Диана Гэблдон - Путешественница
– Боже мой, – выдохнула Клэр и, словно лишившись сил, опустилась в стоявшее возле письменного стола старое кожаное вращающееся кресло.
Подавшись вперед, она оперлась о стол локтями и уронила голову на руки. Густые вьющиеся каштановые волосы рассыпались, скрыв ее лицо. Брианна, высокая стройная девушка с длинными, светящимися в лучах лампы рыжими волосами, встревоженно склонилась над матерью.
– Если он не умер… – нерешительно начала она.
Клэр вскинула голову.
– Но он мертв! – воскликнула она. Ее лицо напряглось, и стали видны маленькие морщинки вокруг глаз. – Ради бога, прошло двести лет, и погиб ли он при Куллодене или нет, все равно он мертв!
Ее горячность заставила Брианну отпрянуть. Девушка опустила голову, и рыжие – такие же, как у отца, – волосы свесились на щеки.
– Наверное, – прошептала она, и Роджер увидел, что ей с трудом удается сдерживать слезы.
И неудивительно, подумал он. На бедняжку столько всего обрушилось, причем разом. Каково это – узнать, во-первых, что человек, которого она любила и называла папой всю свою жизнь, на самом деле не был ее отцом; во-вторых, что ее настоящий отец – шотландский горец, который жил двести лет назад; в-третьих, осознать, что он погиб каким-то ужасным образом, немыслимо далеко от жены и ребенка, ради спасения которых и пожертвовал своей жизнью. Да, есть от чего прийти в замешательство!
Роджер подошел к Брианне и коснулся ее руки. Она рассеянно посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Он обнял ее, даже в сострадании к ее горю думая, как чудесно ощущать ее, такую теплую, нежную и одновременно упругую.
Клэр продолжала неподвижно сидеть за столом. Ее желтые ястребиные глаза немного посветлели, смягченные воспоминаниями. Невидящий взгляд скользил по восточной стене кабинета, от пола до потолка занятой заметками и хрониками, оставшимися после преподобного Уэйкфилда, покойного приемного отца Роджера.
Глянув на эту стену, Роджер заметил приглашение на ежегодную встречу, посланное Обществом Белой Розы – этими энтузиастами, эксцентричными душами, которые до сих пор боролись за независимость Шотландии и проводили собрания с целью отдать долг памяти Карлу Стюарту и последовавшим за ним героям-горцам.
Роджер слегка прокашлялся.
– Э-э… если Джейми Фрэзер не погиб при Куллодене… – сказал он.
– Значит, он, скорее всего, умер потом.
Клэр посмотрела в глаза Роджеру холодным отстраненным взглядом.
– Вы не представляете себе, как это было, – сказала она. – В горной Шотландии был голод – несколько дней перед битвой никто из них не ел. Мы знаем, что его ранили. Даже если ему удалось спастись, там не было никого… никого, кто мог бы о нем позаботиться.
Голос ее слегка дрогнул. Теперь она была врачом, но ухаживать за больными и ранеными умела уже тогда, двести лет назад, когда прошла через круг стоящих камней и встретила свою судьбу с Джеймсом Александром Малькольмом Маккензи Фрэзером.
Роджер понимал чувства их обеих: высокой, трепетной девушки, которую он держал в объятиях, и женщины за письменным столом, застывшей в своей неподвижной решимости. Женщины, прошедшей круг камней и совершившей путешествие во времени, заподозренной в шпионаже, арестованной как ведьма, невероятным стечением обстоятельств вырванной из объятий своего первого мужа, Фрэнка Рэндолла. А три года спустя ее второй муж, Джеймс Фрэзер, отправил ее обратно сквозь камни, беременную, в отчаянном усилии спасти ее и еще не рожденного ребенка от неминуемой гибели.
Для Роджера было очевидно, что она вынесла и выстрадала более чем достаточно, но он был в первую очередь историком. Он обладал неуемным, аморальным любопытством ученого, слишком сильным, чтобы оставаться в рамках простого сострадания. Более того, он странным образом ощущал присутствие третьей фигуры в этой семейной трагедии, к которой он оказался причастен, – Джейми Фрэзера.
– Если он не пал при Куллодене, – начал он снова, более решительно, – тогда можно попытаться выяснить, что произошло с ним на самом деле. Вы хотите, чтобы я попробовал?
Он ждал ответа, затаив дыхание, чувствуя сквозь рубашку теплое дыхание Брианны.
Джейми Фрэзер прожил жизнь и встретил смерть. Это представлялось непреложным фактом, но Роджер считал своим долгом выяснить всю правду, сам толком не понимая почему. Женщины Джейми Фрэзера заслужили право узнать о нем все, что только возможно.
