Мэри Рэдклифф - Тайна Ретта Батлера
— Да, сейчас везде строятся. Такой товар идет нарасхват. Я торгую скобяными изделиями по всему побережью — от Чарльстона до Саваны.
— Железо может заржаветь, — заметил Джеральд О’Хара.
— Не успеет, — рассмеялся немолодой мужчина, — я быстро его продам.
— Ну что ж, если ваши дела идут хорошо, желаю вам удачи, — и Джеральд почувствовал, что ему не очень уютно стоять под навесом.
Если раньше ему было спокойно здесь, то теперь сразу же захотелось уйти. Ведь ему нечем было похвастать перед этим удачливым человеком.
— А вы наверное младший из братьев О’Хара? — приветливо улыбаясь и показывая крепкие белые зубы, заметил мужчина и сплюнул себе под ноги жеваный табак.
— Да, — с некоторым вызовом произнес Джеральд, — я — Джеральд О’Хара.
— Я знаком с вашими старшими братьями — с Эндрю и Джеймсом. Мы когда-то вместе с ними начинали. Я знаю, ваши дела тоже идут в гору.
— Ну, вообще-то в гору, но не так, как мне хотелось.
— Каждому хочется, чтобы его дела шли в гору как можно быстрее. Но вы еще молоды и у вас все впереди. Доживете до моих лет, мистер О’Хара, и у вас будут свои рабы.
Дождь то стихал, то усиливался. Деревья шумели под напором ветра, океан казался свинцовым и темным.
Джеральд выставил руку, подставив ладонь под стекавшую с крыши навеса струю воды — она была очень теплой и какой-то неприятной на ощупь.
Джеральд отдернул руку и вытер ее носовым платком.
— Хороший дождь, — заметил хозяин рабов, запрокинув голову и глядя в небо.
— Что? — переспросил Джеральд О’Хара.
— Я говорю, хороший дождь — будет урожай хлопка.
— А у вас есть земля? — поинтересовался Джеральд.
— Да, я два года тому назад купил двести акров, теперь строю дом. Наверное скоро мне придется забросить торговлю, передать ее старшему сыну. Но у него не лежит душа к этому делу. Ему больше нравится охотиться, скакать на лошади, играть в карты. Хотя я сам был таким в его годы. Так что, я его не осуждаю. Только будет жалко, если мое дело придет в упадок.
— А сколько у вас судов?
— Четыре, и ни одно из них не стоит на месте, — с гордостью ответил мужчина, — два возят хлопок в Англию, а два курсируют вдоль побережья.
Внезапно он нахмурил брови и возмущенно воскликнул:
— Боже, какие эти негры ленивые! Им бы только жрать да спать, больше ничего не хотят и не умеют делать.
— Да, с рабами наверное тяжело управляться, — заметил Джеральд.
— С ними нужно обращаться, как с лошадьми. Хороший хлыст — и тогда будут послушными и трудолюбивыми. А главное, не девать им много жрать. Видели бы вы, мистер О’Хара, как они работают у меня в поместье. Ни минуты не сидят. Но, честно говоря, я сам бы не смог так идеально наладить работу. Это все заслуга моей жены.
— Жены? — удивился Джеральд.
— Да, она у меня замечательная женщина. Родила мне четырех сыновей, и у нее хватает времени, чтобы управляться со всем домом и со всеми рабами на плантациях. Я спокойно могу заниматься делами в Саване и Чарльстоне, могу даже отплыть в Англию. И никогда, ни на одну минуту я не усомнюсь в том, что в поместье дела будут идти великолепно. Хотя два последних года был не очень хороший урожай хлопка, но все равно я остался с солидной прибылью, потому что в моих руках и плантации, и корабли. Мне не нужно платить перекупщикам, — мужчина забросил в рот очередную порцию табака, пристально посмотрел в глаза Джеральду. — Но знаете, мои соседи надо мной слегка посмеиваются.
— Это еще почему? — изумился Джеральд О’Хара.
— Они считают, что заниматься сразу плантацией и хлопком неправильно. Они презирают торговый люд, недооценивают, хотя я думаю, будущее именно за нами, за торговцами. За такими, как вы и ваши братья, как я и мои дети.
Дождь так же резко, как начался, стих. Где-то высоко за темными тучами еще слышались глухие раскаты грома, над горизонтом изредка изломанной линией сверкала молния, с навеса еще капали тяжелые прозрачные капли, но дождь уже перестал барабанить по крыше.
И природа, умытая дождем, сделалась радостной и праздничной. А может, это потому, что из-за туч выглянуло солнце, и его яркие лучи осветили весь окрестный пейзаж — порт с дюжиной небольших торговых судов, покачивающихся на волнах.
Открылись огромные складские ворота — и по гулким настилам к причалам заспешили чернокожие рабы с тяжелыми тюками на плечах, с грохотом покатились по толстым доскам бочки, зашлепали босые ноги, послышался крик, говор, резкие приказы, команды — весь порт мгновенно ожил.
Казалось, еще несколько минут назад в порту никого не было кроме двух мокрых рабов, а сейчас порт жил, дышал, все двигалось, шевелилось.
Жизнь кипела.
— А не хотите ли выпить? — вдруг предложил Джеральд О’Хара своему собеседнику.
— Нет-нет, что вы, я сейчас отплываю. А за приглашение спасибо. Может быть, как-нибудь в другой раз мы с вами встретимся — и тогда выпьем.
— Ну что ж, надеюсь, долго ждать этой встречи нам не придется, — Джеральд О’Хара пожал крепкую ладонь мужчины и не спеша двинулся по улице к салуну.
Разговор с пожилым мужчиной растревожил душу Джеральда, разбудил его мечты. Ведь давно хотелось иметь свое дело, свой дом, землю, плантации, рабов… Ему хотелось многого, но пока у него ничего не было.
Он вошел в салун, где было довольно многолюдно, уселся за пустой столик и подозвал к себе официанта.
Тот поставил перед ним бутылку виски и стакан. Джеральд О’Хара наполнил стакан до половины и одним глотком осушил его.
Вокруг кричали, спорили, играли в карты.
Кто-то рассказывал о каких-то несметных сокровищах, о каких-то разбойниках, похитивших эти сокровища, о солдатах, которые поймали грабителей, но золота у тех уже не было. Золото из почтового фургона осталось спрятанным где-то на берегах Миссисипи.
— Вот бы найти это золото, — мечтательно потягивая виски, говорил молодой мужчина в клетчатой рубашке, расстегнутой почти до пупа. — Я б знал как им распорядиться.
— Ну и как? — восклицал его седовласый, с большими пушистыми бакенбардами напарник.
— Я купил бы землю, отличных лошадей, и моя жизнь стала бы совсем другой.
— Ты еще скажи, что ты бы женился.
— А что? — возмутился молодой мужчина.
— Да кому ты нужен — у тебя за душой нет ни гроша, — седовласый грохнул волосатым кулаком по столу так сильно, что зазвенели бутылки и стаканы.
— Э-э, осторожнее, — остановил пожилого напарника молодой, — мы с тобой хоть и вместе работаем, Джеральд, но это не значит, что я не смогу разбогатеть.
— Конечно не значит, малыш. Возможно ты когда-нибудь и разбогатеешь, но только не на сокровищах. Знаешь, я прожил здесь уже сорок пять лет и не видел ни одного человека, который нашел сокровища и стал от этого счастливым и богатым.
