Ферн Майклз - Опасный розыгрыш
Извозчику не показалось странным, что молодая, хорошо одетая леди приказала вести ее на Трайберн-хилл. Он усмехнулся по себя – если в баре ходили правильные слухи, большинство светских дам собирались быть там, чтобы уронить слезу по самому бесстрашному и привлекательному разбойнику. Тори приехала поздно – карет оказалось так много, что ее коляске пришлось довольствоваться местом вдали от виселицы.
Мальчишка – продавец горячих булочек – подошел к Тори в надежде на заработок.
– Вали отсюда, – отогнал его извозчик. – Не видишь что ли, она в первый раз на казни. Вся побелела, как фартук моей матушки.
Неприязнь и отвращение наполнили душу Тори при виде происходящего вокруг. Дети хватали листовки, в которых печатали последнее слово узника, старухи торговали реликвиями – лоскутами одежды и прядями волос прошлых висельников.
Благородный люд прохаживался рядом с крестьянами. Содержательницы публичных домов выглядывали добычу, у карманников был прибыльный день, старики продавали снадобья, домохозяйки выставляли напоказ кружева, ленты, копчености, рыбу и горячий хлеб, уговаривая прохожих купить их товар. Свершению правосудия, если казнь Скарблейда можно назвать правосудием, предстояло потонуть в сутолоке балагана. Тори начало подташнивать.
Впереди над помостом мерно раскачивалась толстая веревка с петлей на конце. Вот несколько человек вынырнули из-под деревянного сооружения и поднялись по лестнице. Напрасно она пыталась разглядеть Маркуса. Один из взошедших на помост был одет в черное, Тори предположила, что это палач. Ей не удавалось увидеть Маркуса, и она вдруг поняла, что не хочет его видеть. Лучше запомнить живым, а не в этом ужасном положении, без почестей и торжественности отправляющимся в иной мир.
Дрожащим от волнения голосом Тори приказала вознице отвезти ее назад в пансион.
– Ну пожалуйста, мисс, потерпите немного. Я хочу посмотреть, как будут вешать. Теперь немного осталось, прошу вас.
– Я приказываю! – закричала Тори в истерике. – Увезите меня отсюда!
Видя, что извозчик не двигается, Тори отдала приказ более твердым тоном. Возница заерзал, но все еще колебался.
Истерика нарастала в Тори, заставляя разум молчать. Она начала отчаянно дубасить кучера кулаками, трясти за плечи, пытаясь сбросить с козел. Наконец ей удалось столкнуть его на землю. Схватив вожжи и кнут, Тори погнала испуганную лошадь прочь от страшного места.
В предвкушении зрелища толпа стала понемногу утихать. Звуки проникали в мозг Тори, словно она находилась вблизи помоста. Скрип, треск, вздохи толпы, звук открывающейся двери пронзали ее как выстрелы. Спина напряглась, голова откинулась назад. Ей казалось, что сейчас она умрет. Она хочет умереть! Но Тори еще жива. Как одержимая, она опускала кнут на спину лошади, заставляя ту набирать скорость.
* * *Стук в дверь становился все громче, кто-то звал ее по имени.
– Тори, Тори открой! Я знаю, что ты там! Открой!
Медленно, превозмогая боль во всем теле, Тори очнулась от забытья.
– Извините, я никого не хочу видеть, – отозвалась она помертвевшим голосом, совсем непохожим на ее собственный.
– Тори, это Грейнджер, мне нужно поговорить с тобой, – он продолжал барабанить в дверь.
Нехотя Тори поднялась с кровати, деревянными ногами дотащилась до двери, отперла замок. Грейнджер буквально влетел в комнату.
– Он свободен! Твой Маркус на свободе!
Тори не сразу поняла смысл слов. Голова закружилась, она пошатнулась. Но постепенно ясность сознания возвращалась. Что такое говорит кузен?!
– Но… я была на Трайберн-хилл! Видела палача, слышала, как открывается дверь! Что ты мелешь?
– Нет, Тори, Маркус жив. Сегодня повесили кого-то другого – убийцу любовницы или что-то в этом роде. А Маркус жив и даже на свободе, поверь мне!
Понимая, какое потрясение испытывает Тори, Грейнджер заботливо уложил ее в кровать, сел рядом и, не торопясь, передал события, приведшие к освобождению Чанселора.
Когда Грейнджер рассказал об обстоятельствах смерти Карла Смайта лорду Фаулер-Грину, тот сразу же решил извлечь из них пользу.
Убедив капитана Элиаса ослушаться Маркуса и вернуть налоговые деньги, лорд тут же переправил их королю, заявив, что Чанселор оказал помощь в спасении казны. Скарблейд мертв, а Маркус Чанселор, прибывший из Америки, чтобы убедить короля снять эмбарго и блокаду с его колонии, перед несправедливым арестом помог отыскать деньги и доставить их лорду Фаулер-Грину. Лорд объяснил, что не пошел сразу к властям с этой информацией, потому что хотел дать показания и доказательства невиновности Маркуса Чанселора.
Тори с трудом воспринимала известие.
– Где он сейчас?
– На корабле. Я забыл сказать самое главное – король отменил эмбарго, снял блокаду и щедро наградил Маркуса зерном, которого колонистам хватит до следующего урожая.
Тори пришла в еще большее изумление.
– Ты видел его, говорил с ним?
– Конечно, – важно произнес Грейнджер, но, взглянув на Тори, замолчал. В ее глазах застыло выражение раненого зверя, губы дрожали.
Хорошо зная кузину, Грейнджер легко догадался о мыслях девушки: «Если он жив и на свободе, почему не пришел ко мне? Значит, действительно решил порвать все отношения со мной».
Пытаясь успокоить Тори, Грейнджер ласково сказал:
– У него много дел: оформить отмену эмбарго и блокады, погрузить мешки с запасами зерна, у него еще не было ни одной свободной минуты.
Выражение лица Тори изменилось – стало равнодушным и холодным, зеленые глаза светились презрением.
– Грейнджер, не понимаю, о чем ты говоришь. Эти россказни утомили меня, тебе пора идти, – она зевнула, демонстрируя желание лечь спать.
Сбитый с толку поведением кузины, Грейнджер позволил выпроводить себя из комнаты. За спиной раздался стук запирающегося засова. Что он скажет Маркусу? Как объяснит эту сцену? Он и раньше часто повторял, что Тори умеет скрывать свои мысли. Сейчас она продемонстрировала свой талант еще раз.
Оставшись одна, Тори в изнеможении повалилась на кровать, спрятав лицо в подушку. Мысли путались. Освобождение Маркуса явилось радостной неожиданностью, но сознание, что она ему не нужна, не давало покоя. Бесполезно лгать самой себе, что он отказывается от нее ради ее же блага. Он выбросил ее из своей жизни, как ненужный хлам, и, конечно, облегченно вздохнул. Ведь она сама предложила себя, но ему это не понравилось.
Краска стыда залила щеки Тори, она долго лежала, уткнувшись носом в подушку, и ей казалось, что та еще хранит запах Маркуса.
* * *На следующее утро Тори надела самый нарядный из своих дорожных костюмов, багаж стоял наготове в ожидании заказанного экипажа. Тори намеревалась обратиться к лорду Фаулер-Грину с просьбой оплатить переезд в Америку к родителям. В Англии у нее никого не осталось, да, если говорить правду, она была рада уехать.
