж…
— Геро, это вполне приличное приглашение, — загремел сзади голос Максимуса.
Великий боже! Она почти забыла, что они находятся посередине переполненного бального зала. Такого с ней никогда раньше не случалось. Она — дочь герцога и всегда знала, как себя вести.
Геро в оцепенении взглянула на Рединга — тот уже не улыбался и, повернувшись к своему брату, произнес:
— Разумеется, с твоего разрешения, Томас.
Они стояли рядом, и Геро не могла не заметить, как они похожи. Оба высокие, оба одинаково наклоняли голову, у обоих — квадратные подбородки. Глядя на Рединга, можно было принять его за старшего, но Геро знала, что он на несколько лет моложе Томаса. У лорда Рединга глубоко посаженные глаза, много морщин и выражение лица циничное. Он выглядел так, словно жизнь обошлась с ним куда жестче, чем с Мэндевиллом.
Мэндевилл не ответил брату, и пауза становилась неловкой. Вдовствующая маркиза стояла между ними и с беспокойством смотрела на старшего сына. Вероятно, ее беспокойство каким-то образом на него подействовало, потому что он кивнул Редингу и еле заметно улыбнулся.
А Рединг тут же повернулся к Геро, и не успела та и глазом моргнуть, как оказалась почти на середине залы.
— Что вы задумали? — зашипела на него она.
— Менуэт, полагаю.
Она выразительно на него взглянула.
— Ну, ну, дорогая сестра…
— Прекратите так меня называть!
— Что вы сказали, сестра?
Они уже стояли среди других пар, и Рединг повернулся к ней лицом.
Геро сощурилась.
— То, что вы слышали!
— Но скоро вы действительно станете моей сестрой, — растягивая слова, произнес он, словно объяснял очевидные вещи глупой малышке. — Как еще мне следует называть вас, жену моего старшего брата, как не сестрой? — Он смотрел на нее с самым невинным видом.
Геро чуть не рассмеялась. Одному Богу известно, что Мэндевилл — не говоря уже о брате — подумает, если она на балу в честь ее помолвки захохочет как школьница.
— С какой стати вы пригласили меня на танец?
Гриффин изобразил обиду.
— Ну, я подумал таким образом отметить вашу замечательную помолвку.
Геро приподняла левую бровь, хотя на него этот жест, надо признать, не производил никакого впечатления.
Рединг наклонился к ней и хрипло прошептал:
— Или, возможно, вы бы хотели обсудить пикантные моменты нашей встречи в присутствии обеих наших семей?
Зазвучала музыка, и Геро присела в реверансе.
— Мне думается, вы потеряете больше, чем я, если сообщить им об обстоятельствах нашей встречи.
— Можно себе представить, — ответил он, когда они начали двигаться по кругу в танце. — Но вы не принимаете во внимание редкостное занудство моего брата.
Геро едва заметно сдвинула брови.
— На что вы намекаете?
— Я просто излагаю факты. Мой брат узколобый осел. Узнав, что вы были в той гостиной с Беллой и со мной, он немедленно сделает неправильные выводы.
Танцевальные па на минуту разъединили их. Геро пыталась понять, что же он за человек, если говорит такие вещи о собственном брате.
Они снова соединились в танце, и она тихо спросила:
— Зачем вы говорите мне все это?
— Я просто говорю правду.
Она покачала головой:
— Не думаю. Полагаю, вы стараетесь настроить меня против вашего брата, а это очень-очень дурно.
Гриффин улыбнулся, и у него под правым глазом дернулась жилка.
— Леди Совершенство, мы же снова встретимся и…
— Прекратите называть меня так, — вконец рассердилась она. — Я не думаю, что Мэндевилл такой ужасный, каким вы его считаете.
— Я, конечно, не смею противоречить даме, но вы понятия не имеете, о чем спорите.
Геро укоризненно посмотрела на него:
— Сэр, вы оскорбляете и своего брата, и меня. Я не могу представить, что такое сделал ваш брат, чтобы заслужить столь скверное отношение.
Рединг наклонился к ней так близко, что она уловила запах лимона и сандалового дерева.
— Не можете?
Геро помимо воли вздрогнула. Она не такая уж маленькая женщина — на самом деле она выше ростом большинства знакомых дам, — но Рединг выше ее по крайней мере на фут. Он пользуется своим физическим преимуществом, чтобы запугать ее.
Ну, дочь герцога не так легко сбить с толку. Она посмотрела ему прямо в глаза:
— Нет. Я не могу себе представить такое ужасное зло, за которое вы готовы очернить собственного брата.
— Возможно, у вас просто не хватает воображения, чтобы это представить, — буркнул он, не глядя на нее.
— А может, это у вас больное воображение.
— В ваших глазах это выглядит, вероятно, так. Я не обладаю достоинствами своего брата. Я не блестящий член парламента, я не обладаю ни его красотой, ни галантностью. И… — Рединг снова наклонился к ней, — … у меня нет его высокого титула.
Геро сначала удивилась, потом тихонько засмеялась:
— Вы настолько завидуете ему, что считаете, будто я выхожу за него из-за его титула?
Она увидела — и это доставило ей удовольствие, — что он рассердился.
— Я не завидую…
— Разве? — нежным тоном прервала его она. — В таком случае вы, вероятно, просто глупец. Мэндевилл — человек чести. Он настоящий джентльмен. И его ценят в парламенте. Все, с кем он имеет дело, его уважают. К тому же он друг моего брата и его сподвижник. Я горжусь тем, что я его невеста.
Танец развел их в разные стороны, а когда они опять сблизились, Гриффин натянуто кивнул:
— Возможно, вы правы. Возможно, я глупец.
Он застал ее врасплох своими словами. Наглец, коим она его считала, с такой готовностью не признал бы свои недостатки.
Рединг посмотрел на нее, и уголки рта у него дрогнули, словно он догадался, о чем она подумала.
— Вы расскажете Томасу о нашей встрече?
— Нет. — Ее ответ прозвучал мгновенно.
— Разумное решение. Как я уже говорил, моему брату это не понравилось бы.
Хотя Геро и не хотелось в это верить, но ее жених и в самом деле мог неверно все истолковать. Она отбросила эту мысль и посмотрела Редингу прямо в глаза.
— Я хочу сохранить вашу репутацию в глазах вашего брата.
Негодник откинул голову и засмеялся, да так громко, что танцующие с удивлением на него посмотрели.
