Джулия Лэндон - Скандальный дневник
— По правде говоря, я сама не знаю, что делаю, — призналась она. — Я немного растеряна и… удивлена. — Она обратила к нему свою фальшивую улыбку. — Неужели ты не мог письменно известить меня о своем приезде?
— Тебя надо было заранее предупредить?
Эвелин улыбнулась еще шире под взглядом его красивых и острых, как кинжалы, глаз.
— Что случилось, Натан? Почему ты вдруг приехал в Лондон? Это так на тебя не похоже, — сладко пропела она. — Может, ты хочешь попросить у банкира ссуду, чтобы было на что играть?
Он улыбнулся:
— Мне думается, мэм, что банковская ссуда мне понадобится только для того, чтобы оплачивать ваши модные наряды и шляпки.
Улыбаясь, она нагнула голову, показывая глазами на свое платье — темно-зеленое, расшитое красными и белыми розами. Натан не мог не признать, что она восхитительно хороша.
— Если не карты, значит, любовница, — продолжила Эвелин, когда они вышли на танцевальную площадку. — Бедняжке, видимо, захотелось посмотреть столицу.
— Будь у меня любовница, она жила бы там, где я сказал, и довольствовалась этим… в отличие от моей жены.
— М-м-м… — произнесла она, оставив без внимания слова Натана и разглядывая его лицо. — Тогда, значит, ты не захотел разлучаться со своими дружками. Наверное, им надоели развлечения Истчерча и они приехали сюда в поисках новых.
— Опять мимо, — весело сказал Натан.
Эвелин присела в изящном реверансе. Натан крепко взял ее за руку и закружил в вальсе, как в давние времена. Они двигались вместе, и казалось, будто не было разлуки, будто они танцевали так тысячу раз.
На самом деле они танцевали вместе всего раз десять, не больше. Но однажды, в холодный зимний день, Эвелин заявила, что он должен научиться вальсировать.
— Ты оттоптал мне все ноги на вечере у Фармингемов, — сказала она, игриво ткнув его пальцем в живот. — Разве в школе тебя совсем не учили танцам?
Он хохотнул:
— Нас, мальчишек, интересовали совсем другие танцы.
Хищно осклабившись, он схватил ее в объятия, поднял на руки и закружил по комнате. Она со смехом взмолилась о пощаде. Потом они опустились на пол перед камином…
— Мне гадать дальше, или ты все-таки скажешь мне, что привело тебя в Лондон после столь долгого перерыва?
Его рука скользнула по ее спине и нашла знакомое место на талии — чуть ниже начинались округлости ягодиц. Эвелин пристально смотрела на него. Он заметил, что в ней появилось что-то новое — она как будто повзрослела, а ее красота обрела новые краски, «устоялась». Натана поразило внезапное открытие: Эвелин созрела. Рядом с ним была двадцативосьмилетняя женщина, более уверенная в себе и изысканная, чем та девушка, на которой он женился.
Интересно, каким он сам ей показался?
— Хорошо, буду продолжать. Наверное, виски, которое, по слухам, ты ведрами пьешь в аббатстве, подорвало твое здоровье, и ты приехал лечиться к лондонским докторам.
Он улыбнулся:
— Я пью виски ведрами? Эвелин, ты же меня знаешь! Я могу пить в таком количестве эль, но не виски.
Она криво усмехнулась.
— Ну что ж, как видно, мне не угадать, — весело заявила она. — Говори же сам.
Да, она изменилась, и очень сильно. Из робкой, застенчивой девушки превратилась в уверенную, даже дерзкую женщину.
— Думаю, это очевидно. — Он повернул ее направо, потом налево. — Я приехал за тобой.
Она встревожилась.
— За мной? Но почему? Я писала тебе каждый месяц, как мы и договаривались, — сказала она, как будто это обстоятельство должно было его удовлетворить и навсегда удержать от поездки в Лондон.
— Я получил все твои письма. — Он наклонил голову. — Если когда-нибудь настанут смутные времена и меня попросят назвать количество гренок, которые съедает его высочество принцесса Мэри за утренним чаем, я ни за что не выдам фрейлину, которая добросовестно докладывала мне об этом.
Эвелин засмеялась, глаза ее потеплели.
— Думаю, Англия может спать спокойно, зная, что такая ценная информация находится в твоих руках, — сказала она.
Сердце Натана оттаяло. Он притянул ее ближе, с наслаждением вспомнив забытые ощущения. Как давно он не держал ее в своих объятиях — такую милую, желанную! Только сейчас он понял, как ему ее не хватало. Его взгляд невольно заскользил по ее телу. Угловатый девичий стан превратился в округлую женственную фигуру, роскошную и чертовски соблазнительную. Подняв глаза, он увидел по ее лицу, что ей прекрасно известно, какое действие она оказывает на мужчин.
— Отлично выглядите, мэм, — мягко проговорил Натан. — Даже лучше, чем раньше.
Эвелин кокетливо улыбнулась в ответ на комплимент, и Натан представил себе, сколько мужчин пали жертвой этой улыбки.
— Спасибо, — сказала она, — ты тоже смотришься неплохо. Похоже, Бентон хорошо о тебе заботится.
— Бентон! — Натан закатил глаза. — Этот человек мнит себя моим тюремщиком. Он не выпускает меня из-под своего бдительного ока ни днем, ни ночью.
Эвелин расхохоталась, и ее смех неожиданно вызвал в Натане волну желания.
— Он давно пытается избавиться от распутника Линдсея, не так ли?
Натан ухмыльнулся:
— Да, пожалуй.
Она слегка склонила голову набок.
— Скажи мне, Натан, у тебя все в порядке?
— Конечно. Если и случаются мелкие неприятности, то я борюсь с ними при помощи эля и охоты.
— Я вижу, есть вещи, которые не меняются, — произнесла она с улыбкой.
Как же она ошибается! Все изменилось до неузнаваемости. Временами он спрашивал себя, а была ли в его жизни Эвелин или это ему только приснилось.
— Похоже, тебе здесь неплохо живется, — заметил он, стараясь не сбиться с ритма. — Полагаю, должность фрейлины королевы тебя устраивает?
— Вполне, — ответила она, когда он вывел ее в вальсе в центр бального зала. Она расслабилась, ее тело стало более податливым в его руках. — Мы очень подружились с принцессой Мэри.
— И тебя не тревожит скандал?
Эвелин с любопытством взглянула на него:
— Между принцем и принцессой Уэльскими?
— «Деликатное расследование», — уточнил он.
— Нет. — Она пожала плечами. — Хотя, конечно, все это ужасно. Принцесса Уэльская явно расстроена.
Неужели она не знает, что о ней упоминается в книге принцессы и в тех слухах, которые летают по Лондону?
— И это все? — спросил Натан.
— Все? — растерянно повторила она. — Довольно гнусно предавать огласке подобные вещи, если ты сплетни имеешь в виду, но, видимо, это нравится принцессе Каролине: она распространяет разные домыслы о королевской семье. Раздоры между мужем и женой не должны выноситься на всеобщее обсуждение… — Она слегка покраснела, когда поняла, что сказала: об их собственных раздорах было известно всем.