Брианна вообще никогда не видела отца и благодаря этим сведениям могла бы хоть что-то узнать о нем. Что же до Клэр… Ему уже пришла в голову мысль, которая если еще не посетила ее саму, то, скорее всего, лишь из-за потрясения. Ей уже дважды удалось пересечь барьер времени, а раз так, то, по крайней мере в теории, это получится у нее снова.
И если Джейми Фрэзер не погиб при Куллодене…
В затуманенном янтаре ее глаз Роджер увидел искру понимания – эта мысль пришла и к ней. Клэр и обычно-то была бледной, сейчас же ее лицо было того же цвета, что и лежащий перед ней на столе нож для вскрытия конвертов, сделанный из слоновой кости. Пальцы Клэр сомкнулись на его рукояти, стиснув с такой силой, что побелели костяшки.
Долгое время она молчала, пристально глядя на Брианну, потом повернулась к Роджеру.
– Да, – произнесла она едва слышно. – Да. Выясните это для меня. Пожалуйста. Выясните.
Глава 3
Фрэнк и новое открытие
Инвернесс, 9 мая 1968 года
Пешеходное движение по мосту через реку Несс было оживленным: люди устремлялись домой, к своему вечернему чаю. Роджер шел передо мной, его широкие плечи защищали меня от толчеи.
Я ощущала, как мое сердце тяжело бьется о жесткую обложку книги, которую я прижимала к груди. Это происходило всякий раз, когда я останавливалась, чтобы подумать, что мы на самом деле делаем. Потому что сама не знала, какой из двух возможных вариантов хуже: выяснить, что Джейми не пережил Куллодена, или узнать, что он спасся.
Мы брели назад к дому пастора, и мост отзывался на наши шаги приглушенным эхом.
– Эй ты, смотри, куда прешь! – выкрикнул Роджер, проворно убрав меня с пути велосипедиста, пытавшегося, не сбавляя скорости, проехать по мосту против движения толпы.
– Простите! – донесся извиняющийся отклик, и велосипедист махнул рукой через плечо, ввинтившись между двумя группами школьников.
Я оглянулась, надеясь увидеть позади Брианну, но ее нигде не было.
Мы с Роджером провели день в Обществе охраны древностей. Брианна спустилась вниз, в отдел горских кланов, чтобы сделать фотокопии документов по составленному Роджером списку.
– Очень любезно с вашей стороны взять на себя все эти хлопоты, Роджер, – сказала я, повысив голос, чтобы он услышал меня, несмотря на гул на мосту и шум стремительного речного потока.
– Да ерунда, – ответил он, слегка смутившись, и подождал, пока я нагоню его. – Мне, видите ли, любопытно.
На его лице появилась легкая улыбка.
– Вы ведь знаете, наш брат историк терпеть не может оставлять тайны нераскрытыми.
Он мотнул головой, пытаясь откинуть назад пряди темных волос, растрепанные налетевшим порывом ветра.
Уж кого-кого, а историков я знала. С историком я прожила двадцать лет. Фрэнк тоже не хотел оставить в покое эту загадку. Правда, и решать ее по-настоящему он тоже не хотел. Фрэнк умер два года назад, и теперь это было мое дело – мое и Брианны.
– Вы уже получили ответ от доктора Линклатера? – спросила я, когда мы спустились под арку моста.
Хотя близился вечер, солнце здесь, на севере, стояло еще высоко. Его лучи пробивались сквозь листву высаженных вдоль реки лаймовых деревьев и придавали розоватое свечение стоявшему под мостом гранитному кенотафу.
Роджер, щурясь от ветра, покачал головой.
– Нет, но с тех пор, как я написал ему, прошла всего неделя. Если не получу ответ к понедельнику, то попробую позвонить. Не беспокойтесь, – добавил он с улыбкой, – я был очень осмотрителен. Ничего конкретного я ему не сообщил, только общее направление исторических исследований. Написал, что мне нужен список – если таковой существовал – офицеров-якобитов, прятавшихся в крестьянской хижине в Линахе после Куллоденского побоища, а если сохранились какие-либо сведения о человеке, избежавшем казни, то не мог бы он указать мне документальные источники.
– Вы знакомы с Линклатером? – спросила я, перемещая книги вбок, чтобы дать отдых левой руке.
– Нет, но я отправил свою просьбу на бланке колледжа Баллиоль и тактично упомянул о мистере Чизрайте, моем старом наставнике, который действительно знает Линклатера.
Роджер ободряюще подмигнул, и я рассмеялась.
Его яркие, светящиеся зеленые глаза выделялись на фоне оливковой кожи. Может, любопытство и вправду играло определенную роль в выяснении истории Джейми, но я прекрасно понимала, что тут замешан и другой, более глубокий интерес – к Брианне. Более того, мне было известно, что его чувства не безответны. Чего я не знала, так это догадывается ли об этом Роджер.
