Ханна Хауэлл - Горец-грешник
— Я не был с ней так близок, как ты, — медленно протянул Саймон. — И все же я знал ее достаточно хорошо. Она была моей кузиной. — Тень улыбки пробежала по его лицу при виде удивления, которое Торманду не удалось скрыть. — Не бойся, я не собираюсь вызывать тебя на поединок, чтобы защитить ее честь. Честь свою она давно утратила и готова была задирать юбки перед любым смазливым парнем. Мне кажется, она всегда была испорченной, лживой и, лишь потому, что Господь наградил ее хорошеньким личиком, считала, что все должны молиться на нее. Нет, я последовал указаниям потому, что надеялся: Клара предоставит мне доказательства бесчисленных преступных деяний своего мужа, расследованием которых я занимаюсь вот уже несколько месяцев. Надежда была слабенькая, поскольку его делишки и ей приносили определенную выгоду, но я должен был использовать даже такой призрачный шанс.
— А ты не думаешь, что это он мог ее убить? — Едва задав вопрос, Торманд начал сомневаться в такой возможности.
— Нет. Она была ему полезна. Впрочем, даже если бы Клара задумала предать супруга, она была достаточно изворотлива, чтобы не допустить, что ее предательство обнаружат. Но скорее всего она никогда не пошла бы на это, поскольку с огромным наслаждением тратила деньги, которые он получал преступным путем. Но тем не менее когда я увидел ее изуродованное тело, я первым делом подумал о нем.
— А потом ты нашел мой перстень, зажатый в ее руке.
— Да. — Саймон поморщился и запустил руку в свои густые черные волосы. — Я не мог поверить, что ты способен на такое, и все же как он там очутился? А потом я вспомнил, что некогда ты был ее любовником. Боже! Я подумал, что, наверное, ты сошел с ума, а значит, тебя нужно прикончить как бешеную собаку. Но теперь я допускаю, что это меня охватило помешательство, если я мог, пусть даже ненадолго, допустить, что ты сотворил такое. У меня осталось ощущение, что тот, кто убил и изуродовал Клару, оставил после себя зловоние своего безумия, а я слишком глубоко вдохнул его.
Торманд кивнул:
— Я тебя отлично понимаю. Когда я понял, что Клара была жива, когда они творили с ней все эти зверства, я задал себе вопрос: а не могли они пытать ее потому, что хотели получить от нее какие-то сведения?
— Не исключено, хотя это и не объясняет, почему все сделано так, чтобы в этом преступлении обвинили тебя. Конечно, есть несколько рогоносцев, которые хотели бы видеть тебя мертвым, но они вряд ли пошли бы на такое злодейство ради этого.
— Я тоже так думаю. — Торманду не понравилась нотка оправдания, прозвучавшая в его голосе, но он постарался игнорировать ее. — И все же я не могу отделаться от чувства, что Клару убили из-за меня. Ведь она была моей любовницей. Напрасно думать, что это…
— Нет. Тебя подставили, чтобы возложить на тебя вину, следовательно, это должно быть как-то связано с тобой. — Саймон положил локти на стол и уставился на кружку с элем. — Ее муж этого скорее всего не совершал, а он был бы подходящим подозреваемым. Я располагаю сведениями, где он находился в это время. Он не мог добраться до замка, убить Клару и вернуться в дом своей любовницы, который находится почти в десяти милях. А вот что касается того, пытали ли ее, чтобы получить какие-то сведения… Конечно, у ее супруга есть враги, она могла что-то знать о его делах — возможно, такое, что причинило бы ему большой вред. Но я думаю, что Клара выложила бы все, что ей известно, при первой же угрозе ее красивому личику. А после этого последовала бы быстрая смерть, ее просто бы закололи или перерезали горло. И в любом случае тебя не стали бы впутывать в это дело. — Он посмотрел на Торманда. — Да, все это каким-то образом связано с тобой. Вопрос только в том, с какой целью это было сделано?
— И кто это сделал?
— Как только мы узнаем — зачем, мы сможем начать искать — кто.
Торманд почувствовал приступ тошноты. Ни одна женщина не заслуживала такой смерти, какой погибла Клара, лишь потому, что он когда-то делил с ней постель или она с ним. Что же это за враг, который, чтобы добраться до того, кому он действительно хочет причинить зло, столь жестоко убивает невинных? Это казалось Торманду лишенным смысла. Если кто-то хочет его убить, но слишком труслив, чтобы сделать это самому, он мог просто нанять какого-нибудь разбойника, благо их сейчас множество бродит по дорогам Англии. Если план заключался в том, чтобы очернить его имя, — это можно было сделать, не убивая, тем более так жестоко, невинную женщину. Совершая убийство, его враг сам рисковал быть застигнутым на месте преступления и повешенным — хотя эту судьбу он, очевидно, уготовил Торманду. Кроме того, похоже, в этом жутком преступлении ощущался некий налет безумия, но кто же может разобраться в этом?
— Мои грехи вернулись, чтобы неотступно преследовать меня, — пробормотал Торманд.
— Полагаю, ты немало грешил, приятель, не так ли? — спросил Саймон, и его губы искривились в легкой усмешке.
— Прелюбодеяние, конечно, грех, — произнес Уолтер.
— Спасибо, Уолтер, — хмыкнул Торманд. — Полагаю, что мне это известно. — Он поморщился. — Да, я часто слышал, как это повторяли моя мать, сестры и тетки—в общем, почти все женщины нашего рода.
— Подозреваю, что и кое-кто из мужчин. — Торманд бросил на друга сердитый взгляд, но Саймон лишь шире улыбнулся. — Ну, ты ведь и в самом деле был, ну, скажем так, не слишком благочестивым.
— Мне действительно нравится порезвиться в постели с пылкой женщиной. Но какой же мужчина этого не любит?
— Но большинство из них хотя бы пытаются быть осторожными.
— Я тоже не ложился в постель с кем попало.
— Твоя проблема всегда заключалась в том, что у тебя был слишком богатый выбор, тебе всегда предлагалось слишком многое и слишком щедро.
— Да, — согласился Уолтер. — Девушки так и льнут к этому негодяю.
— А негодяй их не отвергает, — добавил Саймон.
— Я считал тебя своим другом, Саймон.
Торманд чувствовал странную смесь боли и обиды. Саймон усмехнулся:
— Эх ты, я действительно твой друг, но это не означает, что я должен всегда одобрять то, что ты делаешь. И потом, разве ты не допускаешь, что время от времени я просто немного завидую тебе? Скажи, Торманд, тебе хоть немного нравилась Клара?
Торманд вздохнул:
— Нет, но желание на некоторое время меня просто ослепило. Она была очень искусна.
— Ну, это меня не удивляет. Я уже говорил, что свои первые уроки в любви она получила, когда ей едва исполнилось тринадцать. Хотя временами я бываю не слишком разборчив, но должен признаться, что предпочитаю по крайней мере знать девушку, с которой ложусь в постель, потому что хочу наслаждаться не только ее нежной кожей и темпераментом,
