Анита Миллз - Дикая роза
– Я как раз и заехал к вам, чтобы об этом поговорить – о вашем отъезде, я имею в виду. Давайте сделаем так: вы идите в дом – там все-таки попрохладнее, а я отведу Реда в сарай. И сразу присоединюсь к вам.
– Хорошо, тем более что мне все равно надо сначала вымыть руки – я высаживала цветы перед отъездом.
– Что ж, до встречи.
Он смотрел ей вслед, пока за ней не закрылась дверь, а затем повел коня на скотный двор. Итак, он у нее дома, и он видел ее, и она так же привлекает его, как и прежде. А значит, настала пора принимать решение, как поступать дальше. Одно дело вмешиваться не в свои дела, когда тебя об этом просят, и совсем другое – когда ты навязываешься. Но он все равно добьется, чтобы освобождение девочки стало и его делом. Иначе он никогда не сможет жить в ладу со своей совестью.
Идя через двор к дому, он задержался у насоса, чтобы намочить руки и пригладить волосы. А дойдя до двери, прежде чем войти в дом, отстегнул и снял пояс с кобурой. Затем открыл дверь, повесил пояс на крючок для одежды и только после этого прошел на кухню. Энни, умытая и причесанная, стояла у стола и резала хлеб. Когда он вошел, она улыбнулась и сказала:
– Я подумала, что вы, скорее всего, ничего сегодня не ели, и решила предложить вам хлеб с маслом и джемом. Хлеб, между прочим, я испекла утром. Надеюсь, это поможет вам продержаться до ужина.
– Спасибо.
Она достала горшочек с маслом и продолжала:
– Если вам удастся поймать цыпленка, я приготовлю его и сварю вам клецки – у меня есть отличный рецепт.
– Мне всегда нравились клецки, – признался он, – хотя вообще-то, Энни, я в еде неприхотлив, и мне угодить нетрудно.
Это было произнесено так, что она невольно обернулась и внимательно на него посмотрела. Затем, как бы между прочим, произнесла:
– На вас, я вижу, нет пояса с оружием. Надеюсь, вы не оставили его в сарае, потому что если вы имели такую неосторожность, то Генри, наверное, уже дожевывает вашу кобуру. Будь кольт не из металла, она бы и его съела. Хотя, я думаю, она все равно попытается.
– Нет, я внес его в дом и оставил у порога, – он попытался улыбнуться, но у него это не совсем получилось. – Я думаю, просить руки женщины, держа кольт наперевес, – наверное, не самый лучший способ.
Она так и застыла на месте, глаза ее сделались круглыми, а от лица отхлынула кровь.
– Что вы сказали? – тихо переспросила она.
Хэп не собирался быть столь прямолинейным, но раз уж он допустил такую оплошность, ему ничего не оставалось, как выкладывать все до конца. Он глубоко вздохнул и сказал:
– Вам не обойтись без мужчины, Энни. Я ведь знаю, что вы задумали, – отправиться в Команчерию и отыскать там свою дочь. Так вот, одной вам это не сделать – и глупо даже пытаться. Да более легкой для команчей добычи, чем женщина в каком-то несчастном тарантасе, просто себе и не представить. Вы пикнуть не успеете, как они вас отправят на тот свет, и что тогда станет с вашим ребенком?
– Но я хоть что-то буду делать, а не сидеть сложа руки. Хоть сделаю попытку освободить ее. Не могу же я допустить, чтобы военные вместе с индейцами убили и ее. А при чем здесь, простите, вы?
– Выслушайте меня. Я не большой мастер говорить, но много об этом думал, Энни, и должен сказать, что гораздо разумнее было бы попытаться найти кого-нибудь в Остине, кто мог бы вам помочь, чем…
– Думаете, я не пыталась? Могу вас уверить, они ничего не сделают, – произнесла она с горечью. – Кому я только не писала: и губернатору, и председателю законодательного собрания штата, и всем, кому только можно, и чего добилась? Вы бы почитали ответы, которые я от них получала. Им наплевать, Хэп, абсолютно на все наплевать. Тогда я поехала в Остин, чтобы поговорить с ними лично, но результат был тот же: им и дела до меня нет. По их убеждению, я просто должна забыть, что Сюзанна жила на свете. Но разве я способна на это?!
– Я вас понимаю.
– Вы уверены в этом? Или вы такой же, как другие мужчины, приезжавшие сюда со времени моего возвращения? Они тоже убеждены, что мне нужен мужчина, будто я, извините, какая-нибудь потаскуха, которая просто не может обходиться без… без…
– Ну разве я мог такое подумать, Энни? Впрочем, вы мне не дали договорить – я должен вам еще кое-что сказать.
– Вы меня извините, но я уже просто не в состоянии спорить ни с вами, ни с кем бы то ни было другим, – произнесла она устало. – Я не в силах больше ждать, я должна что-то делать.
– Кстати, все эти молодчики и близко бы сюда не подъехали, если бы вы были замужем. Так вот, я пытался сказать, что, если хотите, я поеду туда вместо вас. Раз другого выхода нет, готов отправиться хоть сейчас, Энни.
– Отправиться… хоть сейчас?.. – ошеломленно повторила она, не веря своим ушам.
– Ну да. Если вы считаете это действительно необходимым, можете рассчитывать на меня.
– Но почему? У меня нет никакого морального права соглашаться на вашу помощь, Хэп.
Или сейчас, или никогда, решил он.
– Думаю, если бы я стал вашим мужем, у вас появилось бы такое право. – Не осмеливаясь встретиться с ней глазами, он внимательно изучал рисунок на клетчатой скатерти. – У меня, возможно, куча недостатков, Энни, – и я даже не пытаюсь этого отрицать, – но попробуйте найти настоящего джентльмена, который согласился бы туда поехать. А я поеду.
– Ах, Хэп…
– Я как раз тот, кто вам нужен, Энни. Если необходимо, я становлюсь таким же беспощадным, хитрым и напористым, как мой противник. И я никогда не был трусом. Если я берусь за какое-то дело, то всегда довожу его до конца. И даже если увижу, что взялся за невыполнимое, лягу костьми, но все равно постараюсь сдержать слово. Мне тридцать семь, а вам тридцать. Я считаю, у нас с вами появился шанс начать все сначала, и мы не должны упустить его. – Решившись наконец поднять на нее глаза, он добавил: – Между прочим, за все время, что меня здесь не было, я выпил всего лишь бутылку виски, и то не один, так что не беспокойтесь – вам не достанется в мужья пропойца.
Она закрыла глаза и проглотила подступивший к горлу комок.
– Нет, Хэп, я не могу, просто не могу.
– Вам, наверно, противно обо мне даже думать? – осмелился он спросить, чувствуя, как сильно у него колотится сердце.
– Дело не в вас. Мне противна мысль о любом мужчине. У меня до сих пор такое ощущение, будто Итан где-то здесь, рядом. Это просто невыносимо. – По ее щекам покатились слезы, она задрожала и произнесла прерывистым шепотом: – Поймите, это невозможно. Я обманула бы вас, если бы согласилась.
– Послушайте, Энни, – он подошел к ней сзади и положил на плечо руку. – Обман – это когда человек не знает, кого берет в жены, но я-то хорошо знаю. – Он повернул ее к себе лицом и обнял за плечи. – Я всю жизнь рисковал, готов рискнуть и сейчас, обещая сделать все возможное и невозможное, чтобы ваша жизнь изменилась к лучшему.
